— Ты думаешь, что будешь счастлив после этого? — с надрывом спросила семенящая позади Вика, теперь уже его бывшая жена.
Миша только что вышел из здания суда, где после четырёх месяцев процесса всё-таки был удовлетворён его иск о расторжении брака.
Он решительно направился к своей машине, стараясь не замечать стенаний бывшей супруги. Её голос не вызывал ничего, кроме раздражения.
— Ты думаешь, что будешь счастлив? Не надейся!!! Я всё сделаю, чтобы у тебя больше никогда не было семьи, слышишь?! И мамаша твоя тебе не поможет!!! Это же она так захотела, да?? Чтобы ты со мной развёлся!! Я знаю!
Миша сел в машину и посмотрел на бывшую жену.
— Виктория, остынь. И прекрати злобствовать. И тебе, и мне будет лучше в разводе. Ну, не сложилось, прости… И хватит задевать мою маму — она тебе ничего плохого не сделала.
Вика начала истерично кричать, привлекая внимание прохожих. А он осторожно тронулся с места и поехал на работу.
Да, сегодня их развели. Через месяц, сказал судья, можно будет прийти и получить резолютивную часть решения с отметкой о вступлении в законную силу, после чего государственная запись о заключении их с Викой брака будет прекращена. Надо будет только в ЗАГС отнести это решение. И всё.
…На работе коллеги пожимали ему руку — все знали, что у Миши проблемы с женой. Сочувствовали. Переживали за то, как пройдёт суд.
Маме он пока звонить не стал.
Как бы бывшая жена ни злобствовала, именно мама была тем самым человеком, который был категорически против развода.
…Миша маму свою очень любил. И берёг.
Потому что она одна его вырастила, на ноги поставила, другом всегда была.
И даже когда мама вышла замуж (удивив всех приятельниц таким поступком в пятьдесят три года!), она не перестала быть Мише прекрасным другом и советчиком.
С «отчимом» Миша неплохо ладил, видел, что мама счастлива, за это и уважал его.
— Когда ж ты уже женишься-то у меня? Ведь тридцать лет тебе, а ни жены, ни деток, — всё чаще вздыхала мама.
— Не нашёл пока такой, как ты, мам, — отшучивался он.
Но в душе понимал, что пора уже менять свою жизнь.
Как Вика появилась в роли его невесты — он толком и не понял. Всё произошло как-то само собой.
Ресторан, они с коллегами отмечали чей-то день рождения, было весело. Потом за столом появились новые лица, среди них — Вика, красивая, весёлая. Она постоянно смеялась и тащила его танцевать. А он не умел никогда танцевать и очень этого стеснялся.
Потом они гуляли по ночному городу, когда неожиданно пошёл снег. И эта ночь была похожа на волшебство — морозец, пушистый снег под ногами, искрящиеся снежинки в свете фонарей, смеющаяся розовощёкая Вика…
А когда волшебство развеялось, как туман на солнце, оказалось, Вика уже успела очаровать его маму.
И как-то сама собой, без специальных церемоний, зашла речь о свадьбе. Вика летала как на крыльях, а глаза мамы светились счастьем. «Наконец-то я дождалась!» — читалось в них.
Миша был уверен, что любит будущую жену. А потому он тоже погрузился в эту предсвадебную суматоху.
Это был тот самый случай, когда подготовка и ожидание оказываются лучше самого праздника.
Потому что само торжество было омрачено громким скандалом между невестой и её свидетельницей. Что там не поделили красавицы, было не известно, но бурная словесная перепалка чуть не переросла в драку.
Миша утащил брыкающуюся Вику на улицу, а её соперницу успокаивали гости.
После этого инцидента мама с отчимом сразу же покинули ресторан, где происходило торжество. А молодая жена долго ещё верещала на всю округу и сыпала угрозами в адрес своей «лучшей подружки».
