Я сидела на кухне у Калерии и что-то пила. Соседка минут пять колдовала над чашкой, принюхиваясь и добавляя то одно, то другое, будто зелье варила. Получилось вкусно. Пахло сентябрем — яблоками, корицей и медом. Я смаковала каждый глоток и чувствовала: отпускает.
***
Мы с Антоном в который раз поругались, я хлопнула дверью и помчалась к подруге на соседний этаж. На дворе зима, стою в домашнем платье и тапочках перед закрытой дверью и ощущаю себя полной дурой. Хорошо, мобильник и ключи схватила.
— Даш, ты где?
— Инк утащил за город, тут такая церковь XV века!
— Ага, — я шмыгнула носом, — а когда вернетесь?
— Не знаю пока, а что? Кать, что у тебя с голосом?!
— Злюсь. Стою перед твоей квартирой и злюсь на весь мир.
— Поругались?
— Угу. Вылетела из дома, как моя Алиска на метле. Хотела у тебя переждать, пока он свалит.
— Так, давай к себе. Выгоняй Антона и жди меня, я скоро, — потребовала Дашка безапелляционным тоном и отключилась.
Когда она впадает в раж, спорить бесполезно. Сейчас вытащит беднягу Инка из памятника архитектуры и примчится. Жаль, телепорт не изобрели, а трансгрессировать лишь в книгах и умеют. Придется идти домой. Может, Антон ушел? Я снова начала злиться: убежала из собственной квартиры, пусть бы он и выметался! Так нет, мы гордые. Стою теперь… Дверь сзади открылась, в голые ноги ткнулся холодный и мокрый нос. Масенька, куда ж без тебя.
— Катенька, ты к Даше? Она уехала со своим рыжеволосым байкером, я видела.
— Здравствуйте, Калерия Викторовна, уже знаю, — я помахала телефоном.
— Что-то случилось? — соседка перевела взгляд на мои тапочки.
— Да так, мелкие неурядицы.
— От мелких неурядиц лучше чая еще ничего не придумали. Заходи.
И я попала в логово ведьмы. Дашка будет в восторге. С недавнего времени Калерия — ее кумир. Подружка вбила в голову, что это ее персональный талисман. Мол, встретила соседку перед важным делом — к удаче. Увидела та нового поклонника в начале отношений — роману быть. Откуда такие мысли? Я в своих книжках такого не писала, точно-точно. Впрочем, факты сходились. Масенька облаял Инка в первый же вечер, пока Калерия Викторовна скептически осматривала его мотоцикл. Я эту картину из окна наблюдала.
Сейчас она усадила меня в кресло и отправилась заваривать чай. Вольтеровское кресло впечатлило меня еще несколько лет назад, когда я впервые оказалась у нее дома. Вы у многих видели такое на кухне? И я ни у кого. Я сразу представила, как Калерия потягивает ароматный напиток и поглядывает на двор сквозь полупрозрачные шторы. Может, действительно ее в следующей истории ввести? Тьфу, о чем думаю… Прав, Антон, книжки у меня на первом месте.
— …словно вчера было!
— Калерия Викторовна, простите, я задумалась.
— Ты на меня в молодости похожа, говорю. Такая же вспыльчивая. Мы с Иваном Дмитриевичем пять раз на неделе могли поругаться. А уж сколько побили сервизов…
Представить несколько чопорную Калерию, упоительно ругающуюся с мужем и бьющую посуду, не получалось. Она даже с любителями ночных дискотек разговаривала тоном королевы-матери в изгнании. Вежливо и непреклонно высказывала точку зрения, прощалась и уходила. И вызывала участкового. Несколько административных штрафов — и новые соседи из заядлых тусовщиков становятся идеальными жильцами. Тишина в нашем подъезде после десяти вечера образцовая.
— Бежать, Катенька, никогда не выход, — продолжила она. — Прокричаться всё полезнее будет.
