— Вик, ну как ты так можешь? Это ведь наша мама! Она нам жизнь дала! Наша обязанность о ней заботиться! — младшая сестра пыталась воззвать к дочерним чувствам Вики, так как в одиночку уже не вывозила заботы о постоянно болеющей матери.
— Могу, и очень просто. А знаешь, почему? Это ты у нас любимый ребенок. Надежда! Светлая надежда на счастье со вторым мужем. А я что? Ошибка молодости, прицеп, который остался от первого брака! Меня она не помогала растить, на лекарства денег не давала, когда я болела, в школу меня не собирала. У нее была ты. Обо мне заботились отец и его родители. Так что извини, Надюш, тебя я очень люблю, но эту женщину я почти не знаю. И помогать не буду!
Вика много лет держала в себе обиду, которую будучи взрослой смогла рассказать сестре. С Надей, дочкой матери от второго брака, Вика начала общаться спустя много лет. А вот с матерью общения так и не получилось.
Вика хорошо помнила свое детство. Она – маленькая и счастливая девочка, идет за руку с родителями. На улице лето, всем весело, все счастливы. Вика с родителями идет в парк, кататься на каруселях. Потом они будут есть мороженое. Почему–то именно этот день отпечатался в памяти сильнее всего. Видимо, избирательная детская память оставила только самое лучшее, заслонив собой воспоминания о скандалах, ежедневных ссорах родителей, постоянные мамины истерики и молчаливый гнев отца. Он никогда не кричал. Молча выходил на балкон и со всей силы ударял кулаком по мешку с каким-то старым тряпьем. Вынести этот мешок на помойку все время забывали, и папа использовал его как боксерскую грушу. Повзрослев, Вика поняла, почему папа «забывал» выбросить его. Только так он мог молча справляться с тем кошмаром, в который превратила их брак мама.
Вика хорошо помнила свою жизнь до развода родителей. Помнила, что жили они в доме для молодых семей – кругом много ребятни, много подружек, с которыми Вика сначала ходила в садик, а потом — в школу.
Девочка не понимала, насколько все хорошо в ее жизни до тех пор, как родители решили развестись. Папа ушел, собрав свои вещи и оставив квартиру жене с ребенком. С того времени Вика виделась с ним только по выходным и иногда после уроков – папа встречал ее рядом со школой и провожал до дома. Он много рассказывал о новой работе, своих планах, водил Вику в парк.
О том, почему он теперь живет не с ними, папа почти ничего не рассказывал. Или Вика не запомнила, сколько не старалась восстановить в памяти события тех лет.
Когда девочка окончила первый класс, мама неожиданно сообщила ей новость:
— Дочка, осенью ты идешь в другую школу. И жить будешь теперь у бабушки с дедом.
Вика даже не сразу поняла, чему больше расстраиваться – переезду или разлуке с друзьями.
— Но почему? Я в чем – то провинилась? Или что-то случилось со школой? А ты со мной поедешь? Вы с папой помирились?
Ребенок буквально завалил маму вопросами, от которых та отмахивалась, как от назойливых мух.
— Да прекрати ты уже, почему, да почему! Потому! Я сказала – так надо!
Вика очень любила дедушку и бабушку, родителей папы, но жить у них никогда не хотела. Она постоянно плакала, просила папу объяснить ей хоть что-нибудь. Папа отмалчивался, а спрашивать маму девочка боялась. В итоге, попрощавшись с подружками и собрав свои вещи, она навсегда уехала из родного дома. В следующий раз она вернулась сюда уже гостьей, причем не самой желанной.
Вырванная из привычной среды, Вика чувствовала себя чужой. Все казалось таким, враждебным, чужим. Дети на площадке не хотели играть с ней, а в новом классе все давно дружили небольшими группками, никто не хотел принимать новенькую в компанию. Вика смогла подружиться с мальчиком, который был так же не нужен своим одноклассникам. Позже эта дружба станет одной из немногих радостных воспоминаний о переезде.
Бабушка и дедушка, как могли, старались делать жизнь внучки счастливой. В отличие от мамы, воспитанию и образованию девочки они уделяли куда больше внимания. Вика хорошо помнила, как дедушка каждый вечер сидел объяснял ей уроки, бабушка нашла несколько интересных секций, куда после школы водила внучку. Вика научилась плавать, начала заниматься танцами, посещала музыкальную школу. В свое время уговорить маму отдать ее танцевать девочка не смогла.
