— Ты больше никого не смогла полюбить, да? — спросила Таня у мамы.
— Да. И я боюсь, что ты тоже не сможешь. А ребенка мы вырастим, ерунда!
Татьяна закончила рассказ. Она словно сбросила груз с души. Села ровнее, худенькие плечи её распрямились.
— Мам… и ты больше никого так и не встретила? — с сочувствием спросил я.
— Никого, Саша. Были у меня ухажёры, конечно. Но никто мне так и не понравился настолько, чтобы сблизиться…
Мне было четырнадцать лет, когда я наконец решился поговорить с матерью на тему, которую она всегда очень грамотно обходила.
— Мам, признайся, мой отец жив?
Она ахнула и прижала руки к груди:
— С чего ты это взял, Санька? Конечно, нет!
— Мам! Ты должна мне сказать. Я уже не маленький. Скажи мне правду.
— Да с чего ты так решил? Ничего не понимаю!
— Когда человек умирает, от него что-то да остаётся. Вещи. Фотографии. А тут ничего…
— Но я же тебе говорила, я всё выбросила, потому что мне было больно. Твой отец погиб в аварии. — уже не так уверенно сказала моя мама, Татьяна.
Я только хмыкнул. Раньше мне в голову не приходило мучить маму такими разговорами, но тут я начал взрослеть, задумался, сложил два и два, и решил, что хочу знать правду. Ну не мог я поверить, что после гибели хорошего мужа и отца не осталось никакой памяти! Раньше, когда был маленький, мог поверить. Потом просто долгое время не задумывался. А сейчас я был уверен в том, что прав. И мать выглядела растерянной. Врать мальчишке, который ходит под стол пешком, и обманывать подростка, который хорошо учится и много читает, это всё-таки большая разница.
— Ладно. — вздохнула мама. — Может, ты и прав. Может, и пора поговорить об этом честно.
Когда Татьяне было девятнадцать лет, её подруга, Марина, познакомилась с парнем. Юрой. Встречались, гуляли. Потом поняли, что всё серьёзно. Начали Марина с Юрой подумывать о свадьбе. Мечтать, как будут вместе жить. Где. Сколько будет у них детей.
Однажды Юра приехал к Марине со своим другом, Максимом. Татьяна как раз была в гостях у подруги. И надо же было такому случиться, что увидев этого самого Максима Таня влюбилась. С первого взгляда, и по самые уши.
Чувство было взаимным. Маринка потом чуть не убила своего Юрика за то, что он проявил мужскую солидарность, которая чуть не погубила жизнь Татьяны. Не погубила, но здорово разрушила. Тане потом пришлось собирать себя из руин буквально. В общем, увидев Таню, Максим обалдел и понял, что влюбился. Но он был женат. Именно этот факт, как выяснилось позже, он и попросил Юру не озвучивать.
— Как-то это… не очень хорошо. — с сомнением сказал Юрий. — Может, ты заберёшь свои книги, да поедешь?
Марине неделю назад понадобились какие-то редкие учебники. Верный рыцарь Юра нашёл их для неё с помощью Максима. Мог бы и обратно передать сам, но Макс увязался за ним — делать ему было нечего. А вот теперь ещё и просит подыграть ему. Не говорить девчонкам, что он женат.
— Да я бы рад уехать, Юр! Но не могу! — умоляюще шептал Макс. — Увидел её, и пропал.
Юра поколебался, но согласился. Ох и достанется же ему от Маринки, когда правда вылезет наружу! Чувствовал он себя в связи с этой ситуацией довольно дерьмово.
А Максим тем временем уже вовсю встречался с Таней — водил её гулять, в кино, в кафе. Ну, и всё остальное.
— Ты чего такой? — Марина уловила настроение жениха. — Я тебе про меню на свадьбу, а ты сидишь: «Угу, угу». Как филин. А сам будто и не слышишь меня. Заболел?
— Маринка, а что у Тани с Максом?
— Ну… любовь, вроде бы. Всё хорошо у них. А что?
— Ты бы сказала Танюхе, чтобы она не увлекалась слишком. — смущённо сказал Юра.
— В чём дело? — повысила голос Марина, впрочем уже догадываясь, в чём.
Юра покаялся. Марина устроила ему скандал, и с ужасом стала думать, как сообщить подруге страшную правду. Как сообщишь такое? Танька счастлива. На крыльях любви летает. Светится вся. Ну, Максим! Ну, подонок!
