Зоя жила с бабушкой и дедушкой в самой обычной двухкомнатной квартире. Маму она не помнила, папу не знала, но особо не горевала по этому поводу.
По субботам к ним приходила тетя, младшая дочь дедушки и бабушки. Она приносила в больших пакетах капусту, куриные окорочка, связки бананов, кофе в жестяных банках и печенье в картонных коробках. Иногда тетя приезжала в будний день и тогда вела Зою к врачу или сдавать кровь, получала в аптеке большие горькие таблетки и велела Зое не забывать их принимать.
Каждый раз она приходила с новыми сообщениями.
— Нужно перед сном выпивать стакан теплого молока с вытяжкой алое, и две капли касторового масла туда.
Или:
— Бананы больше покупать не буду, в них червяки водятся.
В тот день она тоже пришла с новостями.
— У соседки баб Мани был муж, ну, который шапку ее пропил. У того мужа есть сестра, а у нее племянница, – тут она оглянулась на Зою и заговорила, понизив голос. – И она заразилась через посуду! Да я точно вам говорю, вот те крест! Она знать про это не знала, а как пошла рожать, у нее нашли. Вот!
Бабушка заерзала на стуле, а дед прочистил горло.
— Ты же сама говорила, что врач сказал…
— Да что эти врачи знают! – отмахнулась тетя. – Понакупили дипломов и сидят зарплату ни за что получают!
— Ты, Юля, не дури, я в передаче видел – это неопасно, – прогремел дед, клацая вилкой по тарелке.
На следующий день бабушка повела Зою в магазин. Там они долго ходили меж рядов, выбирая кухонную утварь, и, в конце концов, бабушка купила Зое симпатичную тарелку с розочками, ложку и вилку, а еще большую кружку с котенком.
— Такая красивая посудка, давай, ты теперь из нее будешь есть, – предложила бабушка.
А Зоя что, она согласилась, правда, иногда забывала и брала другую. Бабушка не ругалась, но мыла посуду тщательней прежнего.
Наступило лето, жаркое и дождливое. На семь лет Зое подарили велик, и она теперь целыми днями каталась с дворовыми ребятишками. Осенью ей пора было идти в школу, и дедушка научил ее читать и считать, загибая пальцы, а потом и в уме, но в школу Зоя не очень хотела, ей больше нравилось играть в куклы и смотреть телевизор, особенно, бразильские сериалы, которые так любила бабушка. Вечером они устраивались на диване, подложив плед на торчащие пружины, заваривали кофе и жадно смотрели очередную серию. Бабушка всегда напоминала, чтобы Зоя наливала кофе в свою кружку.
— Все, я договорилась, сегодня едем, – сообщила как-то тетя, в очередной раз разгрузив сумки с продуктами в неурочный день.
— Как сегодня? – ахнула бабушка.
— Мам, ну я же предупреждала! Ты платье ей хоть подготовила?
— Да приготовила я, не гунди! Я думала завтра.
Зою нарядили в новое платье, от которого чесалась спина и куда-то повезли на дребезжащем трамвайчике: отправились всей семьей, включая дедушку, который почистил ботинки до блеска и откопал серую фетровую шляпу, которую бабушка назвала убожеством. Тетя все время спрашивала у других пассажиров скоро ли нужная им остановка, а бабушка кряхтела и охала, когда трамвай тормозил слишком резко. Наконец, тетя крикнула: «Наша!», и все они выгрузились на пыльную пустую улицу.
Тетя сощурила близорукие глаза, пытаясь рассмотреть нумерацию домов.
— Ничего не понимаю… Она говорила высокое здание прямо у остановки, номер двадцать девять, зелеными буквами написано бизнес-центр…
— Может, не на той остановке вышли? – предположил дед.
Зоя чесала левой туфлей правую ногу.
— Я же тебе говорила – завтра, — запричитала бабушка.
Тетя дернула плечом, прицелилась в ближайшее здание – там на первом этаже серой пятиэтажки колыхался красный навес с крупной надписью «Пиццерия».