Первое время мама навещала дочку каждые выходные. Всегда приезжала с каким-то гостинцем, который Вика принимала с огромной радостью. Но мама никогда не обещала забрать дочку назад. И никогда не объясняла, почему Вика не может жить с ней. А потом девочка подслушала разговор папы с бабушкой.
— Машка замуж вышла. Говорит, теперь не сможет Вику часто навещать. Муж новый протестует. А как дитю объяснить, что у мамки новая жизнь, в которой ребенку нет места? Прям своими руками разорвал бы такую мать!
— Не горячись! Ни к чему хорошему это не приведет! Думай лучше о том, как ребенка поднимать. От матери помощи ждать без толку, значит ты должен о ней за двоих думать! – успокаивала папу бабушка.
— Да я знаю. В городе у нас хорошей работы нет. Я решил на север податься, на заработки! Буду вам высылать деньги, сам постараюсь почаще приезжать. Справитесь вы с ней?
— А чего ж не справиться – то? Она девчонка смышленая, послушная. Учителя хвалят. Поезжай, раз решил.
И папа уехал. А Вика осталась с его родителями.
Как и говорил папа, мама стала появляться куда реже. Теперь она могла приехать раз в две недели, а то и раз в месяц. Наспех прослушав отчет бабушки об успехах ребенка и поиграв с дочкой пару часов, она находила важное дело, которое требовало срочно бежать.
— Но я скоро снова загляну! Не скучай, учись хорошо и бабушке с дедушкой спуску не давай! — хохоча говорила мама и убегала.
Вика каждый раз удивлялась, почему мама была такой веселой, оставляя ее на попечительство бабушки. Папа всегда просил слушаться бабушку и дедушку, беречь их, заботиться. Что значило «спуску не давай» — восьмилетний ребенок не понимал.
Вообще мама очень часто спрашивала, как Вика живет. Хватает ли ей всего. Но вопросы звучали так, будто мама во всем сомневалась, словно хотела убедиться, что дедушка с бабушкой плохо заботятся о девочке.
— Что-то ты отощала совсем! Не кормят тебя, что ли? Чем они тебя кормят?
— Я все ем, мне бабушка пироги печет, а дедушка утром кашу варит.
— Кашу? Фу, ужас какой! Терпеть не могу ее. Давно пора эти пережитки стародавние забыть. Может они тебя еще и супом гороховым пичкают?
— Нет, я такой не люблю. Зато бабуля умеет очень вкусные щи варить. И блины!
— В общем, ерундой тебя всякой пичкают. Что попроще и подешевле. Ну кто бы сомневался! Папашка твой хоть появляется?
— Папа работает! Пишет мне часто и звонит.
— Ба! Даже звонит! Хоть бы появлялся иногда. А то кулаком в грудь себя бил — я буду воспитывать! А сам свалил детеныша на родителей и поминай, как звали.
— Зато он не отказался от ребенка, который матери помешал новую жизнь строить, – строго говорил дед, едва слышал такие разговоры.
— Ну да, ну да! Святой человек, который женился на ужасной женщине! Слышала эту сказочку целых десять лет, до самого развода.
— Мария, ты бы хоть при ребенке постыдилась!
— Она уже большая, должна знать, что папа не такой уж идеальный ей достался. Ха-ха!
— Машка, сердце есть у тебя? Девчонка и так без родителей, не береди ей душу, – совестила маму бабушка, — живешь своей жизнью – живи, а девчонке не трепи нервы!
Однажды мама приехала с заметно увеличившимся животом и объявила, что Вика скоро станет старшей сестрой. Как будто это звание что-то существенно меняло в ее жизни.
— Теперь нельзя тебе жадничать! Игрушки свои отдашь маленькому, ты ведь уже большая девочка, старшая сестра! Будешь с малышом гулять, помогать мне. Давай, собери гостинец сестренке или брату.
Вика очень обрадовалась. Ведь она надеялась, что мама заберет ее, что они снова будут вместе. Ведь за все время, которое прошло после развода родителей, мать никуда и никогда не водила дочку. Ее визиты проходили в квартире, в спешке, хотя Вика часто просила прогуляться с ней в парке. Девочка покорно собрала подарок младшему, надеясь вернуться домой, но мама забрала только пакет с игрушками.
Однажды мама надолго пропала. Вике казалось, что прошла целая вечность. Бабушка предполагала, что мама лежит в больнице, рожает Вике сестренку.
