Серафима родилась и выросла в деревне Кузино. Там же вышла замуж и живет до сей поры. Почему Кузино? Никто не знает, но в деревне много жителей по фамилии Кузины.
Серафима давно овдовела, и вроде бы спокойно живет одна, держит только кур и собаку Шарика, который исправно охраняет дом. Всё бы ничего, но только раздражает её сосед Петрович, который живет, напротив. Почему и когда она так его невзлюбила, в Кузино никто не знал, но домыслы были.
Поговаривали, что давно в молодости, Петрович ухаживал за Серафимой, нравилась она в свое время ему и он ей тоже. Но замуж она вышла за Григория, парня из зажиточной семьи. После свадьбы Серафимы с Григорием соседи через некоторое время слышали её крики скандалы, соседи шептались:
— Поколачивает Гришка свою жену, когда выпьет.
Григорий гулял на отцовские денежки, пил с дружками. Серафиме крепко от него доставалось, она уже и не рада была, что вышла за него замуж. Соседи опять шептались:
— Позарилась на богатство, а теперь оно боком ей выходит.
А Серафима и правда жалела, что отказала Петровичу, и затаила на него обиду. Хотя в чем он виноват?
Григорий гулял широко и часто, но однажды пришло время, случилось что-то с ним, не выдержало видимо здоровье, похоронили его за деревней на кладбище. Осталась Серафима одна.
Петрович так и не женился, наверное, любовь его крепкая была к Серафиме. Не выбрал никого из деревенских девушек и женщин, хотя многие на него имели виды. Так и живет один со своей огромной собакой, похожей на медведя, породы ньюфаундленд, но в деревне никто не может запомнить эту породу. Когда-то давно Петровичу привез знакомый из города эту собаку еще щенком. Хоть это самая добрая порода собак, но внушительный вид Байкала, так назвал его Петрович, вселяет страх в деревенских. А Серафима постоянно видит эту псину, и тоже ненавидит собаку, как и Петровича.
— Что за псина, даже не гавкает, хоть кто к Петровичу заходит. Толку-то от такой псины? Имя дал какое-то непонятное — Байкал, как будто больше нет других имен. Вот зачем такое чудо в хозяйстве, небось ест, ого сколько, как хороший хряк, — иногда глядя в окно, разговаривает сама с собой она.
А самое интересное, когда Петрович играет на своей гармони, сидя на крыльце, Байкал подвывает, подпевает. Поднимает морду свою к небу и тоже выводит своим голосом что-то. Серафима только плюется, а Петровичу смешно. Байкал исправно служит своему хозяину, зимой из леса приходят лисы. Часто вокруг своего курятника Серафима видит лисьи следы. И даже однажды Байкал потрепал лису. Но Петрович свозил своего друга к ветеринару, боялся, что у лисы может быть бешенство. Говорят, что оно у многих диких животных. Ветеринар делал уколы Байкалу. Всё обошлось.
А Серафима опять недовольна, говорит соседке:
— Прямо как за барином ухаживает за своей псиной Петрович, ишь потащил к ветеринару.
И зачем это надо, странно это всё?
Соседка не поддержала её:
— А что тут странного, Сима? Для всех свое животное дорого. А для Петровича Байкал, как член семьи. Он очень умный и преданный. Спасибо бы сказала, Байкал вон твоих кур охраняет от лисы.
Так и живут соседи напротив, Петрович с улыбкой поглядывает на Серафиму, а та всё злится. Уже им за пятьдесят, Петрович вроде и не против с Серафимой создать семью, давно простил её, но она какая-то ершистая. Что бы он ни спросил у неё, она отвечает грубо и злобно. Однажды даже он сказал ей:
— Сима, вот ты такая злобная, потому что злишься сама на себя. Я вижу, обижена. А что обижаться? Жизнь такая штука, нынче так, а завтра по-другому. Нельзя так долго обиду в себе носить, да еще на себя. Я-то ничего плохого тебе не сделал.