— Вы так говорите, потому что я не через стенку живу, — ароматный напиток действительно поднял настроение, и я хихикнула.
— Днем —сколько угодно. Не позже двадцати двух часов.
Я в изумлении уставилась в чашку. Калерия шутит? Я сплю? Она подлила мне отвар из мухоморов? Осторожно принюхалась: по-прежнему яблоки и корица с медом. Запах яблок никогда не будет прежним. Зазвонил телефон — Антон. Сбросила. Пришло сообщение: «Я у себя. Позвони, как остынешь». Мстительно стерла. Я чай пью, не до тебя.
— Даша вернулась, — заметила соседка. — Только у ее избранника машина занимает половину двора.
— Побегу тогда. Спасибо за чай, он волшебный.
— Никакого волшебства, только жизненный опыт. Захлопни дверь, пожалуйста.
В прихожей я обернулась. Калерия Викторовна восседала в кресле и задумчиво смотрела сквозь шторы. Дашку я встретила на лестничной площадке, долговязый Инк возвышался за ее плечом.
— Ты что, так тут и стояла?!
— Пила чай с Калерией. Увидела вас из окна и вышла.
— Отличная шутка… Погоди, ты серьезно?
— Серьезно-серьезно. Пошли ко мне. Инк, ты нас простишь?
— Валите, — махнул рукой тот. — Не хватало мне выслушивать, какой Антон козел, а потом огрести за весь мужской род. Спасибо, очень вкусно, я потом съем.
Мы спустились в мою квартиру. На пороге я замялась, вдруг Антон никуда не ушел, но дома было темно и тихо. Подруга прошлепала на кухню, включила свет и присвистнула. Было от чего. На столе, обычно заваленном бумагами, царила первозданная чистота.
— Разве ты сейчас ничего не пишешь?
— Пишу.
— А где… — Даша обвела рукой пространство, — рабочий процесс?
— Любовно подшит в папочку, каждая страничка на своем месте, очень удобно работать с информацией.
— Да ладно заливать, я тебя с пятнадцати лет знаю. Твоя работа с информацией — создать хаос на пустом месте, а потом вылепить из него мир.
Она была полностью права. Я любовно складывала полотенца и постельное белье в ящик комода аккуратными рулончиками и выстраивала чашки в шкафу ручками в одну сторону, но ноутбук всегда находился в центре Большого взрыва. Ежедневники, листочки с заметками и схемами, блокноты, фотографии…
— Кстати, все мои заметки действительно в папочке, показать? Антон постарался. Говорит, стол на кухне — для еды. Кровать — для сна и любви. Диван в гостиной для просмотра телевизора. Принцип понятен?
— Только один вопрос: а где ты работаешь?
— Здесь и пишу. Это моя квартира, моя кухня и мой стол.
В этом-то и была наша проблема. Антон слишком активно стал переделывать мое жизненное пространство под себя. Не под нас двоих, а под себя. Я честно сгребала все бумаги перед романтическими ужинами, но просто перекусить вполне могла на маленьком журнальном столике в гостиной. Летом предпочитала завтракать на балконе, а про обед часто забывала, углубившись в работу. Офисный сотрудник самозанятого не разумеет, ему нужен стол, стул и регламент. Раз в год мне приходила мысль утеплить лоджию и сделать из нее полноценный кабинет, но дальше идеи дело не двигалось.
— Вы уникальны, — задумчиво сказала Дашка. — Обоим за тридцать, а о том, что друг к другу притираться нужно, и не слышали.
— Я в его квартире свои порядки не навожу!
— Так может, надо? Перетащи половину баночек из ванной, займи половину шкафа. Он испугается оккупации, вы славно поорете друг на друга, а потом найдете истину.
— Вот и Калерия так сказала, — вспомнила я. — «Прокричаться — все полезнее будет».
— Наша Калерия плохого не посоветует. Хочешь, я вам сервиз подарю? Китайский с рынка, чтобы бить не жалко.