— Ты не переживай, дочка! Мама скоро приедет. Привезет тебе сестренку, будет у тебя теперь еще одна подружка!
— Бабуля, да как же с ней дружить? Она же маленькая!
— Это сейчас. А потом, когда станете взрослыми, подружитесь. Родители ведь не вечные, а сестра тебе ближе любой подруги будет. Родная кровь!
Слова бабушки оказались пророческими. Маленькую Надюшу Вика полюбила сразу, едва мама приехала с ней в гости. Маленькая, розовенькая, с пухлыми щечками и крошечными пальчиками. Вике сестренка казалась живой куколкой. Впервые за время проживания у бабушки с дедушкой, Вика плакала, отпуская маму. Ей не хотелось разлучаться с сестренкой. Вцепившись в подол маминой юбки, Вика выла в голос:
— Мамочка! Забери меня с собой! Я тебе буду помогать! Я буду с сестренкой гулять, ничего не буду просить, только можно я с вами буду жить?
— Вика! Перестань! Ты меня уронишь! Я и так еле стою. Вы что, не видите, у девчонки истерика, держите ее! – последние слова мама обратила к бабушке, которая расплакалась, увидев, как внучка переживает.
— Маш, ну что ты за человек? Что за сердце – то у тебя, каменное, что ли? – сквозь слезы говорила бабушка, обнимая и успокаивая внучку, в то время, как дедушка закрывал дверь за гостьей.
После того приезда мама не появлялась больше полугода. Вика поняла – ее наказали за истерику, поэтому обещала больше так себя не вести. Она постоянно просила бабушку позвонить маме и сказать, чтобы она снова приехала с сестренкой.
— Бабуль, ты скажи ей – я больше плакать не буду! Я буду как раньше – играть с сестричкой и рассказывать о школе. Если она хочет, может нам даже Надюшу оставить! Я справлюсь с ней! Я умею! У моего друга братик родился, мы с ним играем постоянно. Это не сложно!
Бабушка с дедушкой с трудом переносили тоску внучки, ощущая ее боль сильнее своей. Они видели, как каждый выходной внучка вскакивала чуть свет и бежала на балкон – высматривать маму. Это был ее ритуал – выглядывать мать от самой автобусной остановки и махать ей рукой до тех пор, пока мама не замечала ее. Потом, когда мама уходила, Вика также долго стояла на балконе, провожая маму глазами.
Спустя полгода мама появилась с коляской, под руку со своим новым мужем. На этот раз они повели Вику в парк.
Правда того ощущения счастья, которое было у Вики, когда она ходила в парк с родителями, уже не было. Мама ежеминутно поправляла что-то на малышке, перебрасывалась милыми фразочками с мужем, а Вики будто и не существовало здесь. Ей казалось, она случайно подошла к чужой семье и идет зачем – то рядом с ними. Никто не держал ее за руку, никто не спрашивал, с какого аттракциона она хочет начать, какие качели ей нравятся больше.
— Мам, а мы пойдем вон на те качели? – показывая пальчиком на аттракцион, Вика говорила с надеждой в голосе.
— Нет, ты что, они же для маленьких!
— Но я могу с Надей покататься!
— Ты в своем уме? А вдруг ты ее уронишь! Нет, сиди на лавочке.
— Но я думала, мы идем в парк, чтоб веселиться!
— А тебе что, не весело? Вечно ты всем недовольна! И так целый день потратим на то, чтобы тебя вывести в люди. И ты снова возмущаешься! – вопила мама.
— Но я не возмущаюсь, я просто спро…
— Ну раз не возмущаешься, тогда сиди и молчи, ешь мороженое!
— Оно шоколадное, я такое не люблю.
— Всегда любила, а теперь перестала! Я помню, тебе твой папаша такое всегда покупал!
— Он мне ванильное покупал. А там была вкусная шапочка сверху. Он мне ее отдавал, а само мороженое ел.
— Ой, как с тобой сложно! Вечно ты к себе повышенного внимания требуешь! Избаловал тебе твой папаша, вечно всем твоим капризам потакал. А ты уже не маленькая, давно пора понять, что в жизни так не бывает, в жизни надо уметь приспосабливаться, не выпендриваться и радоваться тому, что у тебя есть!
Под последним мать, видимо, подразумевала нелюбимое мороженое. Вика перестала возмущаться. А через полчаса попросила отвезти ее домой.
— Что тебе снова приспичило. Мы планировали еще часок погулять, чтобы Наденька заснула.
