Новость, что Кирилл оставил завещание, была для Тамары и Ларисы как гром среди ясного неба. Всё своё имущество он оставил не им, сестрам, а этой безродной девчонке, падчерице Лёльке! Молодая, глупая, зачем ей так много? Две квартиры в Москве, одна его собственная, вторая – доставшаяся в наследство от жены, Лёлькиной матери. И еще дача, хорошая такая, не каких-то там шесть соток, а огромная, полученная дедом жены – академиком и Сталинским лауреатом. Когда Кирюша женился на мерзкой Жанне, воспитывавшей дочь в одиночку, только дача и примирила его сестер с этим браком. Жанна дачу не любила, практически не ездила, легко разрешила сёстрам мужа пожить там. Те привыкли, и за десять лет стали считать её своей собственностью. До смешного, когда после смерти жены Кирилл несколько раз привёз на дачу приемную дочку, и Тамара, и Лариса строго ему за это выговаривали, забыв, что живут там на птичьих правах.
Когда Жанна внезапно скончалась, Тамара заикнулась было, что чужую девочку нужно сдать в детский дом. Но Кирилл, обычно спокойный и добродушный, вскипел, обозвал сестру нехорошими словами. Потом, конечно, помирились, а как иначе – без существенной денежной помощи брата Тамаре бы не выжить. Оба мужа сбежали, не вынесли вздорного характера супруги, потому, несмотря на красоту, к своим 45 женщина осталась одна. Хотя нет, не одна, с сыном Стасиком, 24 лет от роду.
У Ларисы муж был в наличии, но это не мешало ей тоже клянчить деньги у брата:
— Сапоги совсем прохудились, и Виталька из своих кроссовок вырос, новые нужны. А где денег взять?
И Кирилл покорно давал деньги и на сапоги, и на обувь подрастающему племяннику, и еще много на что.
Сёстры привыкли к такому положению вещей, считали, что так будет вечно. Новость о смерти брата застала их врасплох, и первые слёзы о нём были наверняка искренними. Поминки, правда, организовали коллеги, сёстры были увлечены своим горем, поэтому их не трогали.
Кто горевал по-настоящему, так это Лёлька. Кирилл появился в их с матерью жизни, когда ей исполнилось восемь. Они быстро нашли общий язык, подружились и очень скоро девочка стала называть его папой. Родного отца она не знала, мать воспитывала её одна, поэтому, когда Кирилл спросил, не возражает ли она носить его отчество и фамилию, радостно согласилась. Три года они были счастливы, а на четвертом году мать, Жанна, заболела. Сгорела быстро, перед смертью переживала: как же Лёлька? Кирилл поклялся, что поставит приемную дочку на ноги:
— Не беспокойся, я Лёльку не брошу. Она моя дочь, и этим всё сказано.
И вот, не сдержал слово, оставил свою девочку, которой только-только исполнилось 19. Лёля все глаза проплакала, похудела, смотрела на пришедших проститься непонимающими глазами.
На поминках было много народу, и девушка, не выдержав, тихонько выскользнула из гостиной. Она забилась в угол в своей комнате и тихонько плакала, когда её нашла Тамара:
— Иди к людям, не позорь нас. А впрочем, постой. Нам нужно поговорить, как имущество делить станем.
— Какое имущество? – Лёля с изумлением взглянула на сестру отца, — С кем делить?
— Со мной, конечно. Я родная сестра вообще-то, право имею…
Тамара не договорила, в комнату вошла Лариса:
— А я кто? Не сестра, скажешь? Ишь, губу раскатала!
— Сестра, сестра, — Тамара примирительно погладила сестру по руке, — Свои люди, договоримся. Думаю, дачу мне, эту квартиру тебе. А тебе, Лёлька, вторая квартира, та, которую сдаёте.
Лёлька неверящим взглядом посмотрела на «скорбящих» тётушек и вдруг завизжала:
— Аааааааааааа!!! Замолчите, замолчите, замолчите!!!
Не желая скандала, сёстры переглянулись:
— Успокойся, ну! Не позорь отца перед людьми!
А потом состоялось оглашение завещания. Само его наличие повергло сестёр в шок, а уж о содержании и говорить нечего. Всё имущество, деньги на счетах, всё до копеечки переходило единственной наследнице – дочери Ольге Кирилловне.
Тамара кинулась консультироваться к юристам, те подтвердили: никаких шансов, нужно смириться. Вожделенная дача уплывала из рук, Тамара стала судорожно искать выход. И нашла. Конечно, Стасик! Парню 24, собой недурен, обаятелен, чем не жених для этой дуры Лёльки? И не брат он ей, все вокруг знают, удивляться не будут.
