Зимний вечер в деревне. Темно. Во дворе горит тусклая лампочка. Тимофей торопливо набирает двора из поленницы. Пора топить печь. Светлана, жена Тимофея доит коров. Слышно, как струйки бьются о стенки ведра. В хлеву укладываются на ночлег гуси. Гогочут, занимают свои места. Смачно чавкают и похрюкивают свиньи. Коровы задумчиво жуют село, отмахимая хвостом, уцелевших с осени мух.
Ритм жизни на селе напряжённый. Чуть свет встают и за хозяйство. Ложатся поздно. Пока все дела переделают, поужинают, детей накупают, спать уложат. Привыкли. Светлана бойкая женщина, но втемяшила себе в голову, что в темноте могут напасть на неё волки. Наслушалась рассказов соседской старухи бабы Шуры. Чуть, шорох какой услышит, озирается и готова бежать.
Летом долго светло, не так страшно. А зимой темнеет рано. В хлеву одна лампочка и та мухами обсижена. Едва-едва коровье вымя видно. Доит, торопится. В голову всякие глупые и страшные мысли лезут. «Выскочит волк, схватит и всё! А что, как не волк, а нечисть какая?» — накручивает она себя и озирается по сторонам, — «Всё, дети мои сиротами останутся, а муж… погорюет немного и женится. Будет у моих деток мачеха. Ох, ох!» Перебирая в голове страшные картины, подстёгивает себя Светлана. Так и в этот раз.
Подоила. Идёт, в руках ведра с молоком. Прошла по двору. Мухтар поднял морду, глянул на хозяйку, и продолжил грызть косточку.
***
Душераздирающий крик жены. Тимофея, как ошпарило. Бросает дрова. Перепрыгивает через дровяного «козла» и бежит.
Несколькими минутами ранее.
Светлана несёт вёдра. Под ногами похрустывает снег. Спешит. Подходит к веранде, дверь открыта настежь. Удивилась — «Чего это Тимофей не закрыл? Ошалел, весь дом выстудит!» «А!» — догадалась и выдохнула, — «Сквозняком, наверное, открыло».
Только переступает порог, вошла. В коридоре темно, узкая полоска света пробивается через дверную щель из кухни. Стоит кошачья миска. Поставила вёдра. Нагнулась плеснуть парного молочка коту. Чувствует, что на неё кто-то смотрит.
Всю передёрнуло. По спине пробежал холодок. Пригляделась, и правда. Огромная звериная морда и четыре красных глаз в неё впились. Сердце так застучало, что женщина оглохла и пошатнулась от страха.
«Ой! Оно меня сейчас сожрёт, всё!» — понимает женщина и, вглядываясь сквозь слёзы, в чудовище, судорожно вспоминает молитвы – «Какую… какую… надо читать в подобных случаях? О боже! Всё забыла… Вот! Вот, вспомнила: Да воскреснет Бог, и расточатся …» Сбилась, всю трясёт, слёзы застилают глаза. «Тимошенька, милый… А-а-а…» — причитает она, — «Как ты без меня…А-а-а… мало мы пожили… дети ещё малы…» Морда чудовища двигается прямо на Светлану. Слышно его дыхание их открытой пасти. Женщину так трясёт, что цокают зубы. Зверь приближается. Бросок и он кидается прямо на неё.
Светлана зажмурилась. И набрав в грудь воздуха, заорала. Орёт так, что перепонкам больно.
Спустя полчаса. Муж и жена сидят на кухне. Он хихикает над ней.
— Ну, ты Светка, дала нам всем жару! – он, любя, смотрин на взъерошенную жену, — Ты, что собаку от чудища отличить не смогла? Смешная, ты, у меня…
— Тимош, тебе бы так, — оправдывается она, обиженно надувая губки, — Я чуть с жизнью не рассталась, а тебе смешно. А если бы действительно зверь напал? Ты бы меня спас?
— Конечно! – криво усмехается он, — Мне никакой зверь нипочём. Я, ради тебя, с любым чудищем, сразиться готов.
— Правда? – улыбается Светлана и громко сморкается, — Какой ты у меня смелый! Герой!
Дело было так.
В открытую ветром дверь вбежала бродячая собака со щенком. Вылакав миску кота, побрели в дом, а тут хозяйка.
Хозяйка застыла от страха, и собака испугалась. Стоят. Толи зверское выражение лица женщины напугало, толи то, что перегорожен выход на свободу. Животное жаждет выбраться, а в дверях стоит она во весь проход. Под ногами ведра мешают. Окончательно перепуганное животное, берёт резкий старт, отталкивается. Прыгает женщине на плечи, и выскакивает на улицу. Одновременно раздаётся оглушительный вопль женщины, и визг перепуганной собаки. Она спасает щенка. Шум получился такой, что муж подумал, что на жену напали.
А когда прибежал с топором в руках и увидел, как убегают две собачонки, выдохнул.
Да, у страха глаза велики…