Так Юрка ещё сказал, что жена Макса — дочь его соседей по даче, и у их родителей совместный бизнес. То есть, разводиться он нее станет в любом случае. Как так можно было? То есть, он просто использовал Таню, и всё. Поматросил, и теперь бросит. А когда — вопрос времени.
Татьяна вечером зашла к Марине. Она была счастлива, но немного озабочена.
— Что с тобой?
— Я не уверена… — промямлила Таня. — У меня задержка.
Марина ахнула. Она побледнела и села на стул.
— Да чего ты так пугаешься? У нас же всё хорошо с Максом. Или, ты думаешь, он не обрадуется?
— Сядь! — велела Марина.
— Ну, села. — улыбнулась Таня, присев за кухонный стол. — Что такое?
— Я сама только вчера узнала. Сидела, думала, как тебе это преподнести… скажи, ты его сильно любишь?
— До безумия! Больше жизни люблю!
— Пообещай, что не натворишь глупостей!
— Каких? Что ты вчера узнала? Говори. Ты меня пугаешь…
— Макс женат!
— Что-о!? — вскрикнула Таня, и отключилась.
В сознание она тогда пришла быстро, а в себя — очень и очень нескоро. Беременность подтвердилась. Откуда у неё взялись силы отправить Макса в долгое и унизительное путешествие, она и сама не знала. Просто наврала ему, что у неё другой.
— Как? — поразился Макс. — Я думал, у нас серьёзно!
— А я думала, что ты неженат. Что теперь?
— Ну… там все непросто…
— Не хочу я ничего слушать! — почти закричала Таня. — У меня уже другой парень. Всё. Топай отсюда!
Он ушёл. Татьяна прорыдала несколько дней, отказываясь от еды, не выходя из дома. Потом вышла, чтобы уточнить, беременная она, или нет.
Беременность подтвердилась.
— Маринка, ты не должна проболтаться! Ни за что!
— А Юрке я что скажу? — расстроенно спросила Марина. — Он же увидит твоё пузо. Или… или ты не хочешь оставлять ребёнка?
— Не знаю я-а-а! — простонала Таня. — Ничего я не знаю! Что делать? Как дальше жить? Как я смогу без него? Может, не надо было прогонять… тысячи женщин встречаются с женатыми.
— Все разные, Тань. Женатые мужики — это не твоё! Ты не из тех, кто будет в списке.
— Если я оставлю ребенка, скажи Юрке, что он от другого. И всё. Что я, такая дрянь, встречалась не только с Максом. Юра же чувствует вину свою, да? Я вижу…винит себя, что не предупредил меня.
— Ну… конечно, винит. И я его виню. — призналась Марина.
— Не надо, Марин. Я Макса увидела тогда, и готова была идти за ним на край света. Может, пошла бы и зная правду.
— Но сейчас-то ты его прогнала! — изумилась подруга.
— Потому что обман! Ненавижу, когда врут. Он обязан был сказать. А он ещё и Юрку впутал…
Таня призналась во всем матери. Дарья Глебовна подумала и сказала:
— Я считаю, что нужно рожать. Альтернативный вариант слишком вреден для здоровья. Да и для души, я думаю, тоже. Вот только, боюсь, что в личной жизни тебя теперь ждёт фиаско. Как и меня в свое время.
Таню мама растила без отца. Отец появлялся раз в пять лет, с деньгами и подарками — он давно жил в другой стране с новой семьёй. Когда Виктор уезжал, Танина мама наотрез отказалась ехать с ним. Она принципиально считала, что «где родился, там и пригодился». Дарья не запрещала Виктору общаться с дочерью. Таня даже раз была у него, в Германии. И жена папина, Алёна, ей понравилась. А вот мама всю жизнь после развода так и прожила одна.
— Ты больше никого не смогла полюбить, да? — спросила Таня у мамы.
— Да. И я боюсь, что ты тоже не сможешь. А ребенка мы вырастим, ерунда!
Татьяна закончила рассказ. Она словно сбросила груз с души. Села ровнее, худенькие плечи её распрямились.
— Мам… и ты больше никого так и не встретила? — с сочувствием спросил я.
— Никого, Саша. Были у меня ухажёры, конечно. Но никто мне так и не понравился настолько, чтобы сблизиться.
— А он — всё? Так и пропал тогда, когда ты его прогнала? И никогда не пытался связаться с тобой?
Таня покачала головой. Нет, Максим больше не объявлялся. Ни разу в жизни.