— Пошли, я из таксофона позвоню, уточню, — хмуро скомандовала она, и вся семья гуськом направилась к пиццерии.
Пока тетя покупала карточку, звонила из синего таксофона и что-то обсуждала с неизвестным Зое собеседником, дедушка заказал всем по куску пиццы и стакану газировки. Пицца была горячая, и сыр смешно тянулся, превращаясь в длинные белые нити, которые застревали в дедушкиной бороде. Зоя смеялась, а бабушка хмурилась и вытирала его салфеткой как маленького.
— Сейчас приедет, — сообщила тетя, вернувшись, наконец, от таксофона. – Я все перепутала, нужно было на другом трамвае ехать.
Пицца, которую купили для тети, уже остыла, и сыр блестел желтой корочкой, прикрывающей колбасу и красные полукружья перца. Доедали молча, только газировка шипела в стаканах и хлюпала в трубочках.
— Привет! – замахала им полненькая девушка с короткой как у мальчика стрижкой. Она упруго шагала по пыльному асфальту, и Зое понравилось ее открытое лицо и добрые глаза.
— Ты Зоя?
— Да.
— Меня Ангелина зовут. Можно просто Лина. Привет. А это твои бабушка и дедушка?
Зое было непривычно, что девушка обращается прямо к ней, и она подумала, что, может, это учительница из школы.
Но Лина стала говорить не про школу, а про то, что все мы разные, про то, как здорово у нас развивается медицина и всякое такое. Потом рассказала Зое про одну болезнь, при которой вирус живет в особых клетках в крови, из-за чего человек нуждается в специальных лекарствах. Но это ничего страшного, так можно прожить до старости. А еще Лина рассказала, что она волонтер и помогает таким людям, потому что у них бывают проблемы с другими людьми. Чем дальше, тем больше этот разговор приводил Зою в недоумение – и зачем ей все это рассказывать?
Она так и спросила:
— Это что ли в школе проходят? Как буквы?
— Что? – не поняла Лина.
— Ну, дедушка научил меня писать и считать, чтобы в первый класс идти. Про эту болезнь тоже в школе будут говорить?
Лина наморщила лоб, почесала подбородок.
— Нет, Зоя. В школе про это мало будут говорить. Но тебе нужно быть готовой к тому… Люди мало знают про эту болезнь и боятся заразиться. Я слышала, некоторые посуду даже себе отдельную заводят.
Бабушка как-то странно крякнула, наверное, подавилась пиццей и тут же принялась громко швыркать остатками газировки.
Лина взяла Зою за руку.
— Ты знаешь, отчего умерла твоя мама?
Зоя пожала плечами.
— От этой болезни, — произнесла Лина. — Она и правда опасная, если ее не лечить. И мне нужно тебе сказать – у тебя тоже есть эта болезнь, но ты не бойся, все будет хорошо.
Она подняла глаза на Лину. Та смотрела на нее серьезно и не отводила взгляд.
— То есть я тоже умру?
— Ну, когда-нибудь все умрут. Но нескоро.
— Но если я болею?
— Ты же пьешь таблетки?
— Пью.
— Значит, не умрешь.
— Я вылечусь?
— Нет, Зоя, эта болезнь неизлечима. Она на всю жизнь. Как цвет глаз.
У Лины были красивые глаза – прозрачные, зелено-голубые.
— Можно линзы купить. Я по телевизору видела.
— Можно, — согласилась Лина. — Но с болезнью так не получится.
Внезапно тетя громко расплакалась, уронив голову на руки. Все сгрудились вокруг тети, принялись ее успокаивать, утешать. Зоя легонько тронула тетю за руку и сказала:
— Не расстраивайся, что ты адрес перепутала. Видишь, Лина сюда приехала и столько всего интересного рассказала. А ты молодец, что придумала мне таблетки пить – видишь, как они пригодились, оказывается, я из-за них не умру. Ну не плач, тетя, ты чего? Хочешь, я тебе свою колу отдам, у меня еще осталось?
В тот вечер бабушка выбросила новенькую посуду, купленную специально для Зои…