Тем временем, Ларисе в голову пришла аналогичная мысль, только женихом должен стать Виталик. На возражения, что он вообще-то другую любит, отвечала:
— Хочешь жить, считая копейки? Флаг тебе в руки, барабан на шею и вперед, с песней! Только вот лафа закончилась, не будет теперь денежек от доброго дядюшки. Посмотрим, сколько ты проживешь на одну зарплату!
Раньше Тамара с Ларисой жили дружно, но в свете последних событий, начали откровенно враждовать. Лёлька только диву давалась: это её интеллигентные, любящие друг друга тётушки, обливают друг друга словесными помоями?
Тем временем Стасик и Виталик наперебой ухаживали за Лёлькой. Она немного успокоилась после похорон, по крайней мере, насколько это возможно. Через пару месяцев стала попеременно принимать приглашения, то со Стасиком в театр пойдет, то с Виталиком – на выставку или концерт. Другими словами, то Тамара ликует, то Лариса руки потирает.
Тамара вся извелась, год прошёл со смерти брата, Стасичек эту противную Лёльку и в кино, и в театр, и в ресторан, даже по Золотому кольцу возил. И всё на её, Тамарины деньги, так сказать, инвестиции в будущее. Надо её поприжать, на совесть надавить, в общем, воздействовать! Но ничего делать не пришлось. В один из дней Стас явился к матери с улыбкой до ушей:
— Всё, мать, женюсь! Можешь поздравлять.
Тамара чуть не задохнулась от счастья, сработали инвестиции-то!
— Короче, Лёлька тебе позвонит, вы сами решайте, что и как. И да, тёте Ларисе пока ничего не говори, ладно?
В этот же день о своём намерении жениться заявил и Виталик, причём примерно с теми же словами:
— Мам, Лёлька тебе позвонит насчёт свадьбы, хорошо? И тёте Томе не говори пока.
Лариса расплылась в улыбке:
— Конечно, не скажу. Вот ведьма будет локти кусать!
Лёля действительно позвонила тёткам, и той, и другой. Выслушав от обеих слова поздравлений, заявила:
— Не стоит деньги по пустякам тратить, свадьбы как таковой не будет, так, небольшой обед, только свои. А потом махнем в Турцию на неделю.
Каждая из тёток довольно кивала головой, мол, правильно решила, дочка. Лёля тёток к организации свадебного обеда не подпустила:
— Я сама. Пусть будет сюрприз!
В день регистрации Тамара смахнула слезу: ну до чего же ее Стасичек красивый, а уж этот новый костюм ему к лицу! В другой квартире, но в то же самое время, такую же слезу смахнула и Лариса: хорош Виталька, повезло этой Лёльке!
В ЗАГСе Тамара с Ларисой смотрели друг на друга с превосходством: ну что, сестрёнка, обскакала я тебя? Каково же было их удивление, когда сёстры вдруг обнаружили, что находятся на тройной регистрации! Стас стоял рядом с хорошенькой черноглазой девушкой, Виталика под руку держала миниатюрная рыжая красотка. А рядом с племянницей – совсем незнакомый парень! Женщины глазам своим не верили – сыновья женились, но вовсе не на Лёльке!
Как позднее оказалось, эти трое быстро нашли общий язык. И Стас, и Виталий явились к Лёле с признаниями: мать мозг выедает, хочет, чтобы я на тебе женился.
— Я считаю тебя сестрой, какая еще женитьба? – горячился тогда Стас, — Только маман не переубедить.
— А у меня девушка есть, — признался Виталий, — Мы с ней любим друг друга, так что и я тебе не жених. А с матерью спорить – лучше сразу утопиться.
— Никому топиться не нужно, — заявила Лёлька, выслушав братьев, — Поводим их немного за нос!
План сработал на «ура», все трое получили передышку от настойчивых родственниц. За это время Стас встретил свою вторую половину, а у Лёльки наладились отношения с давним поклонником.
На свадебном обеде, где помимо трех пар присутствовало еще несколько человек, включая всех имеющихся родителей, Лёлька объявила:
— Я хочу подарить вам свою дачу. Делайте с ней, что хотите, продавайте, или живите, мне без разницы.
Она протянула братьям дарственную. Виталик поблагодарил сестру:
— Мы посовещались вчетвером и решили, пусть там, как и раньше живут наши мамы. Дети родятся, будем возить в гости к бабушкам!