— Можете ничего не покупать. Деньгами отдать, — заявила свекровь.
— Как деньгами? Погоди. За что отдать? — опешил муж.
Надя вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь. Она решила предоставить мужу самому разруливать эту ситуацию. Это же его мать. Вот пусть и договариваются там сами.
Началось всё сразу после того, как Надя и Иван поженились. Их мамы очень подружились. Общались, перезванивались, ходили друг к другу в гости, благо жили они недалеко. Обе мамы были вдовами и находились в примерно одинаковом возрасте. Довольно немолодом, почтенном. Обе на пенсии, примерно одинаково крошечного размера. Болячки одинаковые, беды и проблемы тоже.
Детям были отданы одинаково лучшие годы. И Надя, и Иван получили высшее образование, нашли хорошую работу и теперь, слава Богу, получали достойную зарплату, которая позволяла не только жить, не думая каждый раз, где взять деньги на хлеб насущный. Она позволяла отдыхать, путешествовать, покупать предметы роскоши. В разумных, конечно, пределах.
И поэтому молодые, конечно же, помогали матерям. Наконец-то появилась возможность отблагодарить их за все труды и лишения.
Но. С каких-то пор что-то пошло не так. Мама Ивана, Светлана Сергеевна и мама Нади, Ксения Михайловна регулярно общались, и среди всего прочего делились друг с другом новостями о том, как им помогали «детки». Кому что купили, кому оплатили, привезли, принесли. И с некоторых пор это превратилось в своеобразное соревнование. Всё бы ничего, но иногда мамы обижались до слёз, закатывали скандалы, трепали нервы себе и всем окружающим…
Вот и сегодня, едва Надя, возвращаясь с работы заскочила в детский сад, забрала оттуда дочь, четырёхлетнюю Веронику и они вернулись с ней домой, пришла в гости её мама. Она уселась на диван и, обмахиваясь Надиным журналом по вязанию, который лежал тут же, принялась жаловаться.
— Наденька! Как же так?! — восклицала Ксения Михайловна.— Ведь если бы не я, не видать бы вам тогда той квартиры! А сватья что? Разве она приложила к этому руку? Только зудит, как осенняя муха. Где бы вы были без меня?! А вы забыли, видать. Её всё балуете…
— Мама! Ты о чём?! — возмущалась Надя. — Кто кого балует? Ваня заехал вчера вечером и привёз ей продукты. Он каждый раз так делает. Что особенного-то?
— Ага… — обижается Ксения Михайловна. — Красную икру привёз! Простой хлеб с маслом её уже не устраивает? Зажралася…
— Мама… — Надя сжимает пальцами виски: у неё начинает разбаливаться голова. — Ваня сказал, что по акции купил банку икры, случайно. Подумал, что дёшево, вот и взял. Праздник скоро, вот Светлана Сергеевна откроет и полакомится.
— Ага. А она звонит мне сегодня с утра и щебечет, что, мол, бутербродиком угостилась с икрой на завтрак. Не дождалась она праздника. Лопает уже! Я так и села. Всё настроение мне испортила. А мне? Мне — икру?
— Мама… — увещевает Надя и присаживается рядом с мамой на диван. Малышка Вероника рядышком с ними пристраивается на полу и пытается натянуть на своего пупса кукольную кофточку. Она умильно сопит и от старания высовывает язык. — Мы вчера с тобой целый список лекарств в аптеке закупили. Хороших. Качественных. Дорогих. Ты же просила! Вот. А икра… Я и не думала, что тебе икра нужна. Ну, давай сходим в магазин сейчас и купим. Только Вероничку надо обратно одеть, не оставлю же я её одну дома…
— Не надо ничего, — поджимает губы мать и со вздохом, тяжело поднимается с дивана. — Пойду я домой. Таблетки эти чудесные пить, которые купили… Совсем мать не уважают. Забывают, задвигают на задний план. А ведь если б не я…
Надя тоже встаёт, идёт в коридор, берет детский комбинезончик, одевает Вероничку и почти не слушает мамино ворчание. Что его слушать? Ничего нового. Она постоянно ищет повод обидеться. А за икрой лучше всё-таки сходить. Прямо сейчас. Вместе с мамой. Проводить её домой, а потом уж самим возвращаться. Дома полно дел…
И потом, придя к себе домой, Ксения Михайловна сделает этот пресловутый бутерброд, примется есть, и, скорее всего, не дожевав, станет звонить Светлане Сергеевне. Расскажет, что она тоже ест деликатесы, не хуже неё, вот! Положит трубку и успокоится. По крайней мере, до следующего дня. Пока какой-нибудь пустяк снова не выведет её из душевного равновесия. Но тогда, вполне возможно, что ночью не будет спать уже свекровь, Светлана Сергеевна. И на утро станет терзать сына, звонить и жаловаться, высказывая какие-нибудь другие претензии…
У мамы Нади есть неоспоримое преимущество: она считает, что благодаря ей, Надя и Иван получили квартиру, в которой первое время жили после свадьбы. Правда, на деле всё не совсем так. Квартиру ту, старенькую хрущевку, отдала Наде бабушка, которая была «в контрах» с мамой, на то были основания, но это совсем другая история. И бабуля ещё при жизни на внучку её переоформила. Надя подозревала, что если бы бабушка с мамой были дружны, и квартира досталась бы матери, то жилплощадь Ксения Михайловна им с мужем вряд ли бы отдала. Скорее всего, сдавала бы. Вот бабуля и позаботилась о внучке.
