…Я влезла в эти отношения, уже будучи очень самостоятельной дамой. Ко мне прилагались сын, квартира, любимая работа и четыре года свободной жизни. О серьёзных отношениях я тогда не помышляла, занималась своими делами, но тут вдруг вселенная решила ответить на мои мольбы. Весьма оригинальным способом, надо отдать ей должное.
Выглядело это примерно так:
— Спасибо, у меня всё хорошо, я ценю всё, что у меня есть, но вот ещё бы денег побольше…
— Мужика? — недоверчиво переспросила вселенная.
— Денег, — говорю, — Много. Оч-чень хочется.
— Мужика?!
— Денег!
— Понятно. Му-жи-ка!
Маяковский был прав, у них там дежурил кто-то тугоухий с клещами звёзд, как видно. Так в моей жизни появилась большая любовь.
Она росла постепенно, раздвигая грани привычного и тихонько продавливая личные границы. Я относилась к мужчинам весьма настороженно, охотно работала с ними и дружила, но домой решила их больше не заводить, потому что хлопотное это дело, мне и так хорошо, спасибо.
А тут пресловутый «мужик» стал это моё мировоззрение потихоньку продавливать. Исподволь, потому что впрямую на меня давить нельзя, я от этого начинаю ругаться плохими словами и исчезать в неизвестном направлении, показав на прощание неприличный жест. Но тихонько, незаметно — можно…
Для начала он купил мне тёплые тапки. Четыре года свободы под девизом «я сама себе всё куплю, только не трогайте меня, пожалуйста» не прошли даром, как вы понимаете. Я обалдела и прослезилась. Бегала и орала: вау, тапки! Будто ничего слаще морковки в жизни не видела, аж стыдно, тьфу. И тут уже обалдел мой мужчина.
И начал проводить ликбез, делясь информацией: купить тапки женщине, с которой встречаешься — это нормально. Нормально принести ей кофе в постель. Познакомить с родителями. Свозить в какое-то приятное место.
Я влипла, как таракан в смолу. Я чувствовала: он меня очень любил. Я его, кажется, тоже. Мне хотелось общаться, обнимать, говорить.
Ему было интересно со мной. Примерно так интересно приручать лесную обезьяну. Вот она пугается и скалится, когда её чем-то угощают. А вот неохотно и осторожно приближается. Немного терпения и такта — и вот она уже не требует разделить счёт. Исследователь понимает: одно лишнее движение — и мартышка скроется в кустах. Поэтому действует очень, очень осторожно. И приходит к успеху…
Мы съехались. Поженились. У нас не было периода притирки и бытовых конфликтов, потому что бытом занимались оба. Не возникало споров из-за денег, потому что зарабатывали оба. Я подружилась с его друзьями, а он — с моими. Не со всеми, конечно. Часть его знакомых мне не понравилась. Часть моих — ему. К таким мы не ходили вместе.
Мы не наступали на интересы друг друга. Не мешали друг другу жить. Я была счастлива. Я любила. Он, кажется, тоже. Я углубилась в работу и профессионально росла. Я думала, что у нас всё ок.
Мчась от победы к победе со счастливыми вытаращенными глазами, я не заметила, как развалились наши отношения. Их конец выглядел, как в дурном анекдоте:
— Я ухожу.
— Отлично, любимый, захвати мусор.
— Ты не поняла, я совсем ухожу!
— Совсем – так совсем, тогда купи хлеба к ужину.
Я думала, что я идеальная жена. Я не требую, не контролирую, не шарю по карманам и телефонам, не закатываю скандалов.
Оказалось, я не права. Я ужасная жена. Я не требую, не конролирую, не проверяю карманы и телефон. Даже не закатываю скандалов. Словно мы чужие люди, в самом деле!
Я тогда приняла сразу два решения. а) в этот ваш замуж я больше ни ногой; б) из этой истории я сделаю стендап и продам в телевизор. Оба обещания сдержала. Если вас попросят вспомнить что-то наиболее циничное — то вот она я.
Уже потом, более-менее отойдя от потрясения, я скорбно качала головой и думала про соломку, которую, к счастью, научилась подстилать во все мыслимые и немыслимые места. Только поэтому я не попала в беду. Не продала квартиру, чтобы купить «побольше, совместную» — как советовали многие. Не родила «совместного ребёночка, которого надо обязательно!» — как советовали вообще все. Сразу отказалась от того, чтобы усыновляли моего сына. Не стала менять фамилию. «Излишки» зарабатываемого вкладывала туда, куда никто не сможет дотянуться.
Я подумала о том, что случись по-другому — я была бы не просто зарёванной тётькой, а зарёванной тётькой без жилья, денег и с младенцем на руках, в предвкушении судов, дележей и разборок. Подумала — и ощутила себя абсолютно счастливой.
Мораль? Мораль. Если Боженька создал вас параноиком — скажите ему спасибо. Вас вполне могут ранить в сердце, но не в кошелёк. А раны в сердце затягиваются куда быстрее.
