Галина сидела в плетёном кресле на веранде своего дачного дома. Сентябрь удивлял в этом году. Зелень на деревьях всё ещё держала цвет. Золотого и красного глаза даже не замечали. Стояла по-летнему тёплая погода.
Галина закрыла глаза и почти провалилась в сон, убаюканная тёплым ветерком.
— Галь, Га-ля, — звала соседка по участку.
Галина открыла глаза и махнула Марии Ивановне рукой.
— Яблонька осыпалась, будешь собирать?
— Маша, бери сколько нужно, мне хватит, — прокричала женщина в ответ.
Галина вновь закрыла глаза и, чуть поёрзав на кресле, устроилась удобнее. Сегодня утром она собрала полную корзину спелых наливных яблок и теперь не знала, что с ними делать. Одной много.
— Галь, Петя приедет за тобой? Когда в город?
Галя вздохнула и вновь открыла глаза, посмотрев на соседку.
— Не скоро приедет!
Галине не хотелось делиться с Марией новостями своей личной жизни. А они были и ещё какие!
Дочь вышла в прошлом году замуж, переехала в квартиру мужа. Сын как уехал на учёбу в Москву пять лет назад, так там и остался жить. Сама Галина этой весной вышла на пенсию и… Развелась.
Так и сказала мужу:
«Дети выросли, я тебя не люблю и не любила, поэтому смысла доживать жизнь вместе не вижу».
Муж выслушал спокойно и только развёл руками:
«Ну, что же. Раз так, держать не буду. Видимо, моя любовь оказалась не такой сильной, чтобы сделать тебя счастливой».
Галя собрала свои вещи и уехала на дачу. Квартира была оформлена на мужа, и претендовать на метры жилплощади ей показалось неправильным. Просить ничего не стала. Дачу, когда строили, муж предложил сразу сделать круглогодичную, чтобы можно было в любое время приехать, и оформил в собственность на Галину. Она тогда ещё отпиралась, но сейчас поняла, что это самый простой и верный способ расстаться и не затрагивать квартирный вопрос, тем более что прописаться на даче уже можно было, всё оформили, как полагается.
Эти четыре месяца свободной жизни показались женщине раем: просыпаешься, когда хочешь; ходишь, в чём хочешь; ешь что пожелаешь или вообще не ешь; спать тоже можно не ложиться. Красота. И всё это «посыпалось», будто сахарной пудрой — хорошей погодой, солнцем и водными процедурами в близлежащем озере.
Ощущения, что испытывала женщина, которая была обязана в течение более тридцати пяти лет своей жизни вести быт, воспитывать детей, заниматься множеством других женских обязанностей, всё ещё не покидали её. Но от осознания, что всё изменилось, становилось только радостнее и лучше.
Галя сегодня, почему-то, вспомнила реакцию дочери на то, что инициатором развода стала она, а не отец.
— Не ожидала от тебя мать такого предательства!
А в чём предательство? В том, что добросовестно прожила с нелюбимым человеком всё свою сознательную жизнь? В том, что уважала, была партнёром по жизни и решила теперь жить для себя?
Галина обиделась на дочь. Та в свою очередь тоже не разговаривала с матерью и за лето даже не приехала ни разу на дачу.
— Лучше отца мужчину не найти! — уже в прихожей, уходя, крикнула матери дочь.
Так и есть, так и было. Ни грубого слова, ни даже взгляда. Верный, руки золотые, всё в дом. Но не любила! Не испытывала того, что пишут в романах, о чём шептались подружки студентки, ничего.
Но родители Галины настояли более тридцати пяти лет назад: «Прекрасная пара. Где ты ещё такого мужа найдёшь?».
И ведь поверила, стала играть роль хорошей жены, матери. Наигралась, пора и честь знать!
Галина вошла в дом и поставила кипятиться чайник. Мельком взглянула на телефон. Пять пропущенных от дочери. Перезванивать не стала, положила телефон в карман кофты.
Дочь не звонила больше, приехала сама ближе к вечеру. Зашла спокойно, села рядом на кресло. И долго молчала.
— Долго ты в отдых играть собралась?
— Я не играю, Женя. Я живу той жизнью, которой хочу.
— Везёт. А папа теперь не живёт, так как хочет.
— Ну, все мы привыкаем к чему-то удобному, и, бывает, всё меняется.
— Ты вот сейчас серьёзно? — вспылила дочь.
— Да, а почему ты кричишь?
— Живёт она своей жизнью, понятно… Я на работе посменно, Егорку в сад и из сада забрать некому, потому что Кирилл на двух работах работает. Серёжка сказал, что он в разъездах всегда. Кто, кто будет с отцом? Я уже не могу!
— А что с ним будет, дочь? Он взрослый мужчина, самодостаточный. Навещай отца и хватит ему. Меня вот ты вообще видеть не хочешь, а вдруг я тут коньки отбросила, а вы и не знаете? — Галина стала активно размахивать руками и разволновалась.
— Мам, ты не знаешь что ли? Отец… сказал, что ты в курсе…
— В курсе чего?
— У него был инсульт в июле.
— Я не знала, мне никто не звонил, — Галина вцепилась ногтями в спинку кресла.
— Мам, я не справляюсь, — дочь бросилась к матери в колени и разрыдалась.
— Легче стало? — ласково спросила мать.
— Приедешь? Давай хотя бы на зиму, весной и летом я к тебе с этим вопросом не подойду. Не чужой же он тебе человек!
— Не чужой…, — Галина сжала зубы, чтобы не расплакаться, — ты на машине?
Дочь кивнула, растирая тушь по щекам.
— Подожди, я быстро соберусь.
В пороге Галя по привычке сунула ногу под скамейку. Тапочки так и стояли на привычном месте. К мужу в спальню заходить сразу боялась. Боялась не сдержаться, дать слабину. Долго мыла руки, машинально вытерла их полотенцем и, выходя, обернулась. Полотенца два на крючках. Одно её. Она не забрала его на дачу.
В спальне было светло от всех ламп. Муж лежал в кровати и смотрел в потолок. Дочь к тому времени убрала все продукты в холодильник, закинула вещи в стиральную машину и ушла.
Галина подошла к мужу и села рядом на кровать.
— Я не к тебе приехала… Я за тобой. Поехали жить со мной на дачу?
Заметив увлажнённые его глаза, Галина добавила:
— Теперь моя очередь любить тебя.
