Арсений влюбился в нее с первого взгляда. Она заселилась в дом noчuвшeй недавно старухи. Вроде как внучатая племянница, но ничуть не похожа на старую вeдьмy. Земфира была не только до неприличия красива, но еще и добра как ангел. Раньше мимо квартиры 36 все проходили чуть ли не перекрестившись, и все равно — то на ступеньке споткнешься, то ключи уронишь. А сейчас каждый замедляет ход в надежде встретиться с прекрасной Земфирой. Стоит с ней поговорить — и головная боль отступает, решение любой проблемы приходит само собой, а улыбка потом весь день не сходит с лица.
Жил Арсений в квартире 29, поэтому у него не было потребности подниматься выше второго этажа. Но он все равно поднимался — старая потрепанная дверь с коричневой обивкой так и манила его. Иногда ему везло, и он действительно встречал Земфиру — она выходила в магазин, распустив свои темные кудри по плечам и закинув авоську на руку, возвращалась с работы, притихшая и усталая, со строгим пучком и в белых теннисках. Она никогда не жалела улыбки для Арсения, всегда останавливалась поболтать о том, о сем. И спрашивала о голубе.
Именно он их и познакомил. Арсений отвоевал голубя у соседского кота, который успел изрядно потрепать несчастную птицу. Лапка была сломана, крыло подрано, кругом кровь и перья. Честно говоря, он не знал, что с ним делать дальше. И тут как раз мимо проходила она — только-только заехавшая в квартиру номер 36. Повернула к нему и сказала:
— Ой, бедненький. Кто его так?
— Горыныч, — Арсений жестом указал на недовольного кота, не теряющего надежду получить свою жертву обратно. — Нельзя голубя здесь оставлять, он его точно достанет.
— Конечно нельзя, — согласилась Земфира. — Нужно его дома подержать, пока не окрепнет. У тебя есть коробка большая?
— Есть, — она и правда была, от нового телевизора.
— Вот, посади его в коробку. Пусть отсидится несколько дней.
— А кормить его чем?
— Да гречкой, пшеном — что найдется. Хлеб только не давай, от него у них кишки болят. И воды в чашку налей.
Она взяла голубя из рук Арсения и внимательно осмотрела.
— Да, его бы полечить… Пошли ко мне, я тебе мазь одну дам и капли.
Так Арсений побывал в квартире номер 36. Пока была жива старуха, поговаривали, что там по стенам висят жабьи головы и змеиные хвосты, на кухне в большой клетке сидит ворон, а вода из крана течет — вся проклятая. Но, или девушка все тут изрядно почистила, или слухи были сильно далеки от истины. Самая обычная квартира — чистая, светлая, на стенах только картины висят. Пахло в ней чистотой и свежестью.
— Тебя как звать-то? — спросила она.
— Арсений.
— А меня Земфира.
Так и познакомились. Голубя у него и правда получилось выходить — с каждым днем он набирался сил и почти уже не хромал. Но улетать не стремился. Да и сам Арсений не очень-то хотел от голубя избавляться — это была та ниточка, которая связывала его и Земфиру, да и привык он к нему.
Его любовь к Земфире была такой ясной, такой сильной, что сомнений не было — это на всю жизнь. Он долго не решался признаться ей в своих чувствах, подозревал, что она лишь рассмеется в ответ. Так и вышло.
Однажды, когда цвела сирень, он нарвал огромную охапку, поднялся на третий этаж и принялся ждать, когда она придет с работы. Проходящие мимо жильцы смотрели на него то с удивлением, то с насмешкой. А Арсению было все равно.
Она появилась как обычно в 18.45. Увидела его, улыбнулась.
— Привет! Ты меня ждешь?
— Тебя, — еле вымолвил Арсений и протянул удушающий своим ароматом букет.
Земфира взяла цветы, поднесла к лицу, вдохнула аромат сирени.
— Спасибо.
— Скажи, ты выйдешь за меня замуж? — выпалил Арсений.
И Земфира рассмеялась. Легко так, светло. Но все равно стало грустно и немножечко обидно.
— Глупый, я же старше тебя на пятнадцать лет! Когда ты вырастешь, я буду уже старухой.
— Ну и что, — хмуро сказал Арсений.
— Не обижайся, малыш, — она потрепала его по макушке. — Но боюсь, ничего не выйдет.
— А если бы я был старше?
— Тогда да, — согласилась Земфира. — Будь тебе лет двадцать пять, я бы точно вышла за тебя замуж.
Арсений пулей побежал вниз. Ему срочно нужно было что-то придумать, найти какое-нибудь средство, чтобы за один день повзрослеть.
Кто сказал, что в девять лет нельзя любить по-настоящему? Внутри что-то так болело, что сил нет. Еще больше, чем зуб, который ему лечили два года назад, больше, чем рука, которую он сломал, упав с дерева прошлым летом. Вот если бы произошло чудо!
Арсений зашел в свою квартиру, промчался мимо мамы в комнату.
— Эй, а ужинать? — позвала она.
Какой может быть ужин, если сердце разбито… Арсений вышел на балкон, чтобы проверить, как там его голубь в коробке. Заглянул — а там его нет. Словно высшие силы сговорились в этот день, и вместе с потерей своей единственной любви он должен потерять еще и друга, к которому успел привязаться… Мальчики не плачут, это просто дождинка упала на его щеку. И еще одна. Откуда в этот ясный вечер дождь?
Он еще раз глянул в коробку, словно голубь мог там появиться. Голубя не было. Но у стенки он заметил палочку. Не просто веточку с дерева — она была явно выточена мастером, разрисована резными узорами, словно это была… волшебная палочка. Не веря своим глазам, Арсений взял ее в руки. Махнул. Воздух словно пронзила бойкая пчела. Да, это точно не простая палочка.
Желание пришло само. Арсений зажмурился, взмахнул палочкой и произнес: «Хочу стать старше Земфиры…»
***
Комары пробивались даже через сетку, умудрялись укусить сквозь толстые штаны, но Арсений так привык к этим укусам, что уже и не чувствовал их. К вечеру мышцы приятно болели привычной усталостью. Почти без слов они с товарищами развели огонь, приготовили незамысловатый ужин. Поели. Кто-то достал чекушку, разлил.
— Ну за праздник, что-ли, — кивнул бородатый Сергей.
Сегодня Арсению исполнилось тридцать пять лет. Он уже давно старше Земфиры. И именно поэтому на все свои дни рождения уезжает в экспедицию, чтобы избежать подарков и поздравлений. Как объяснить родственникам и друзьям, что для него это лишнее напоминание о том, что он сделал.
Земфиру сбила машина, тем же вечером — она пошла в магазин за хлебом, в белых теннисках, с авоськой в руках. На похоронах был весь двор, плакали все, от мала до велика. Один Арсений не проронил ни слезинки — он стоял соляным столпом и не мог поверить, что все это правда. Ей было двадцать четыре года. Еще пятнадцать лет он был младше ее, а потом они сравнялись. А дальше время принялось отмеривать его года, делая все старше и старше той прекрасной девушки с темными кудрями, которую он будет любить всю свою жизнь.
