Антонина и Василий всю жизнь прожили в любви и согласии. Так все думали. Сын Анатолий у них был поздним ребёнком. Антонина родила его уже в 34 года. Сначала они хотели встать на ноги, а потом попросту не получалось.
И вот уже 34 года сыну Алексею, а родителям по 68. Сын женат, живёт отдельно. Жена Вера, двое детей 10 и 8 лет.
Вера стала замечать странное поведение матери Алексея. С виду вроде было всё обычно. То же гостеприимство, те же разговоры. Антонина всегда к невестке относилась хорошо. Сейчас это тоже не изменилось. Но вот что-то не так в разговорах стало, слова аккуратно подбирает и на мужа взгляды бросает. Как будто боится лишнего сказать. А он иногда на неё посматривает недобрым взглядом. Поделилась с Алексеем своими наблюдениями, но он только отмахнулся.
— Да ты что? У них любовь. Они уже столько лет вместе. Это их обычное состояние.
— Ты сам понаблюдай.
— Ну хорошо, только ради тебя.
— Не меня. Ради мамы, твоей, между прочим, мамы.
После очередных выходных, вернувшись домой Вера снова завела разговор.
— Ты права. Отец конечно и раньше был суровым. Слова мне лишнего не скажет, если я в чём виноват. А матери всё выговорить любил.
— Ну и что теперь делать? Мне кажется он её обижает. А она его боится.
— Надо подумать.
Долго думать не пришлось. Мать попала в больницу. Вера пришла первая, просто работает рядом.
— Верочка. Вы там за Василием присмотрите. Только одна не ходи, обязательно с Алексеем.
— Хорошо. А больше вы ничего не хотите мне сказать?
— Нет, Верочка, всё хорошо. Только помни мои слова.
Пришёл Алексей, и Вера ушла. Она поторопилась всё узнать сама. Зачем ждать Алексея, она всё быстро выяснит. Забежав по дороге в магазин она направилась к Василию Леонидовичу.
Он открыл дверь и как всегда сел в своё кресло.
— Как там Тоня?
— Держится. Врач сказал обследование нужно. Неделька, 10 дней. А пока уколы, капельницы.
— Капельницы?
— Ну да. Витамины.
— Да нельзя ей капельницы! – вдруг закричал он, – нельзя.
Василий Леонидович вдруг соскочил с кресла и схватил Веру за руку.
— Я ведь ей говорил дома сидеть, отказаться от больницы. Дура старая. А ты что стоишь? Сварила суп? Наливай и вали от сюда.
— Да. Хорошо. – Вера перепугалась.
— И чтоб через час моя жена была дома!
Возражать Вера не стала и поспешила удалиться.
Конечно же она не собиралась забирать свекровь из больницы, а пошла домой.
— Верочка, я дома. Нужно сходить к отцу. Приготовь, что-нибудь, а я увезу.
— Я уже была у него.
— Ну ладно. Тогда завтра.
— Ты разговаривал с врачом.
— Да…
— Ну и что он сказал?
— Странно конечно.
— Что?
— У мамы руки в синяках. Надо обследование пройти. Она сказала, что чувствительная кожа, а врач подозревает другое.
— Чего другое?
— Ну…
— Вот это? – Вера показала синяк на своей руке, оставленный тестем.
— Откуда это?
— От туда.
— Понятно. Значит с мамой всё хорошо. В смысле не больная.
— Хорошо, только их нельзя вдвоём оставлять. Я же тебе говорила, что она его боится. А раньше это было?
— Ну бывало отец ругался. Но…
— Что?
— Мама всегда ходила с закрытыми руками. Я и подумать не мог.
— Господи, сколько же она терпела. А почему ты ничего не видел.
— При мне ничего не было. Всё хорошо было.
Мать из больницы Алексей привёз к себе в квартиру. Если бы Вера не настояла, то отправилась бы Антонина снова к мужу.
— Спасибо, Верочка.
— А почему вы столько терпели?
— А куда мене идти. Жизнь уже почти прожита.
— А раньше.
— А раньше мне идти было некуда, да и Алексея он никогда не трогал. Только я попадала под горячую руку. Алексей никогда этого не видел. Любила я его. Сейчас он уже меньше руки распускает, просто старая, поэтому так получилось. А раньше не только руки, всё… – Антонина заплакала.
— Всё хорошо будет, – обняла её Валя.
— Спасибо.
Отца Алексей не бросил. Навещал. Да он и сам справлялся. Еду разогревать научился. И в магазин за хлебом ходил сам. Только вот стал совсем замкнутый. Ни слова не вытянуть. Хотели его в санаторий отправить – не поехал. Да и просто погулять не хочет. На внуков вообще не реагирует.
Антонина даже вернуться к нему хотела, вдруг там плохо Василию. Сына упросила с ней сходить. Но только снова мужа испугалась.
— Ну что, явилась! Можешь уходить, иначе…
Вот и их семейная жизнь треснула. Жаль только потерянных лет. Любила? Любила. А он?
Антонина и сейчас живёт в семье сына. Василий умер через три года после ухода жены. Перед самой смертью просил у всех прощения.
— Прости. Сам не понимал, что делаю. Любил. Хотел доказать, что я главный. Прости.
— Бог простит. Прощаю.