Как в тумане пролетел медовый месяц — молодая жена предпочитала походы по питейным заведениям, набиралась «впечатлений», и потом Мише приходилось её успокаивать. Потому что во хмелю Вика любила истерить по любому поводу.
Миша вдруг осознал, что совсем не о такой жене он мечтал. И как-то совсем ему не хотелось детей от этой женщины, нередко заглядывающей в бутылку…
Маме он ничего не рассказывал. Но по её уже не вопросительному, а несколько потухшему взгляду понимал, что она сама догадывается о ситуации в семье сына.
Через полгода семейной жизни Вика вдруг резко изменилась. Она оказалась жуткой собственницей, ревнующей мужа к его матери, а также ко всему, что могло хоть ненадолго завладеть его вниманием. Даже если это была книга, фильм или кошка, которую они подобрали возле своего подъезда, когда вернулись из свадебной поездки.
Точнее, кошка была на втором месте после его мамы.
…Тогда шёл сильный дождь, они с Викой были уставшие и промокшие. И вот, выйдя из такси, у подъезда они увидели очень маленького котёнка, который жался к стене дома, чтобы как-то спрятаться от дождя. Малыш трясся от холода и хрипло мяукал.
— Ты откуда здесь взялся? — удивился Миша. — В такую-то погоду? Ты потерялся? Или тебя потеряли?
— Пошли быстрее, что ты встал?! — Вика торопилась домой.
— Да я не могу уйти, оставив этого мелкого под дождём, — ответил Миша.
— Ну так забери его! И двигай домой! Я устала и спать хочу…
Он забрал тогда этот мокрый дрожащий комок и принёс домой. Завернул в полотенце, включил обогреватель.
Продуктов дома не было, поэтому Миша отправился в магазин, заодно прикупил молоко и питание для котят.
А когда котёнок высох, наелся и задрых у Вики на руках, смешно подрагивая лапками, они вместе умилялись над ним. Малыш был обычного полосатого окраса, с белой манишкой и белыми лапками.
Решили назвать его Клёпой.
Потом Клёпа подрос и оказалось, что это Клеопатра. Ну вот так! Не было у них обоих опыта содержания кошек, поэтому почему-то визуально определили, что это кот Клёпа.
Кошка так и осталась Клёпой.
Вика, которая поначалу забавлялась с котёнком, со временем стала проявлять раздражение и даже агрессию по отношению к животному.
— Брысь, зараза! Не ходи в комнату! Нечего тут тебе делать!
В ответ на запреты Клёпа, как истинно дворовая кошка, упорно делала то, что ей запрещали. А потому нередко ей доставалось то полотенцем, то метёлкой, то свёрнутым в трубочку журналом.
Клёпа платила молодой хозяйке той же монетой — исподтишка кусала её за ногу, закатывала бижутерию и косметику в дальние углы квартиры, качалась на занавесках под самым потолком, победно поглядывая оттуда и прекрасно понимая, что вопящая хозяйка её не достанет.
Когда Миши не было дома, Клёпе доставалось за все грехи — и прошлые, и будущие. Поэтому когда он возвращался, кошка от него не отходила, мяукала и мурчала, рассказывая про свои обиды.
— Ты обижаешь, что ли, Клёпу? — удивлялся Миша, глядя, как кошка напрягается при виде его жены.
— Нужна она мне, обижать её… — пожимала плечами Вика. — Она вон занавески уже все располосовала, какашки свои раскидывает — лоток совсем игнорирует. Глупая кошка. Отвези её к своей матери.
Но Миша Клёпу никогда бы никому не отдал. Это член их семьи! Можно сказать — ребёнок.
Однажды Вика заявила:
— Ты кошку любишь, мать любишь, книги свои любишь, а меня совсем не любишь! Что за семья такая у нас?
Миша удивился. Слова Вики ему были непонятны.
— А какая у нас должна быть семья?