Потом, когда Надя и Иван стали хорошо зарабатывать, то они продали бабушкину квартиру и купили жильё побольше в новом доме. Однако Ксения Михайловна почему-то считает, что та квартира — это её заслуга.
А у Светланы Сергеевны другой козырь. Она выручила Надю, когда ей после рождения Вероники нужно было выходить на работу. Они тогда ещё платили ипотеку и деньги были очень нужны, а садик ещё не давали, да и малышке был всего год. Мама Нади «закочевряжилась» и помочь под благовидным предлогом отказалась, сославшись на проблемы со здоровьем. А Светлана Сергеевна два года буквально жила у Нади и Ивана, помогая с внучкой. Именно она «подняла» её. А после ещё некоторое время помогала водить в сад и забирать. Недавно Надя сменила работу и смогла сама приспособиться и обходиться без помощи свекрови.
Оказалось, что сложнее всего выбирать мамам равнозначные подарки. Ведь они обязательно встретятся, похвалятся друг другу и выйдет, что одна из мам что-нибудь недополучила. И обидится.
Однажды Иван предложил решить этот вопрос радикально — дарить родительницам деньги, одинаковые суммы. Но нет. Не «прокатило». Мамы пришли к единодушному мнению (в этом они оказались солидарны), что подарок в конверте это… это вообще не подарок. Отделались просто. Никакого внимания и заботы. Формальность. Сухо и официально. Так нельзя с матерью. Ведь она родной человек, а не коллега какой-нибудь. Она растила, помогала, поднимала, заботилась. И дети должны…
И так далее, и тому подобное. До следующего праздника. Потом только, снова получив подарки, мамы более менее успокоились.
А однажды случилось нехорошее дело. Мама Нади и так не блистала здоровьем. Всё больше денег у неё уходило на лекарства. И понадобилась Ксении Михайловне операция. По квоте её делали бесплатно. И сделали бы обязательно. Но не сейчас, а через энное количество времени. Надя и Иван посовещались и решили не испытывать судьбу, положение было серьёзным.
В короткий срок получилось оформить маму Нади в платную клинику и сделать эту операцию за деньги. Тот самый момент мама Ивана как-то упустила из виду и о госпитализации не знала. Ксении Михайловне было не до пустой болтовни, она готовилась ложиться в больницу, да и чувствовала себя плоховато. И они со сватьей несколько дней не общались. А тут, после вмешательства, довольная мама Нади, которая стремительно шла на поправку позвонила Светлане Сергеевне и похвалилась тем, что, мол, детки-то, молодцы какие! Устроили её в платную клинику. Так она им дорога, что они побоялись рисковать, ждать бесплатной операции и теперь всё хорошо! Завтра на выписку.
Светлана Сергеевна тут же явилась домой к Наде, Ивану и Вероничке. Было воскресенье, все находились дома. Она с порога заявила, что за операцию сватье небось кругленькую сумму выложили! А ей тогда что? Должно же быть поровну.
Иван опешил и не сразу понял, о чём вообще толкует мать. Тогда как Надя мысленно мрачно констатировала, что сбылись её худшие опасения. Конечно, они бы в любом случае помогли маме, и о том, что потом будет говорить свекровь, тогда не думалось, а теперь… Теперь придётся всё это разгребать.
Надя устала и перенервничала: неделя была тяжёлой. Клиника, волнения за маму, операция. Сил не было на увещевание обиженной свекрови. Потому Надя просто вышла из комнаты и пошла на кухню готовить обед…
— Всё. Мама ушла. Обиделась, плакала, — растерянно объявил муж, через полчаса. Он сел за стол и откусил добрый кусок от ещё горячей котлеты, которая лежала на блюде. — Я ей всё высказал. Стыдно немного. Но… Нервы уже просто. Не могу.
Надя вздохнула и ничего не сказала. Она помешивала ложкой борщ, который варился на плите, и думала о том, что несмотря на то, что ситуация абсурдная, свекровь всё же немножко жалко. Она — как ребёнок, которому не купили мороженое. Недаром же говорят, что малый, что старый.
***
— На три дня, да. В санаторий. Поедешь? Ну вот. Не плачь. И я тебя тоже. Пока, мам, — Иван положил смартфон на стол, шумно выдохнул, вытер пот со лба и присел на диван рядом с женой и дочкой. — Кажется, уладил.
Надя посмотрела на мужа и улыбнулась. «Вот и ладно. Вот и хорошо, — думала она. — Мать есть мать. Роднее неё никого нет. И если сын её уважает и любит, разве это плохо?»
Жанна Шинелева
