История эта произошла очень давно. Прямых свидетелей не осталось, а то, что до меня дошло, прошло через многие руки, если так можно сказать.
Как-то раз подруга позвала меня в дальнюю деревню, где у нее жила тетка. Наступил грибной сезон, в ближайших к нашему дому лесах с грибами было туго, а Лена уверяла меня, что там, куда мы поедем, грибы мешками собирают.
Я уговорила мужа, мы загрузились в машину и отправились за мешками грибов.
Дорога заняла три часа, и приехали мы в довольно большую деревню, где сразу бросались в глаза былые масштабы селения, но видны были очаги запустения и заброшенности.
– Тут до войны большое село было, и крепкий колхоз. Это потом уже кто-то с войны не вернулся, кто-то в город подался, так вот и опустело потихоньку, но могикане живут. И моя тетка среди них, – пояснила Лена, заметив, как я печальным взглядом смотрю на полуразрушенный клуб и обветшалые дома.
Мы подъехали к небольшому, но крепкому кирпичному дому. Встретила нас баба Нюра, как сама она представилась нам, да и Лена ее так называла.
Слово за слово, мы разобрались с вещами, обустроились в одной из комнат. Муж решил сходить на вечернюю рыбалку, благо речка была практически рядом. Дамы же собрались на веранде и под чашку чая с земляничным вареньем повели разговоры о том, о сем.
Сама собой зашла речь о всяких мистических поверьях, предсказаниях, необъяснимых явлениях. И баба Нюра вспомнила историю, которую ей еще в подростковом возрасте довелось услышать от бабушки.
Село Пожарское входило в крупный колхоз «Ленинский путь». Жила в нем большая семья Звягинцевых: муж, жена, трое сыновей.
Старший, Андрей, уже своей семьей обзавелся, работал трактористом, жена в клубе библиотекой заведовала, сын подрастал. Средний тоже жениться успел, жил в примаках. Младшенький жил с родителями, школу заканчивал.
Была у Звягинцевых собака, дворняжка, трехлетка. Звали собаку Рыськой. Странная животинка была, и окрасом, рыже-пепельным с черными ушками, и поведением осторожным.
Другие-то сельские собаки в большинстве своем в будках обитали, да на цепи добро хозяйское берегли, а Рыську избаловали, в доме держали, вольно по двору бегать разрешали.
В ночь на 22 июня 1941 года Рыська завыла так, что все псы ей вторить начали. В доме все проснулись и увидели: сидит Рыська у двери и воет.
Зашикали на нее, заругались, а она не слышит, не реагирует, продолжает выть. А утром известие пришло, что перевернуло жизнь всей страны.
Двух братьев Звягинцевых забрали на фронт практически в первый месяц войны. В сентябре ушел и младшенький. Отец семейства, Павел Иванович, по здоровью на фронт не попал, остался в селе бабам помогать. А в октябре пришли немцы…
Огненным катком прошли по селу фашисты. Всю дворовую живность забирали, селян, оказывавших сопротивление, убивали на месте, постреляли и собак, честно продолжавших охранять дом и хозяйство. Погиб и муж Марии Петровны Звягинцевой. Удивительно, но Рыська выжила.
В 1943 году село освободили. Женщины, матери, жены, сестры, пережившие оккупацию, ничего не знали о судьбе своих мужчин. С опозданием стали приходить похоронки, то в одном дворе, то в другом раздавался надрывный плач селянок. Радость освобождения смешивалась с горем потерь, но село продолжало жить.
Однажды утром Рыська выбежала из дома вместе с хозяйкой, Марией Петровной, и невесткой Надей. Они собирались на покос. Вдруг собака заметалась, звонко залаяла, закружила вокруг женщин, радостно виляя хвостом.
– Рыська, да что с тобой, угомонись, – прикрикнула на нее хозяйка.
Но собака не унималась. Она сорвалась с места и побежала на край села, потом вернулась, снова полаяла, и опять отбежала. Женщины остановились и посмотрели в ту сторону, куда побежала Рыська.
По сельской дороге шел солдат. Когда он немного приблизился, они увидели, что Рыська прыгает вокруг него, радостно взвизгивая. И тут Надя узнала Андрея. Она сорвалась с места и побежала навстречу мужу.
Когда они встретились, женщина увидела полупустой рукав левой руки и немного обожженную левую сторону лица мужа. Слезы навернулись на глаза.
– Родненький, живой, вернулся, Андрюша, – Надя прижалась к мужу, крепко его обняла и, продолжая плакать, не желала его отпускать.
Медленно подошла мать Андрея. Сняв с головы платок, она вытерла слезы, и сказала:
– Сынок, кушать хочешь?
И было в этом вопросе столько боли и радости, любви и тепла, что все трое долго стояли обнявшись, не веря в чудо. А рядом увивалась Рыська, не менее счастливая от того, что солдат вернулся с войны.
Через три месяца Рыську заметили у домы Полины Матвеевой. Собака прыгала на калитку, звонко лаяла и виляла хвостом. Полина подошла к ней и спросила:
– Чего баламутишь, Рыся?
А через полчаса на краю села остановилась машина, из нее бодро выпрыгнул военный и зашагал к дому Полины. За отвагу и героический поступок Сергея, мужа Полины, наградили отпуском на десять дней.
Война близилась к концу. Известий от среднего сына не было, на младшего пришло извещение как о пропавшем без вести. Мария Петровна понимала, что ничего хорошего ее не ждет, но сердце продолжало верить, что сыны живы.
Отгремели салюты победы. Многие не вернулись с войны. Женщины оплакали свои потери. В конце июля 1945 года жизнь в селе шла своим чередом.
С раннего утра несколько женщин отправились в лес по грибы, пошла с ними и Мария Петровна. Рыська увязалась за ними. Набрав уже половину корзины, Мария Петровна была атакована Рыськой. Собака звонко лаяла, виляла хвостом, звала хозяйку на дорогу к селу.
И тут женщина вспомнила, как та предсказала появление Андрея и Сергея. Ноги у нее подкосились, сердце боялось поверить в чудо. Она прислонилась к широкому стволу ели, поставила корзину, глубоко вдохнула, и решительно пошла за собакой.
В село они уже вбежали. И тут Мария Петровна увидела, как к калитке дома подходит ее средненький, Коленька…
К сожалению, младший сын Звягинцевой так и не вернулся с войны. Загадкой для семьи стало и поведении Рыськи, и еще долго ходила по селу легенда о том, как собака вместо почтальона приносила в дома только радостные вести.
Вот такая история. Сколько в ней правды, не знаю, но хочется верить, что так оно и было.
Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА
