Трофим представлял Ингу с Кирьяном наедине и от этого ещё больше наливался злобой и ненавистью. Приревновал. Зависть смешивалась с непониманием: «Почему Кирьян?». Ведь он во многом превосходил соперника. Но мысли быстро сменялись, теперь становилось понятно: «Не успею к рассвету!».
Снег искрился под светом луны и отливал тёмно-синим блеском. В метрах пятнадцати к реке спускалась дорожка. Бабы иногда ходили сюда полоскать бельё. Деревянный настил, выходящий с берега почти до середины реки, был тоже заметён снегом.
Трофим дошёл до того места, где должна быть дорожка, быстро спустился к реке и топнул по настилу. Дерево гулко отозвалось. Прошёл чуть дальше и вновь с силой проверил дерево на прочность. Одна доска, не выдержав натиска, ответила глухим треском.
Трофим нагнулся и одним рывком выдрал первую доску с помоста. Затем нашёл вторую. Хотел выдрать третью, но задерживаться не стал, понадеялся на крепость льда. Предрассветная тишина содрогалась от непривычного шума и усиливала звуки, разнося их по округе.
Перейти реку пешком по такому тонкому льду Трофим бы не смог, слишком грузный и неповоротливый. Тяжёлое его тело, одетое в тулуп начало остывать после быстрой ходьбы. Пятидневная щетина покрылись корочкой льда, а губы сохли. Трофим зачерпнул пятерню снега и отправил в рот. Лёгкий верхний снег растаял сразу, а крупитчатый, словно мятная карамель, таял медленно, обволакивая горло холодом.
Трофим бросил доски на лёд. Из-под тяжёлого дерева вверх полетел снежный пух. Валенки всё же снял на всякий случай. Потом поставил ногу на одну деревяшку. Держит. Вторую. Тоже. Для пущей верности лёг на доски и оттолкнулся. Две гладкие полоски следов на снежной глади остались далеко позади, ещё два-три рывка и тот берег. На другом берегу одну ногу всё же замочил в ледяной ноге, спрыгивая. Доски припрятал на всякий случай, сунув в снег, чтобы не были заметны. Осталось подняться на берег и до домика Инги минут десять не более.
Изба Инги.
Затерявшийся среди огромных елей одинокий домик на краю деревни стал просматриваться почти сразу. Тонкий луч света указывал путь, с которого трудно было сбиться, можно было не смотреть вперёд.
Трофим словно отмерял расстояние от берега до дома. Шаги старался делать широкие, уверенные. Сейчас он больше походил на жертву, которая путает следы и жмётся к деревьям.
Чем ближе Трофим подходил к дому, тем чаще стучало его сердце. Шагал машинально, мыслей почти не было. Сейчас главное было увидеть! Главное получить доказательства того, что Инга выбрала Кирьяна.
Со стороны дома послышались звуки. Открылась дверь, тихие разговоры. Трофим замер и перестал дышать. Точно также он повёл себя, когда увидел Ингу впервые. Она выскочила из здания почты, весёлая, смеющаяся, с письмом в руках и уткнулась в него. Трофим застыл и почти перестал дышать. Как в кино и замедленная съёмка.
Инга вышла на крыльцо не одетая, лишь накинула на голову шаль. Трофим наблюдал за страстной картиной прощания двух влюблённых сбоку и прекрасно всё видел. Такой живой, счастливой Инга предстала перед ним во второй раз. Даже через расстояние, по движениям и степени доверия, было понятно, что значит для неё этот мужчина.
Было бы хорошо не потревожить снег на ветках, чтобы не выдать себя. Трофим опустил голову вниз и на секунду закрыл глаза. Когда очнулся, мужчина уже удалялся в лес. Трофим поймал себя на мысли, что всё время наблюдал за Ингой и даже не рассмотрел соперника. Но кто ещё это мог быть, как не Кирьян, больше некому.
Трофим отступил на шаг назад и вдруг упёрся спиной во что-то мягкое, деревьев поблизости не было точно. Рука его безошибочно ощущала тепло и шерсть. Трофим с закрытыми глазами мог определить, кому принадлежит эта шерсть, да и на такой высоте шерсть можно было потрогать только у медведя.
продолжение следует…
