Не смогла она скрыть эту тайну. Рассказала все почти сразу, хотя и не собиралась. А мама словно бы и не удивилась.
— А я всегда знала, что он жив. Чувствовало материнское сердце, жив мой Ванечка…
— Но как же так, мама, почему он скрывается от нас?
Она вздохнула.
— Не знаю, Марика, не знаю. У всех нас есть свои тайны.
— И у тебя?
Она посмотрела на дочь и тихо произнесла:
— И у меня. Ты прости меня, Марика, может и не стоит тебе все это говорить. Только это я виновата, что он ушел. Он ведь накануне говорил со мной, просил отправить учиться тебя, а не его.
— Что? – не поверила Марика. – Он об этом просил?
Она не призналась бы и самой себе в том, что когда Иван погиб, в глубине души она была рада. Рада, что теперь мама будет любить только ее, что это она, а не Иван будет учиться в городе…
Она стыдилась этих мыслей, стыдилась того, что всю жизнь завидовала брату.
— Ох, Марика! Ты же ничего не знаешь! А он знал и считал это несправедливым…
— Что знал? О чем ты, мама?
Но мать расплакалась и больше ничего не сказала, как Марика ее не упрашивала. И чувствовала Марика, что мать на нее злится, словно это она была виновата в том, что Иван бросил их.
Она вернулась домой, и теперь уж совсем не могла успокоиться. Она должна во что бы то ни стало найти брата. Но как? Вот если бы ей приснился сон, такой, как тогда. Она долго не могла уснуть, крутилась с боку на бок. А потом вдруг попросила: «Бабушка, помоги!».
Ночью ей приснилась бабушка. Но не ее бабушка, а чужая, незнакомая ей – грозная, с густыми бровями и крючковатым носом.
— Найдешь на берегу, — говорила она беззубым ртом.
Марика проснулась, и даже не поняла, что это было – сон или явь. На каком берегу она сможет его найти? Глупо так – неужели она поверит простому сну? Но тем не менее она встала и поехала на берег реки – сначала на набережную, а потом просто пошла вдоль, надеясь, что может и правда она сможет его отыскать. Она бродила несколько часов, но ничего не получалось. Марика окончательно выбилась из сил и села на какой-то лавке, купив в киоске несколько пирожков и лимонад. Она сидела и смотрела на воду, когда услышала голос.
— О, а мы, кажется, уже встречались.
Марика обернулась и увидела того самого юношу с рынка. Сегодня он был без флейты, в светлых хлопковых брюках и полосатой футболке.
Марика подумала, что это может быть знак.
— Привет! Я рада тебя видеть. Ты так и не сказал, как тебя зовут.
— Разве? Меня зовут Ян.
Он сел рядом на скамейку, и Марика протянула ему пакет с пирожками.
— Хочешь?
— Не откажусь.
Он запустил руку в пакет, достал себе пирожок и принялся с аппетитом его уплетать.
— Раз уж мы встретились, — осторожно начала Марика. – После нашего разговора я ездила к маме, и она все мне рассказала.
Это было рискованно – он мог ничего и не знать, но… У Марики все получилось.
— Да? И как ты это приняла?
Марика пожала плечами.
— Ну в принципе да, какая теперь разница. Хорошо, что ты спокойно к этому относишься. Сразу хочу сказать – даже и не пытайся искать свою мать, твой брат на это несколько лет убил и все без толку. Мы же так с ним и познакомились. Знаешь, честно говоря, это странно, что тебя подбросила эта цыганка, по характеру твой брат для этого больше подходит. Он в душе бродяга…
Марика никогда не отличалась острым умом, но тут разом все поняла. Она же и в детстве не раз думала о том, что она приемная, так они сильно различались. Вот значит как.
— Но ведь он не только поэтому решил пропасть? – спросила Марика.
— Не только. Он хотел, чтобы ты поехала учиться. А мать слышать про это ничего не хотела. И правду тебе не соглашалась рассказывать, как он ее не уговаривал. Ну и… — Ян искоса посмотрел на Марику, словно собирался что-то добавить, но промолчал.
А Марика сама вдруг все поняла. Сложились картинки прошлого одна за другой, о чем-то она догадалась, что-то просто почувствовала.
— Где я могу его найти? – тихо спросила она.
— Я не знаю. Правда, не знаю.
Глаза у Яна были честные, и Марика ему поверила. У нее оставалось так много вопросов, но… Может, на них и не нужно отвечать. Пусть все идет своим чередом.