— Мне казалось, он понял меня в первый же вечер. Мои книги — это и есть я, я не могу не писать. И писать по расписанию — умею, но не всегда получается. Это не та работа, о которой забываешь в шесть вечера, закрыв дверь кабинета. Она всегда со мной, понимаешь?
— О да, — подруга закатила глаза. — Я влюбилась в такого же одержимого, как и ты. Квартира переживает нашествие блокнотов с набросками, Инк рисует повсюду.
— Ты их тоже раскладываешь по папочкам?
— Я, конечно, архивист, но не на всю голову. Мы договорились, кухня — моя территория, там никаких бумажек, а в гостиной — пожалуйста, сколько угодно. Он их потом сам собирает и как-то систематизирует.
— Вот! Вы договорились!!!
— Что возвращает нас к покупке сервиза, если словами через рот у вас не получается.
— Может, отношения — это просто не мое? Писать о любви — сколько угодно, а в жизни пшик. Сапожник без сапог.
— Екатерина Максимова, ты в своем уме? Не знаю, что за зелье влила в тебя Калерия, но на сознание это влияет дай боже.
— Оно дарило спокойствие и пахло яблоками.
Я разревелась. Было и обидно, и стыдно. Два взрослых человека, а цапаемся, как восьмиклассники. Отстаиваем границы, как это называют психологи.
Когда Даша ушла, я уселась в гостиной и обняла подушку. Как в этом случае поступила бы моя Алиса, взбалмошная ведьма на государственной службе? Прокляла? Наслала порчу? Выставила за дверь? По всему получалось, что мое книжное альтер эго попробовало бы поговорить и найти компромисс. Сводить всё к торгу и взаимным уступкам не хотелось. Базар какой-то: ты мне, я тебе… Додумать я не успела, измученный организм отключился прямо на диване. Мне снилась белая лоджия с небольшим круглым столом, огромным фикусом и ярко-синим вольтеровским креслом. На балконе одуряюще пахло яблоками, а на подоконнике стояла тонкая фарфоровая чашечка.
***
Антон не дождался и позвонил утром сам.
— Кать, я тут подумал…
— …у тебя есть знакомый дизайнер?
— …твои привычки — это и есть ты… что? дизайнер?
— Да! Нам нужен дизайнер! Или архитектор! И строительная бригада!
— У тебя есть Инк… но может, мы сначала помиримся? Я был не прав, я не должен был вмешиваться в твою работу.
— Я тоже была не права, — легко согласилась я с очевидным. — Общая территория должна быть общей.
— Что, вот так просто? И я могу прийти? Ты не кинешь в меня подушкой?
— Опытные дамы утверждают, что сервиз для этих целей подходит гораздо лучше. Обещали подарить.
— Замяли. Так зачем нам дизайнер?
Через час я, уткнувшись носом Антону куда-то подмышку, вещала о балконе-сновидении, умиротворяющем отваре Калерии Викторовны и желании оставаться собой и не менять при этом других.
— Сколько тебе нужно, чтобы собрать вещи на неделю-другую?
— Куда мы едем?
— Ты временно переезжаешь ко мне. Сейчас припашем Инка, пусть рисует твой оазис. Про бригаду спросим у сестры, она недавно ремонт закончила. Кресло сразу не обещаю, уж извини.
— А сервиз?
— Сервиз — только на свадьбу. По другому поводу пусть и не думают дарить. Иди, собирайся.
***
Через десять дней я обалдело смотрела на свой балкон. Белые стены, синий пол, огромный фикус в углу. На круглом столике стояла чайная пара из белого фарфора, пахло яблоками. На дне блестел тонкий белый ободок.
— Как и говорил, кресло — это самое сложное.
— Подаришь на свадьбу.
Я залпом выпила чай и надела кольцо.
—
Автор рассказа: Татьяна Токарева