— А ты его до сих пор, что ли, любишь? — спросил я у мамы.
— Что ты! Нет, конечно! — сказала она.
Но я ей, почему-то, не поверил…
— То есть, вы с тетей Мариной сохранили тайну, и отец не знает обо мне, так?
— Надеюсь… но ты же понимаешь, захотел бы — узнал. Значит, не нужна я ему была.
— Мы. — сказал я. — Мы были ему не нужны! И он нам тоже не нужен, мам!
Я сел рядом с матерью и крепко обнял за плечи.
Она растила меня, воспитывала, прививала вкус к хорошей литературе. Она и бабушка. Во всем всегда поддерживали меня. Учили любить людей, начиная с себя, своей семьи, и далее… мне было очень обидно, что моим отцом оказался обманщик и подлец. Но я был рад, что не имел и не имею с ним ничего общего. Мне было интересно. Любопытно. После маминого рассказа интерес угас. Зачем мне какой-то левый мужик по имени Максим? Чтобы он и мне что-нибудь наврал?
Я получил от мамы информацию, мы её обсудили, и всё это должно было забыться, как скучный банальный сон, но вдруг, спустя примерно год после того разговора, в дверь позвонили. На пороге обнаружился мужик, здорово похожий на меня внешне. Правда, мужик был какой-то постаревший и похудевший. Какой-то несчастный, что ли…
— Ты, наверное, Александр? — спросил он. — Мама твоя дома?
Мать была дома, она готовила на кухне, но я, не веря своим глазам и понимая, что дело плохо, оттеснил мужчину за дверь, на площадку, и закрыл дверь в квартиру:
— Что вам нужно? — как-то даже брезгливо спросил я. — Вам лучше уйти.
— Так ты, выходит, знаешь, кто я?
— Догадываюсь.
Он помолчал немного и сказал:
— Правда, получается, это. А я думал, Юрка врёт…
— Вы, наверное, всех по себе судите? — очень ядовито сказал я.
Дверь за моей спиной, которую я придерживал рукой, начала дёргаться. Мать заинтересовалась, кто там пришёл, и куда я подевался.
— Мам, я вернусь сейчас. Не беспокойся!
— Тань, выходи! — крикнул мой папаша.
За дверью в квартире стало тихо, а потом мама сказала нерешительно:
— Я вызываю полицию!
Что она ещё выдумала? Какую полицию? Я открыл дверь.
Мать стояла бледная и держалась руками за горло.
— Здравствуй, Таня. — сказал Максим, и у него дернулась щека.
— Максим… — пробормотала мама.
— Ладно. Я вас оставлю. — сказал я.
Мне вдруг стало так неловко, словно я увидел что-то неподобающее, подсматривая в замочную скважину. Когда эти двое оказались в одном пространстве, воздух вокруг словно стал плотнее. Сгустился и изменил цвет с прозрачного на красный.
Юношеский максимализм во мне требовал прогнать этого чужого мужика. Наговорить ему ещё целую кучу злых слов. Так, чтобы за всю жизнь свою выговориться. Но что-то заставило меня сдержаться.
Из комнаты я слышал, как мать провела Максима в кухню. Она закрыла дверь, и я не слышал их разговор. Через два часа он ушёл, и мама постучалась ко мне.
— Входи! — бросил я небрежно, глядя в книгу.
Конечно, ни строчки я там, в этой книге, не видел. Хорошо хоть не вверх ногами держал, как в кино или анекдоте. Я не понимал, откуда это страшное волнение. Мы же с мамой обо всем поговорили, все выяснили. Ещё год назад. И я твердо знал, что мне плевать на так называемого отца, а вот поди ж ты…
— Он ушёл. — сообщила мама.
— Я слышал. Чего он вообще приперся?
— Прощения попросить.
У мамы зазвонил сотовый. Я вздрогнул:
— Он?
— Да нет, я же не давала номер…
— Бабушка?
— Маринка! — пояснила мама, взглянув на дисплей. — Да, Мариш! Я тут занята немного…
Я слышал голос тёти Марины, как она, на разных интонациях, всё что-то объясняла маме. Слышал то и дело повторяющееся слово «Прости».
— Марин, я перезвоню! С Сашкой переговорю, и наберу тебе! И не надо никого убивать, всё в порядке! Да. Да. И на тебя я тоже не сержусь! Да когда это было? Конечно не сержусь!
