На террасе разговорились с приезжими из Волгограда. Как и мы, на море четвертый день, в пятницу – домой.
Бабушка и шестнадцатилетний внук. Вот их жизненные позиции.
Бабушка: начала работать в юности. Лет в шестнадцать мыла посуду в столовой. Деньги были нужны: отец нас с матерью бросил.
Мама тогда заболела, трудиться не могла. А я приносила небольшие деньги, а еще еду.
Потом стало легче: мама в себя пришла, и у меня появилась возможность учиться. После школы закончила техникум, вкалывала, как проклятая. И так до старости. На пенсию вышла в семьдесят лет.
Не в чем мне себя упрекнуть, двоих вырастила, а сейчас отдыхаю. Вот – внука на море привезла, пусть порадуется.
Внук: всегда тебе говорил, а чем гордиться? Сама подумай: работала, как проклятая! И слово-то какое употребила. Человек должен расти, развиваться, а не вкалывать.
Чем себя радовала? Какие у тебя увлечения? Нет, жить так, как ты, не желаю и не буду.
Бабушка не рассердилась, а улыбнулась. Сказала так: молодо – зелено. Узнаешь еще, что такое жизнь.
А мы промолчали.
Бабушки – мир особый, если можно так выразиться. В море – другая бабушка, у нее двое малолетних внуков.
Она заплыла далеко, а ребята играют в мелководье. Плывем рядом, разговариваем, что вчера вода была чище и теплее.
Вдруг – обернулась, нашла глазами одного мальчишку, второго не увидела. Побледнела от волнения: «Сережа, где Сережа»?
С усилием погребла к берегу, но быстро плыть не получается.
— Сережа, где Сережа?
И от ужаса чуть не стонет.
Плыву рядом, старюсь успокоить. А она не слышит – вопит. И мне, признаюсь, стало страшно.
Оказалось, что Сережа скинул белую панаму, оставил ее на берегу.
Увидела, поняла, рассмеялась:
— Ничего с собой поделать не могу. Потеряю кого-нибудь из внучат – тут же почти умираю.
И улыбается виновато.
Почти рядом с нами – покрывало. На нем восседает еще одна бабушка, грузная, большая. Тут же коробочки с разнообразной едой, которую из дома принесли. А еще вареная кукуруза. Мужчина прошел с пончиками, предлагал публике. Бабушка купила штук десять.
Справа от нее девочка лет десяти, тоже толстенькая. Море им почему-то неинтересно. Пробыли мы на берегу часа два, а бабушка и внучка так и не окунулись. Внучка один раз поднялась – руки помыть после пончиков.
Кушали два часа, наверное, очень проголодались.
