— Как ты думаешь, — задумчиво спросила жена. – Мне лучше с челкой или без?
Виктор в ответ выпучил глаза, зарычал и выбежал из комнаты.
Кого-то, должно быть, удивит реакция Виктора на столь невинный вопрос, однако, во-первых, жена задавала его с раздражающий пунктуальностью раз в неделю, по субботам до завтрака в течение последнего полугода. А, во-вторых, именно этот вопрос, побудил Виктора внимательно присмотреться к супруге, определить после некоторых размышлений, что никакой привязанности (не говоря уже о любви) он к ней не испытывает и крепко задуматься о том, чтобы кардинально изменить свою жизнь.
Таким образом, пока ничего не подозревающая жена полгода страдала над дилеммой: резать челку или нет, муж ее решал не менее сложную задачу.
Как решиться без разрешения уйти от жены?
Уходить страшно. Как только эта мысль впервые оформилась в Виктора голове, стыдливая краска перестала сходить со его щек. Даже жена однажды оторвалась от своей челки и посоветовала ему высунуть голову в окно: «Ты потеешь».
Мать настоятельно попросила отказаться от свеклы, а взрослая дочь тринадцати лет запретила встречать себя после вечерних занятий в музыкалке.
— Имей ввиду, — строго сказала толерантная дочь. – Твои красные щеки тут не причем, — но потом добавила. – А свеклу тебе лучше больше не есть.
Муж не любил свеклу. Особенно вареную. Но давно. Когда они с будущей мамой тринадцатилетней толерантной девочки только начинали встречаться. Она накормила его винегретом. Кроме свеклы будущий муж откопал там две зеленые горошины и соленый огурец. Огурец оказался рыхлый и кислый. Поэтому Виктор нахваливал свеклу. Ему хотелось тогда стать мужем жены с длинной челкой и отцом толерантной девочки.
С тех пор все думают, что Виктор любит вареную свеклу. Даже мама смирилась с этой мыслью.
— Не ешь больше свеклы, — посоветовала она, глядя на пылающие от стыда щеки сына. – Даже если ЭТА настаивает.
«Эта» — жена Виктора. Мама ее терпеть не может. Вот бы им сейчас объединить усилия, но Виктору стыдно. Поэтому он обещает не есть свеклу, и думает, в какую страну сбежать.
Бежать без денег – глупо. И Виктор полгода (ровно столько его жена размышляет над своей челкой) потихоньку снимает деньги с их общего счета и прячет в носок.
Носок с деньгами Виктор выносит на балкон и бережно укладывает в тайный кармашек старого дедовского чемодана. Еще отец этот чемодан выбросить хотел. Еще отец отца… Хотя, нет. Отец отца и есть дед.
Хорошо, что жена так занята челкой, что редко проверяет их счет. Виктор уже почти все снял оттуда.
И купил билет. В Новосибирск.
И не говорите «хм-м».
Во-первых, это далеко. Во-вторых, неожиданно – вот с чего он вдруг решил переехать в Новосибирск? А не в Тюмень, например. И, наконец, в-третьих, в Новосибирске у жены нет родственников.
Почти каждая ее история обычно начинается словами: «вот, племянница из Кирова…» или «однажды мой двоюродный брат из Тулы». И так далее.
Так вот. Про Новосибирск она никогда ничего не говорила.
И Виктор купил билет в Новосибирск. Его рейс через два дня. И он до сих пор не верит, что все-таки решился.
Вот как так. Без спросу взять и уйти от жены.
От предчувствия большого приключения сосало под ложечкой.
И немного от голода.
Виктор решил прокрасться к холодильнику до ужина (вот, что четкий план и продуманность действий с мужчинами делает), но тут в комнату вошла жена.
Одной рукой она прилепила длинную челку ко лбу, подняв ее выше бровей – точно она короткая. Другую – угрожающе уперла в бок.
— Как ты думаешь? Лучше? — спросила жена.
Тут в Викторе что-то надломилось. Он выпучил глаза, зарычал и выбежал из комнаты. Залетел на балкон, открыл чемодан, переложил носок с деньгами в карман пиджака (на тот случай, если жена займет оборону и отнимет его у входной двери) и побежал, ни у кого не отпрашиваясь и никого не предупредив, из дома.
-Стой, — крикнула вслед жена. – Пиджак…
Но Виктора уже мчался, перепрыгивая через две ступеньки вниз.
Жена хотела сказать, чтобы Виктор другой пиджаку надел – в этом карман она зашить не успела. Да Виктор и потом все понял.
Когда обнаружил, что все деньги потерял.