— Я сама доберусь, я знаю, на какой автобус сесть. Только до остановки меня проводите. Я домой хочу, что-то мне плохо!
— Что опять не так? Траванулась, что ли? – скорчил недовольную мину мамин новый муж.
— Нет, я волнуюсь. Будто что-то дома случилось.
— Вон остановка, прямо напротив выхода из парка. Иди, не заблудишься, – фыркнула мать.
Вика, не оглядываясь, побежала на остановку. Оказалось, что парк был неподалеку от дома. Она бежала с остановки домой так быстро, как позволяли силы. Не добежав до дома, она встала, как вкопанная – напротив их подъезда стояла машина скорой помощи, в которую уже начали загружать носилки, на которых лежал дедушка. Бабушка стояла рядом и плакала. Вика подбежала как раз вовремя.
— Бабушка! Что случилось? Что с дедулей?
— Заболел, Викуша. Плохо стало дедушке. Вот, пришлось врачей вызвать. Ты беги домой, а я с дедом поеду.
— Нет, я с вами. – Вика впервые подумала, что будет с ней, если не станет родных. Маме она не нужна, отец далеко.
— Сопровождать может только один родственник. – сухо заявил фельдшер.
— Я поеду! – бойко проговорила Вика.
— Разрешите нам вместе ехать! Ей всего десять лет, одну ее нельзя оставить. Она тихонько посидит, — начала упрашивать бабушка.
— Ладно, но чтобы не плакала и не мешала работать.
Дедушка умер в больнице. Вика видела, как его, бледного, заносили в какую – то комнату, из которой через час вышел уставший врач, чтоб сообщить, что они помочь ничем не могли.
— У него сердце слабое. Надо было почаще к врачу обращаться.
— Он не любит по врачам бегать. А скорую вообще не хотел беспокоить. Сказал – полежу, все пройдет.
— Примите мои соболезнования! И берегите себя!
С тех пор Вика уяснила для себя, что бабушку она должна беречь, как зеницу ока. Дед не заботился о своем здоровье, никто не видел, как он постоянно за сердце хватался. За бабушкой Вика следила более пристально. Она старалась ограждать ее от всех тревог и волнений. Даже когда начался трудный, для многих, подростковый период, Вика не выплескивала эмоции на любимую бабулю. Понимала, что без нее она вообще никому не нужна.
Удивительно, но после смерти деда, мать перестала приходить в его дом. Теперь она стала приглашать Вику к себе. Оказалось, что мама и родители папы жили очень близко друг от друга, всего в нескольких остановках. Вика даже могла бы не менять школу. Но тогда она каждый день ходила бы мимо своего бывшего дома и маячила у матери перед глазами. Только став подростком, Вика поняла, что была лишней в новой семье матери. Лишней, ненужной. Она напоминала о прошлом, о бывшем муже. А маме хотелось строить новую жизнь. С чистого листа, без прицепов и напоминаний о прошлом. Даже дочку она назвала Надежда! Как символ того, что в этом браке она надеялась быть счастливой. Правда, ее счастье никак не связано с первой дочкой. Вика не вписывалась в идеальную картину семьи.
Было странно вернуться в свой бывший дом. Теперь здесь все было иначе. Новая мебель, другой ремонт. Красивая детская, в которой не осталось ни единого упоминания о том, что когда – то здесь жила другая девочка. Мать не особо любезничала с Викой. Девушка приходила в первую очередь к сестренке. Надюша была таким сказочным и ласковым ребенком, что Вика поневоле переставала грустить. По мере того, как Вика взрослела, стычки и ссоры с матерью стали случаться все чаще. Вика на многое начала смотреть по-другому, многое начала понимать о том, почему ее жизнь складывается так, а не иначе. В итоге, Вика стала постоянно скандалить с матерью, грубить ей, высказывать прошлые обиды. Как итог – мать не выдержала и запретила старшей дочери приходить к ним. Решила, что проще выбросить ее из своей жизни навсегда, чем пытаться наладить общение.
Вика больше всего страдала из – за разлуки с сестрой. Но и с этим она заставила себя смириться. Тем более, ей было, о чем переживать.
Папа, много лет назад уехавший на север на заработки, приезжал крайне редко. Но старался звонить, писать письма, постоянно присылал денег. Вика заметила, что и от него перестали приходить вести, а бабушка стала чаще плакать.
— Бабуля! Что случилось?
— Ничего, деточка, все хорошо.