Конечно, тогда, шестнадцать лет назад, Марина сказала своему будущему мужу Юре, правду. Что Таня беременна от Максима. Сказала, и велела держать рот на замке, иначе она точно с ним разведется. Ну, он честно и держал рот на замке все эти годы, тем более, они с Максимом с тех пор почти и не виделись. Юра женился, переехал. Он и не думал говорить Максу о том, что Таня ждёт от него ребенка. Он его и на свадьбу не позвал, потому что позвать в сложившейся ситуации можно было только кого-то одного из них — или Таню, или Максима. Выбрали Таню, во-первых потому что она была пострадавшей стороной. А во-вторых, Маринка боялась придушить Максима прямо на собственной свадьбе.
А на днях Юра заезжал к родителям и встретил Макса во дворе. Удивился, как он неважно выглядит. Похудел, постарел. Слово за слово, разговорились. Максим позвал Юру выпить — сказал, что он живет один, а выпивать одному как-то слишком депрессивно. Юра пожалел старого друга и пошёл.
Поговорили за жизнь. Максим был разведен. Детей нет. А тут ещё и заболел, а главное, непонятно чем. Весь обследовался с ног до головы, вдоль и поперек — ничего. По результатам обследования здоров. А ему всё хуже и хуже.
— Помру я скоро, Юрка. — тоскливо сказал Максим. — И даже не буду знать, от чего умер. А ведь у меня детей даже нет. Одна любовь была за всю жизнь, да и ту профукал!
— Ты про жену? — не понял Юра.
— Да нет же! Я про Таньку. Как я её тогда любил… как любил… а разводиться побоялся. Думал, отцу испорчу что-то в делах, обидится тесть, партнер его деловой. Дурак я был, Юр…
В процессе этого разговора Юра пожалел Максима, и под градусом рассказал ему, что Татьяна родила сына тогда. От него, от Макса. Вот Максим и пришёл к Тане, а Юра покаялся Марине, что проболтался, она и кинулась звонить подруге, предупредить, и прощения попросить.
— Санта-Барбара, блин. — сказал я. — Мам, ты чего хочешь от меня-то? Благословения? Так мне всё равно. Решила пожалеть его — дело твоё.
— Тебе его совсем не жаль?
— Не знаю, мама. Честно. Я ведь совсем его не знаю. Откуда жалость к незнакомому человеку возьмётся?
— Сашка… я знаю, ты не такой. Ты добрый. Тебе всех жалко. Даже в книгах и в кино.
— Ой, не надо из меня слюнтяя делать! — возмутился я. — Почему он с женой-то развелся?
— Наверное, так случается. Без любви, без детей…
— А почему детей не было?
— Ну Саша! Я не спрашивала… откуда мне знать?
— Чем он болеет?
— Говорю же, не знает. Не находят ничего.
— От тоски, поди, сохнет. — цинично пошутил я.
Ночью мне не спалось. Я все думал, какой он, мой отец. Родной батя мой. Какой он? Такой уж подлец, или просто несчастный человек?
Максим заявился через три дня и сказал, что мы все едем на море.
— Я не хочу на море. У меня планы. — сказал я.
Видно было, как он растерялся. Не привык, что у кого-тог ещё могут быть планы. Думал, дети — это дрессированные собачки, что ли?
Мама уговорила меня на море. Сказала:
— А вдруг для него это последняя такая поездка?
И мы поехали.
С каждым днём я узнавал своего отца всё больше и ближе. И он не казался мне чудовищем. Наверное, от любви люди совершают не только хорошие поступки, но иногда и глупые, плохие, эгоистичные. Разрушительные.
Максим был веселым, знал кучу анекдотов. Арендовал яхту и повез нас кататься. Во время прогулки рассказывал про загадки черного моря, о которых я раньше даже не подозревал.
Я смотрел на свою мать рядом с ним, и радовался, что мы поехали. Она была так очевидно счастлива, что становилось немного страшно. Страшно, если Максим и правда умрет, и она потеряет его второй раз.
— Сынок, ты чего задумался? — спросил он.
И я удивился тому, что меня не покоробило это его обращение.
Отец вернулся к нам — мать даже не раздумывала, прощать его, или нет. Конечно, она всё ещё любила Максима, и не хотела больше быть без него. А ещё отец неожиданно вернулся к жизни. Это, наверное, чудо, но ему становилось всё лучше и лучше, и выглядел он тоже уже хорошо. Стало понятно, что умирать в ближайшее время Максим не собирается. Интересно, а можно умереть от одиночества и тоски?..