Серафима ничего не ответила, а Петрович обрадовался, видимо доходят до неё его слова. Душу её нужно отогреть, отравлена она у неё. Петрович понимает её, он даже песни для неё поет на крыльце с Байкалом, чтобы Серафима слушала и думала, что это про неё он поет: «Ой цветет калина в поле у ручья…»
Так проходит время, снова пришла зима. Нынче зима выдалась снежная, морозная. Не слышно песен Петровича, только ветер, да метель поет. Всю ночь Петрович слышал, как воет вьюга, даже в трубе завывает. Утром выглянул в окно:
— Батюшки, ничего не видно, все под снегом, почти все окна в снегу, даже вход в будку к Байкалу завалило. Откроется у меня дверь или нет?
Он видит, что собака лапами уже выгребает проход из будки. Надел теплый тулуп Петрович, еле выбрался из дома, почистил от снега крыльцо, ступеньки. Прочистил дорожку до будки Байкала, снял с цепи его, пусть бегает по снегу. Байкал огромными прыжками бросился к забору Серафимы, у неё снег сравнялся с забором. Подскочил к двери и давай лапами снег отгребать.
Петрович подумал:
— Как Серафима выберется, дверь до половины снегом завалена, даже ручку не видно.
А она в окно смотрит испуганно, машет руками. Петрович через некоторое время прочистил узкую дорожку до её двери, уж на широкую нет времени, что-то она хочет сказать Петровичу. Резкими движениями лопаты быстро очистил дверь и вошел к соседке.
— Здорово, Сима! Ну и снегу навалило, намело, еле тебя откопал.
А она показывает в окно, Петрович глянул, крыша у бани провалилась от тяжести снега. Сама баня стоит, как огромный сугроб, всё с негу.
— Даааа, надо пробиваться к бане, да откапывать, а крышу придется весной новую делать. Засуетилась Серафима, одевается:
— Помогу я тебе Петрович, долго одному-то. У меня еще вход в курятник завалило, а там куры, кормить их надо.
А Байкал уже отыскал вход в курятник и стал судорожно работать мощными лапами. Вскоре уже и его не стало видно, но потом вылез весь в снегу. Петрович потрепал его за ухо:
— Молодец Байкал, молодец, нашел вход в курятник, а то нам пришлось бы его искать.
Даже Серафима заулыбалась:
— Надо же, какой умный, не зря на медведя похож.
Вскоре Петрович прочистил дорожку к курятнику, устало смахивал рукавицами снег со своих усов, весело говорил:
— Ну вот, Сима, откопали мы тебя с Байкалом и кур твоих, корми теперь их. Чтобы ты делала без нас?
Потом Петрович вел борьбу с завалами в своем дворе, Байкал помогал, вовсю старался отгребал снег своими лапищами. Он радовался, что хозяин его не привязывает, нарезает круги вокруг него. Потом пошел Петрович разгребать шире дорожку к Серафиме, когда расчистил до крыльца, Серафима глядя с улыбкой на него, сказала:
— Спасибо тебе, Петрович, и тебе Байкал. А что, помощничек, давай-ка угощу тебя с устатку наливочкой, есть у меня в подполе. Наливочка малиновая.
— Отчего же не попробовать? Я очень даже согласен. А может лучше пойдем с наливкой ко мне? У меня гармонь дома, ты любила раньше песни петь. У меня там гармошка у окошка, а еще грибы соленые, рыжики.
Собрала кое-что Серафима в корзину, пироги, наливку и пошли к Петровичу. Задымилась труба на крыше Петровича, затопилась печь, гостью нужно согреть. Байкал на крыльце, как и положено сторожу. Охраняет покой своего хозяина и гостьи дорогой.
Вечером в доме Петровича не смолкала гармошка, на всю деревню Кузино выводила старые мелодии, которые играл Петрович когда-то в молодости. Тихо и задушевно пели Петрович с Серафимой, а Байкал молчал, не подпевал, слушал внимательно.
Серафима больше не злится, не обижается, а Петрович бегает, как молодой. Оба они еще молодые, всего-то по пятьдесят два. Впереди еще много чего хорошего будет в их жизни.
