Слёзы. Снова эти слёзы в подушку. Как же меня достали! — бесился Иван.
Он терпеть не мог слёз женщин.
— Лер, я ухожу… Пожалуйста, не плачь.
Лера молчала, только спина незаметно вздрагивала.
Иван посмотрел на Леру в последний раз и поцеловал в макушку. Он вышел.
На улице светало. Накрапывал дождь, ветер хлестал мелкими каплями по лицу. Пахло так божественно, приторно-сладким запахом тополя. Жаль, тополя постарели и их то там, то тут подрубают. Скоро совсем тополей не останется. Поселок без них опустеет.
Если бы он мог, то заплакал. Иван часто пытался выдавить из себя хоть одну слезу, но нет безрезультатно. Даже когда хоронил своего пса, он не плакал. А было время, только слёзы спасали. Большие, горькие капли по лицу.
«Мальчики не плачут» где-то в глубине подсознания всплывали слова отца.
— Да, не плачут, — подтверждал Иван свои мысли, — Сейчас сидит там одна в комнате, рыдает. Лицо опухнет от слёз, покраснеет, нос потечёт. Но нет, не перестанет. Пока не уснет, незаметно для себя, — думал Иван, — может, стоит потолковать, ну, мол так и так. Плачет, сожалеет. Или просто дать ему в лоб, чтоб знал своё место. Нет. Разве я имею право? Ещё как, самое полное право.
Тут он понял, что в раздумьях не заметил, как дошёл, и стоит перед подъездом. Дома ждут. Свет горит в окне, не спит, волнуется. Трепетно на душе от яркого света в окне.
Иван на цыпочках прошёл до кухни, где сидела Наташка. Спала, прислонила себе маленькую подушку.
— Ангелочек мой! — прошептал Иван и нежно поцеловал жену в губы.
Наташа проснулась. Пригладила свои вьющиеся волосы, спросонья спросила мужа:
— Как всё прошло?
— Плачет.
— Дай ей время.
— Эти ваши бабьи слёзы, ух… — продолжил Иван, — бесконечные. Как что, сразу в слёзы. Думаю успокоится, забудет.
— А ты?
— Что я?
— Забудешь?
— Семья важнее. Головой надо думать в тридцать лет, а ей только девятнадцать. Хотя, её не оправдываю, глупая, напридумывала себе. Скорей бы что ли повзрослела…
Что-то устал. Пойдем спать.
Иван взял Наташку за руку и потащил в спальню. Утром его разбудила смска.
«Где Лера? Телефон не берёт, дверь не открывает. Что-то случилось? Позвони».
Иван по дороге на работу набрал номер друга.
— Привет, Сань!
— О, привет, Иван! Слушай, не могу до Леры дозвониться. Вчера к ней ходил, стучался, а дверь не открывает. Лера в порядке?
— Как сказать, я думал ты мне хочешь объяснить, что там у вас?
Саня задумался.
— А что у нас? Вчера договорились встретиться, она не пришла. Телефон выключила, домой не пускает.
— Сань, мне то можешь сказать, ну, сколько мы друг друга знаем? А у Лерки я один, так что по-хорошему должен рожу-то тебе начистить! Ну, ты и поставил меня в неловкое положение!
— Так, Иван, давай коней придержим и начнем сначала. Значит, ты думаешь, что я обидел Леру?
— Получается так.
— А с чего ты так решил?
— Лера сказала, что тебя с другой видел. Обнимались на улице.
— Так, а дальше?
— А дальше она ревёт и говорит, что все мы мужики из одного места слеплены. И видеть тебя не хочет.
— Это из-за того, что я обнимал другую женщину?
— Точно.
— Ты как мужик мне ответь, это что резонно? Я что такого плохого сделал? Может она моя сестра или коллега, та женщина?
Иван задумался, и стал представлять себя на месте друга и как бы жена отреагировала.
— Глупо как-то получается. Моя Наташка бы подошла и выяснила всё на месте. Но Лера другая, она без родителей росла. Ей сложно, она во всём видит подвох. Один раз у нее уже забрали любимых, а теперь вроде как, любовь стоит заслужить.
Саня слушал друга и понимал. Он сам помнил, как тяжело Ванька пережил потерю близких, а потом ему пришлось рано повзрослеть, Лерку поднимать. Он в прошлый раз получил от друга под дых за его наглость ухаживать за сестрой.
— Вань, позвони ей, пожалуйста. Она мой звонок не берёт. Я хотел позже сказать, готовил сюрприз — романтический ужин при свечах. А женщина та — моя хорошая знакомая, организатор мероприятий. Да и не обнимались мы, так по-свойски друг друга обняли. Я хочу на двадцатилетие Лерки предложение ей сделать, — тут он осекся, мало ли как Ванька отреагирует, — Ты как, не против?
Иван ответил:
— Я то что? Тебя давно знаю. Но решать не мне. Давай договорюсь с ней на вечер, а ты подъезжай к часам семи.
— Отлично, ты только мой сюрприз не раскрывай.
— Конечно, это же твой сюрприз. Сам и скажешь.
Лера успокоилась. Сидела перед ноутбуком, печатала реферат. Иван постучался к ней в комнату.
— Тук-тук. Чем занимаешься?
— Привет! Подработку взяла, вот проверяю реферат у первых курсов. Надо же как-то отвлечься от грустных мыслей.
— Отлично придумала. Помнишь отец говорил, когда работаешь, голова отдыхает от житейских дум.
Лера улыбнулась. Она не помнила этих слов, но как это похоже на папу. Он всегда трудился по дому, когда мама была недовольна им.
— Долго вчера плакала, всё лицо опухшее. Стоило того? Разве он так хорош? Знаешь сколько таких Саш будет?
— А у тебя сколько было Наташ? — спросила с вызовом Лера брата.
— Ты же знаешь одна, единственная. Но нам было по двадцать пять лет. А тебе всего девятнадцать.
— Вот именно. Девятнадцать. Он хороший, правда, самый лучший. Поэтому… я недостойна его. Я справлюсь, не переживай. Обещаю больше не плакать.
— Это правильно, не надо плакать. Лер, только он тебя должен добиваться, потому что ты у меня самая лучшая. Молодая, красивая, умная. И никогда не смей себя недооценивать! Никто тебя так не полюбит, как сама себя.
Тут двери в комнату распахнулись. На пороге стоял Сашка.
— Привет, милая! Скучала?
Лера ответила:
— Нет. Не скучала, работы полно.
— Вот и отлично, — с улыбкой на лице ответил Сашка, — это тебе, — протягивал букет белых роз.
— Я пойду, думаю вам есть о чем поговорить, — сказал Иван и вышел.
Лера взяла букет роз, прошла на кухню за вазой. Сашка шёл следом за ней.
— Лер, выходи за меня?
Лера застыла. Это что, это он мне?
— Ты серьезно? А как же та девушка?
— На полном серьёзе. Ты же знаешь, если что, Ванька мне не даст ошибиться. Лера, любимая, ты будешь моей женой?
Саша достал из кармана синюю коробочку и протянул Лере. Лера открыла коробочку. На неё смотрело золотое кольцо, простое, с внутренней гравировкой «Вместе. Всегда».
Она обняла Сашку и прошептала:»Всегда. Я люблю тебя!».