— Счастливая. Где есть муж и жена. В такой семье муж любит жену, а жена мужа. И для них больше никто не существует. Ни матери, ни кошки, ни книжек, ни коллег…
Миша принюхался — так и есть! Опять выпила!
Он покачал головой.
— Ты меня начинаешь пугать. Как можно отказаться от всего? Это же часть жизни. Семья — это главное, конечно, но даже ради этого невозможно отказаться от родителей, от работы, от Клёпы, наконец.
После этих слов у жены случилась непонятная истерика, которая продолжалась несколько часов. Вика плакала, говорила какую-то ерунду, винила его мать в том, что она от своей ревности разбивает их семью, кляла коллег, с которыми он проводит больше времени, чем с ней, жаловалась на кошку, которой он уделяет внимание…
Он пытался что-то возражать, объяснять, пытался обнять жену… Но она была глуха к любым словам, кроме собственных.
Подобные истерики стали случаться всё чаще и чаще.
Мама давно уже не приходила к ним в гости — она чувствовала, что Миша даже по телефону с ней общается украдкой, если он дома.
Но Вика умудрялась после каждой своей истерики по любому поводу (с мамой долго общался, телевизор смотрел без неё, чай не налил и тому подобное) написать его маме кучу сообщений о том, как она его плохо воспитала.
Миша об этом тогда не знал — мама ни разу ему не сказала об эпистолярных монологах невестки.
Но то, что он стал замечать, его начинало пугать.
Клёпа по вечерам уже не встречала его и не мурчала. Кошка в основном спала в дальней комнате.
— Почему кошка вялая, не знаешь? — спросил у жены.
— На подушку нагадила, я её в туалете заперла на весь день. Теперь вот отсыпается, — невозмутимо ответила Вика. — Ещё раз так сделает, я её на балкон выкину, будет там жить.
Миша вдруг понял, что жена провоцирует его на скандал.
Сдержался.
Пошёл к Клёпе, взял её на руки, гладил, извинялся за тот страх, что ей пришлось пережить.
Клёпа жмурилась от света, пыталась мурчать.
— Нормально! — Вика смотрела, как он возится с кошкой. — Значит, на жену времени нет, а на кошку есть?..
— Вика, не говори ерунды! Ты взрослая женщина, а это ещё котёнок, ей несколько месяцев, она испытала стресс.
В глазах жены мелькнуло что-то нездоровое. И Миша решил не будить лиха — положил Клёпу обратно и подошёл к жене.
— Пойдём пить чай.
— Я не хочу чай! Я хочу, чтобы у нас была нормальная, счастливая семья. Без кошки, без твоей матери, без твоих долбанных книг!
Очередная многочасовая истерика уже не удивила.
**********************************
…Он сам не понимал, что его держит возле Вики. Уже третий год семейной жизни — а он так и не ощутил себя довольным и счастливым.
Наоборот, он словно жил в кандалах, которые навесила на него жена. И эти кандалы уже стали привычными…
Регулярные лекции жены о семейном счастье стали для него обыденными. Вопрос — а зачем жить в несчастной семье? — оставался без ответа.
Жена требовала внимания, а когда его получала, то устраивала сцену по поводу того, что это внимание было не от души.
Если Миша выбирался к маме (Вика категорически игнорировала её), то по возвращении его ожила удручающая картина в виде изрядно набравшейся жены, которая ультимативно заявляла: «Ты к маме, а я в магазин. Выбирай!»
Большинство книг уже были разорваны и выброшены.
В моменты раскаяния Вика ходила в книжный магазин и восполняла потери на книжных полках. Но в приступе очередной истерики она вновь уничтожала книги, но уже со словами: «Я купила, я и выброшу!»
На работе Миша перестал оставаться на корпоративы после двух визитов жены, когда она устроила всем великий концерт по поводу собравшихся алкоголиков и женщин лёгкого поведения.
