Гордыня

В тот же день, когда Федос вернулся домой из 6oльнuцы, к нему заявился сосед Григорий. Вошёл в избу, оставив башмаки в сенях, и направился прямиком к постели, на которой дремал дед. Сел рядом с кроватью на стул и осторожно произнёс:

— Привет, Федос.

Дед открыл глаза и удивлённо посмотрел на соседа.

— Привет, Григорий. Ты откуда здесь?

 

— Оттуда. Мимо твоей старухи прошмыгнул, пока она гусей кормит. Чего это она у тебя лютует, никого в дом не пускает?

— Меня охраняет.

— От кого?

— От кого, от кого… От смерти. Боится, что кто-нибудь опять заразу в дом принесёт. Ну, ладно. Как тут без меня в деревне? Тихо?

— Ага. Чего тут у нас может случиться? Да и вообще, я не за тем пришёл, чтобы тебе обстановку докладывать. Я за другим пришёл.

— За каким другим.

— Ты Федос, честно скажи — как там?

— Где?

— На том свете.

— Где?

— Не делай такое лицо Федя, не надо. Я ведь знаю точно, что у тебя клиническая смерть была. Кома.

— Да ну? С чего ты взял?

— Ой, Федос, хватит дурочку валять. Опять из всего тайну делаешь? Думаешь, народ ничего не знает? Да в тот же вечер, как тебя увезли, из больницы в сельсовет позвонили, и сказали, что ты — того. Мы стали уже и деньги собирать, чтобы тебя красиво проводить. А ночью опять позвонили, сказали, что ты очухался. Говорят, два часа тебя на этом свете не было.

— Ну? – Федос на некоторое время задумчиво уставился в потолок, потом промолвил: — А я-то думал, что мне всё это приснилось.

— Что?

— Ну, то, что я видел, когда на столе у врачей лежал. Думал, уснул я малёха, а тут оказывается, что я на самом деле в гостях у Него был.

— У кого?

— У нашего Создателя.

— Да ладно… — Григорий сделал огромными глаза, и недоверчиво спросил: — Неужели самого видел.

— Не просто видел, а говорил.

— Говорил? – Григорий вдруг хмыкнул. – Опять брешешь? И на каком, интересно, языке ты с ним говорил?

 

— А кто его знает, на каком? – пожал плечами Федос. – Наверное, на ангельском. Если честно, я и не помню, как рот открывал. Мы просто глядели друг на друга и всё понимали.

— Странно всё это… — протянул Григорий. – Значит, и мне тоже нужно готовиться к встрече?

— Тебе не надо, — замотал головой Федос. – Можешь в ту сторону не думать.

— Это почему это? – насторожился сосед.

— Потому что мы с ним о тебе уже всё проговорили.

— Как это?

— А так? Я про тебя ему всё рассказал. Всё-всё.

— Да? – Григорий заёрзал на стуле. – И чего ты ему про меня наплёл?

— Я не плёл, а говорил как есть. Там ведь говорить неправду нет резона. Он сразу понимает, врешь ты или нет.

— Да погоди ты! – заволновался ещё больше Григорий. — Я спрашиваю, чего ты про меня ему нарассказал?

— Я же говорю, только правду.

— А зачем? Кто тебя за язык тянул?

— Так он меня сам спросил.

— А с какого он вдруг про меня вспомнил?

— С такого. Говорит, тут у меня по списку следующим выпадает твой сосед Григорий.

— Откуда выпадает?

— Отсюда. Из жизни.

— Из жизни? – Григорий схватился за сердце. – Вот тебе и здрасьте…

— Да погоди ты за сердце хвататься, – засмеялся Федос. – Чудак человек. Я же его уговорил, чтобы он с тобой не торопился.

— Ты? Уговорил?

— Ну, да. А что?

— Так ты же до сих пор мне простить не можешь, что я в молодости за твоей Нюркой бегал. И вдруг, на тебе, Федос его уговорил. Нашёлся мне тоже Архангел. Да ты, наверное, ему столько всего про меня наплёл, что он ахнул.

— И чего ахать-то? Он и так всё про тебя знает. А спрашивал он потому, что проверял, врун я или нет.

— А с чего тогда Он меня пожалел?

— Так я ему сказал, что ты должен все свои грехи на земле отработать.

— А он?

 

— Согласился. Говорит, вообще-то, неплохой этот твой Гришка, мужик, только прибабхнутый немного.

— Чего?

— И вредный. Не любит, когда над ним шутят. А гордыня, это великий грех.

— Да? – Григорий задумался, потом недовольно пробубнил: — Я же не виноват, что меня таким родители родили.

— Вот и я тоже самое сказал. Тогда Он похлопал меня по плечу, и говорит: «Ладно, Федос, ступай пока обратно, мне тут не до вас, стариков. На земле у вас вон чего творится, сначала нужно с этим как-то разбираться».

— Прямо так и сказал?

— Так и сказал. Так что, Гриша, пока Нюра в гусятнике возится, ты беги до магазина.

— Зачем?

— Как зачем? Я же тебе благую весть принёс?

— Ну.

— Нужно это дело отметить.

— А тебе можно?

— Мне можно. А тебе – только чуть-чуть. И помни, ты теперь не просто так живёшь. Сколько грехов за всю жизнь натворил, столько и добрых дел делай. Там наверху, бухгалтерия очень строгая. Её не обманешь.

— Да? Ну, ладно, Федос, тогда я побёг?

— Ага. Только ты обратно — через палисадник, к открытому окну подходи. А я пока стопки приготовлю.

— Не учи учёного, — хмыкнул сосед, и крадучись пошёл к дверям. Потом вдруг остановился. — Только ты Федос, это… Про то, что обо мне с Ним толковал, никому не говори. Ладно? А то начнут люди пальцем тыкать.

— Обижаешь… — улыбнулся Федос. – Про этот разговор будем знать только мы трое.

— Трое? — насторожился Григорий. — А третий кто?

— Он, кто же ещё… – И Федос показал пальцем на потолок.

Анисимов

источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 8.99MB | MySQL:68 | 1,034sec