— Бабушка, перестань меня обманывать, я уже давно не маленькая…
Бабушка расплакалась и долго не могла успокоиться. Она показала внучке извещение о том, что папа погиб, несчастный случай на производстве. Немного оправившись от потери сына, бабушка решила серьезно взяться за будущее внучки. И первым делом – разобраться с ее имуществом. Квартира, в которой они жили, была переоформлена на Вику. А вот с той, в которой ее родители жили до развода, еще нужно было разобраться. Жилье было куплена после свадьбы, владельцы — оба родителя. После развода имущество не делили, папа просто собрал вещи и ушел. Мать Вики была уверена – никто из родни мужа об этом и не вспомнит. Однако теперь, после смерти папы, Вика и бабушка должны были унаследовать половину квартиры. Когда бабушка начала оформлять документы, мать решила, что пора навестить их.
— Это вы что такое устроили? – начала она кричать едва ли не с порога.
— А что мы устроили?
— Квартира моя! Моя и моего мужа! Мы там живем много лет, ремонт дорогущий сделали! Ваш сынок, когда ушел, сказал, что претендовать ни на что не будет.
— Твой муж к ней никакого отношения не имеет! Вы ее вместе не покупали. Он так и остался владельцем. Теперь его нет, наследницей стала его единственная дочь!
— Эта моя квартира и достанется она моей дочери! Полностью!
— Правильно, твоим дочерям она достанется! Одной и второй. – бабушкиному терпению можно было лишь позавидовать.
Мать скандалила, кричала, угрожала нанять адвокатов и отсудить все, что только можно и нельзя. В итоге, увидев, что никто её не боится, она ушла и больше Вика с матерью не общалась.
Окончив школу, Вика поступила в университет. Однажды ее на крыльце учебного корпуса остановила девушка – подросток, удивительно похожая на нее саму.
— Вика! Вы же Вика?
— Да, а вы кто?
— Я Надя! Ваша сестра!
Вика была несказанно рада тому, что сестра нашла ее и они снова начали общаться. Мать не знала о том, что младшая дочь разыскала старшую.
Когда у Вики была свадьба, Наде пришлось выдумывать предлог, чтобы уехать из дома на два дня.
Прошло несколько лет, сестры повзрослели. Вика похоронила бабушку, вышла замуж, родила дочь. Но даже став матерью, она не нашла в себе силы простить родную маму. Эта женщина стала для нее чужим человеком. И случилось это не в день, когда она приехала отстаивать права на квартиру, а тогда, когда она отдала дочь родителям бывшего мужа, вычеркнув ее из своей жизни.
Надя много раз пыталась помирить мать и сестру. Вика удивилась, как у такой сухой и холодной женщины могла родиться такая добрая дочь. Сестра была желанным гостем в доме Вики. А вот о матери она запрещала даже вспоминать.
— Надюш, ты не можешь меня понять. И никогда не сможешь. Ты жила в любящей семье. А меня из этой семьи вычеркнули. Так что мне твоя мать — чужой человек. Не надо мне рассказывать про нее и давить на жалость!
— Но она болеет. Серьезно болеет. А я уже не вывожу одна тянуть и свою семью, и уход за ней. Ну как ты так можешь? Это ведь наша мама! Она нам жизнь дала! Наша обязанность о ней заботиться!
— Она дала мне жизнь, но воспитала и заботилась обо мне другая мама – моя бабулечка! А твоя мама меня, словно старый груз, сбросила и пошла налегке в светлое будущее. Она не помогала меня растить! Никак! Мне потом соседи рассказали, что она еще и умудрялась в долг просить у бабушки. Пару раз даже подворовывала у нее. Небольшие суммы, но все же.
— Не может быть, не верю!
— А я верю! Ты знаешь одну маму, а я другую! И я знаю, то есть, знала свою бабушку. Она никогда не оскорбила бы себя неправдой. Так что сама видишь – нет у меня никакого дочернего долга перед твоей матерью. Я понимаю, ты о ней волнуешься, но не надо от меня требовать того же, я не смогу ее простить! Никогда. Считай меня сухой, черствой, жестокой, какой угодно. Но она не вкладывалась в мое воспитание. Я не собираюсь помогать ей. К тому же, у нее есть муж, есть ты, вы справитесь. Когда она меня бросила, она не думала, какого мне будет. – Вика говорила уверенно, без запинки, потому что понимала: мать не та, которая родила, а та, что дала достойное воспитание. Выкормила и вырастила.
Конец.
