«Он за мной пришёл…»

— Несутся как ненормальные по гололеду, а потом падают! – услышала Татьяна Павловна и открыла глаза. Тут же почувствовала, что лежит на ледяной земле в неудобной позе и до сознания дошло: поскользнулась и грохнулась на асфальт.

 

Она спешила после работы домой, зайдя по пути в «Пятерочку» напротив, потом перебежала дорогу на красный свет, благо машин не было, и на этой же скорости ринулась дальше, забежав в свой двор.

В голове мелькали мысли, что ей нужно срочно домой, чтобы успеть застать дочь старшеклассницу и не отпустить ее на свидание без ужина. У сына уроки проверить и вовремя уложить спать.

И наконец загнать пожилого отца домой от соседа сверху, где они каждый вечер под пиво рассуждают о политике, или футболе, или о чем-то еще, ей неведомом.

И тут она не удержалась на предательски скользкой дорожке к подъезду.

Татьяна Павловна огляделась вокруг. Двор пуст, лишь вдалеке виднеется фигура женщины, которая, видимо, и посетовала на то, что она упала.

Рядом тускло светил фонарь, а ей нужно подняться как-то. Но при малейшей попытке это сделать где-то внизу спины заныло так, что она непроизвольно вскрикнула и тут услышала до боли знакомый голос:

— Таня, ну как же ты так неосторожно? Давай помогу.

Она обернулась и увидела его, Толика, своего бывшего мужа, который оставил их, уехав на заработки, чтобы обеспечить семью по-хорошему, а назад так и не вернулся. И развели их без него.

Деньги, правда, высылал до недавнего времени, а потом перестал. И в семье ни разу не появился за все эти годы. Татьяна смирилась с положением вещей, а что ей оставалось делать?

И вот он здесь, протягивает руки и предлагает помочь.

— Ты как тут оказался? – спросила она строго и превозмогая боль: помимо спины еще ужасно болела голова, как будто по ней чем-то тяжелым ударили.

Ее мозг наотрез отказывался дать хоть какое-то разумное объяснение такому неожиданному появлению Толика.

— Я-то? Ну а ты как думаешь. Вот, за тобой явился, но вижу, ты мне не рада.

С этими словами он подхватил ее под мышки и поднял на ноги.

— Головой сильно ударилась? – спросил он, поднимая с земли ее сумку с продуктами.

 

Татьяна смотрела на него и не могла понять: Толик-то совсем не изменился за эти годы. Все такой же моложавый, каким она запомнила его. Как будто и не было этих почти десяти лет.

— Давай присядем, поговорим, — сказал он, указывая на лавочку под тусклым фонарем.

И тут она заметила, что на нем все та же куртка, в которой он уехал тогда, а под ней толстый свитер, ею же связанный ему в подарок на Новый год.

«Какой же это был год?» — мелькнуло в голове, и она почему-то послушно уселась на предложенную лавочку, хотя понимала, что ей нужно домой, к детям.

Он отряхнул ее пуховик и уселся рядом.

— Спасибо, — проговорила Татьяна.

И вдруг почувствовала себя как-то странно: исчезла усталость, в мыслях царили покой и безмятежность. Ей расхотелось спешить домой, как будто все заботы исчезли. Только голова продолжала ныть, и спину тянуло слегка.

— Ты надолго? – вновь спросила она Толика.

— Все от тебя зависит, — ответил он.

Она снова посмотрела на его лицо, повернутое к ней с легкой улыбкой и так давно забытыми искрами в глазах. Только взгляд у него был пустой какой-то, хоть и отражал неяркий свет фонаря.

Он протянул руку и дотронулся до Татьяниного лба. Ладонь была холодной, а боль моментально отступила. У нее на глаза навернулись слезы, а вокруг вдруг засеребрились красивые снежинки. Как же было хорошо!

Не хотелось идти и ссориться с дочерью, не хотелось видеть ненавистные тройки в дневнике сына, а уж тем более вытаскивать отца из чужой кухни, где ему было почему-то лучше, чем дома, рядом с ней и внуками.

Ей не хотелось идти спать поздней ночью, где ее снова начнут одолевать мысли о том, что жизнь не сложилась, изменить ничего нельзя, день катится за днем по накатанной, и просвета в этой рутине нет и не предвидится.

— А ты пробовала ее изменить, эту самую жизнь? – вдруг спросил Толик, будто прочитав ее мысли.

И она почему-то этому факту не удивилась, а лишь ответила обреченно:

— Ничего нельзя изменить, Анатолий. Это объективная реальность и с ней нужно смириться.

И вдруг все стало погружаться в какую-то зыбкую тьму. В конце двора показалась пара, которая направилась в их сторону, и она услышала голос:

— Женщине плохо! Коля, вызови скорую!

 

И на нее снова накатилась привычная усталость, чувство тоски, а боль прострелила голову так, что она застонала.

С трудом разлепив плотно сомкнутые веки, Татьяна Павловна оглянулась вокруг. Во рту было сухо, пахло лекарством, тупая головная боль была не сильной, но ощутимой.

Она лежала на больничной кровати, а рядом сидела дочь, держа ее за руку.

— Мамочка, как ты? – спросила она встревоженно.

— Пить очень хочется, — еле выдавила из себя Татьяна.

Дочь налила воды в стакан и протянула ей.

— Сейчас врача позову, — сказала она, но Татьяна остановила ее.

— Подожди минутку. Отец где? – спросила она и увидела, как глаза дочери вспыхнули с легким испугом.

Она наклонилась и поцеловала мать, лишь прошептав:

— Потом, мамочка, потом.

Пришел врач, осмотрел Татьяну и сказал:

— Ну вот и славно! Пришли в себя. Вы при падении сильно ударились головой об угол скамейки. Сотрясение, голубушка, но хорошо, что перелома нет. Считайте, что легко отделались.

Он еще что-то говорил, но Татьяна не слушала его. Вопрос о том, куда исчез Анатолий и приходил ли он домой не давал ей покоя. А как она оказалась в больнице, вообще не помнила.

— Прохожие скорую помощь вызвали, — констатировал врач и удалился, дав ей минуть пять пообщаться с дочерью, а потом тщательный осмотр и процедуры.

— Так где отец? – вновь спросила Татьяна, ловя ускользающий взгляд дочки.

— Не понимаю… почему ты вдруг о нем заговорила? – сказала она. – Тебе что-то известно?

 

— Ну конечно, он же вернулся, помог мне подняться, когда я упала. Мы разговаривали с ним…

— Мамочка, он умер два месяца назад. Мне какая-то женщина позвонила, буквально вчера. Нет его больше. Тебе все это ну… показалось что ли.

Две горячие слезинки скатились у женщины из глаз. Он тут же вспомнила его моложавое лицо, неживые глаза с искрами, ледяную ладонь на лбу.

И подумала: «Он ведь за мной пришел. А я выжила… надо же».

Потянулась, обняла дочь и заплакала от счастья. Нет, пусть ей тяжело, пусть рутина и однообразие. Но она не хочет туда, где легкость и безмятежность.

Она хочет остаться здесь, с ними: с любимыми детьми, с которыми да, не очень легко. С дорогим сердцу чудаком-отцом. Это ее жизнь, и ни на какие райские кущи рядом с моложавым Толиком она не согласна ее менять. Пока.

источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 8.92MB | MySQL:70 | 0,410sec