Дома лишь Клёпа была его отдушиной, его лучиком света и радостью. Но даже эту радость он вынужден был скрывать. Опасался, что жена могла поступить с Клёпой, как с книжками…
— Нам надо серьёзно поговорить, — жена встретила его после работы, как обычно, уже будучи подшофе. У неё на работе с этим не было особой строгости.
— Мы с тобой каждый день серьёзно говорим, — устало ответил Миша. — Что на этот раз?
— Нам нужно завести ребёнка. И это не обсуждается!
Впервые за последние два года Миша почувствовал волну протеста, которая поднялась где-то в душе.
Ребёнок? От этой женщины?
Он не был против детей. Но он боялся, что его больная жена может взревновать к ребёнку — и что тогда?
Они тогда здорово поругались. Он позволил себе возразить, к чему жена не привыкла. И на этот раз ни её слёзы, ни угрозы, ни слова не подействовали на него.
Разбитый телевизор, истерзанные книги, разрезанная одежда — таков был итог этого скандала. Но почему-то Миша чувствовал себя лучше, чем раньше.
Он вдруг понял, что сможет противостоять этой женщине.
На следующий день он подыскал съёмное жильё, оплатил проживание на несколько месяцев. Потом сходил в юридическую фирму, оформил иск в суд и подал на развод.
Всё это делал спокойно, без опаски и сожаления.
Потому что понимал — это финал их семейной жизни.
Вечером пришёл домой, никак не отреагировал на провокацию жены, неторопливо собрал остатки своих вещей.
— Куда ты? Ты что делаешь?! Ну-ка, положи на место! Ты не покупал это! Это на мои деньги куплено!
Он послушно выложил из сумки несколько уцелевших книг. Главное — не спорить!
— Отвечай мне! Куда ты собираешься? А?!
Но Миша молчал.
Вика куда-то метнулась из комнаты, и через минуту он услышал вопли Клёпы.
Он побежал на крики.
— Я задавлю твою тварь, если ты не скажешь мне, куда собираешься, — прошипела, увидев его, жена.
Она придавила ногой кошку, и та вопила от страха.
Миша, не помня себя, с размаху влепил жене по уху, схватил Клёпу и прижал к груди. Кошка тряслась и плакала.
— Ты больная психичка! — рявкнул он и вышел.
Схватил недособранную сумку, засунул Клёпу запазуху и буквально сбежал из дома. Вслед летели вопли жены, но он ничего уже не слышал.
…Мама позвонила вечером.
— Что у вас случилось? Вика оборвала мне телефон, жалуется, говорит, ты её избил.
— Мы разводимся, мам.
Мама вздохнула.
— Сынок… Развестись-то недолго. И много ума не надо. А семью сохранить — это труд. Не сдавайся так сразу.
— Мам, дай мне один день, ладно? Я очень устал. Я завтра приеду и всё тебе расскажу…
***********
До развода Вика пыталась испортить ему жизнь — приходила на работу, жаловалась начальству, требовала его уволить. Доставала его маму, жалуясь на него, а заодно обвиняя её во всём, что случилось. Проклинала и сулила погибель Клёпе.
После развода она ещё как-то пыталась продолжать, но потом как-то постепенно исчезла из его жизни.
Наверно, нашла новую жертву.
А Миша жил на съёмной квартире вместе с Клёпой, которая в отсутствии Вики ожила, стала весёлой и хулиганистой, как и положено кошкам дворянского происхождения.
Сердце Миши вновь застучало с прежней силой готового к любви и жизни мужчины. И он был готов уже впустить в него любовь…
Но страх, что эта любовь окажется такой же, как Вика, его сдерживал.
— Ну что, Клёпа? Будем девушку искать? Или одни проживём?
Кошка перестала умываться и посмотрела на хозяина. Потом закрыла один глаз, словно подмигивая.
«Ищи, ищи… А уж я тебе сигнал-то дам, ежель что»
