Виталий сидел на последнем ряду в зрительном зале Дома культуры и смотрел концерт. Вдруг он заметил, что у стены в проходе стоит молодая женщина. Глаза её блестели, волосы локонами спадали на плечи, а приталенное платье подчёркивало стройную фигуру.
«Как артистка», — подумал Виталий, и теперь больше посматривал не на сцену, а на очаровательную незнакомку.
Рядом с ним было свободное место, и он решился ей кивнуть и показал на пустующее кресло. Она улыбнулась и отрицательно покачала головой, а потом и вовсе вышла из зала.
Виталию захотелось идти за ней. Он не сдержался и тоже вышел из зрительного зала, догнав женщину.
— Что вы? – удивилась она, — концерт неплохой, зрители довольны.
— Да он всё равно скоро закончится, а вы почему сами-то не стали досматривать и не сели на свободное место? – поинтересовался Виталий.
— Да я уже тут столько концертов пересмотрела… Дело в том, что я работаю в библиотеке, на втором этаже. Вот и отлучилась на несколько минут, глянуть, — она улыбнулась, — хорошо, когда можно смотреть все спектакли и концерты бесплатно.
Они засмеялись, и он сказал:
— А я вот и не был в вашей библиотеке. Можно записаться? Или хотя бы посмотреть?
— Конечно можно, только сегодня уже поздно, мы закрываемся. Приходите завтра, или в любой другой день, будем только рады, нам новые читатели нужны.
На следующий день Виталий был уже в библиотеке, придя за час до закрытия. Маша (так звали библиотекаршу) записала его данные и предложила выбрать книги.
Но Виталий не только взял стопку книг. Он непринуждённо рассказывал о своей службе в армии, откуда недавно вернулся и о новой работе. А когда Маша собралась домой, он вызвался проводить её.
— Вы не думаете, что я могу быть несвободной? – спросила она его вдруг, — ведь я старше вас, и сразу хочу сказать, что мне тридцать лет, и поэтому провожать меня нежелательно…
— Но неужели нельзя по-дружески проводить до дома, не могу, вот, просто так расстаться, хочется побыть немного с вами, — парень подыскивал слова.
— Ну, проводите, только раз, — строго сказала Маша.
— Почему так категорично? Я совершенно неприятен вам? – расстроенно произнёс Виталий, — вы же ещё совсем не знаете меня, а уже гоните. Ни за что.
— Послушайте, Виталий. Я мать двоих девочек. Да, разведена. И у меня нет желания иметь отношения с мужчинами, даже дружеские. Поймите, тем более, что вы так молоды… — сказала она, не глядя ему в глаза.
— Как я понимаю, молодость – мой главный недостаток. А то, что такая красавица была замужем и родила детей – это неудивительно. И дети, как я понимаю, радость для каждой женщины, — ответил Виталий, — хорошо, можно я буду только приятелем?
Они шли по осеннему городу, начинало темнеть. У ворот дома Маша остановилась, попрощалась и быстро ушла.
А Виталий смотрел ей вслед и думал, что он самый счастливый на свете в этот вечер. Голова шла кругом. Он не мог и представить ещё вчера, что влюбится с первого взгляда, не будет спать всю ночь, и уже сегодня столько разговаривал с ней и проводил до дома…
Мать Ольга Леонидовна вечером заметила волнение сына.
— Что с тобой, сынок? Ты не заболел? У тебя лихорадочный блеск в глазах.
— Вроде того, мама. Вчера после концерта, кажется, продуло.
Мать поспешила согреть чая, подала его с мёдом и лимоном. Виталий ушёл с чашкой в свою комнату, он как раз хотел побыть один, где отдался воспоминаниям о Маше. Каждую чёрточку лица старался мысленно погладить, слышал её ласковый и спокойный голос, поражался тактичности и начитанности, и только не желал думать о том, что она была замужем целых пять лет, как она сказала.
Теперь Виталий ходил в библиотеку часто. Конечно, он не успевал читать все книги, которые брал с полок, и сам признался в этом Маше. Она вздохнула и покачала головой.
— Тогда и не набирай столько. Зачем таскать такую тяжесть просто так?
— Я бы и кирпичи носил, только бы видеть тебя ещё раз, — ответил Виталий шёпотом, — давай после работы пойдём в кафе. Приглашаю.
Они незаметно перешли на «ты». И Виталий радовался и этому существенному для него факту.
Маша отказалась идти в кафе категорически. А он на следующий день принёс ей букет алых роз и вручил при коллегах библиотеки.
— Виталий, спасибо большое… Мне давно никто не дарил цветы. Очень приятно, но… я прошу тебя. Нам не надо встречаться, — попросила она.
— В чём дело? – расстроился он, — что я сделал плохого?
Они выходили из библиотеки, потому что он, как всегда, приходил к закрытию, чтобы проводить её. Букет она оставила на работе. Он взял её под руку. По пути в магазине она купила продуктов, и Виталий нёс сумку до дома.
— Спасибо, — сказала она у ворот дома, — и больше не приходи. Мне даже страшно представить, что подумает твоя мать, если узнает.
— А мы сами у неё спросим. Завтра мамины именины и я тебя приглашаю к нам на чаепитие. Мама будет рада. Она – золотая женщина. Вот увидишь! Отказ не принимается. Я зайду за тобой.
Маша не собиралась никуда идти, но на следующий день он позвонил в дверь квартиры, и она вынуждена была пригласить его войти.
— А где же твои девочки? – Виталий протянул пакет с гостинцами.
— А бабушка повела их на кружок рисования. Обе ходят. В наш ДК, -сказала Маша, — и послушай, я никуда не пойду.
Он обнял её в прихожей так нежно и в тоже время властно, и поцеловал. Маша не ожидала такого напора, и давно не видевшая мужской ласки, не смогла противиться вмиг захватившему её чувству.
— Что это было? – улыбнулась она растерянно, — как же так…
Виталий ликовал. Он видел состояние Маши, её румянец, вспыхнувший на щеках, чуть задрожавшие руки.
— Пошли, Машенька, мать ждёт, неудобно. Я уже рассказал о тебе.
Они пришли к Виталию, и Ольга Леонидовна встретила их подчёркнуто любезно, приняв от Маши цветы и торт. Чуть слышно играла музыка. Был сервирован стол, но вдруг мать всплеснула руками:
— Виталя, сбегай за Шампанским, ведь мы забыли о нём совершенно, а мы с Машей пока принесём салаты на стол. Тут же быстро.
Виталий неохотно пошёл в соседний магазин. И как только дверь за ним закрылась, мать стала серьёзной.
— Послушайте, Машенька. Мне надо с вами поговорить. Не знаю, что там было у вас с моим сыном или ещё не было, но заверяю вас, что вряд ли можно вот так построить счастье, взяв молодого парня, и тем более, что ваши девочки, пусть они и милые, и хорошие, но они не родные ему. Понимаете?
— Конечно, понимаю, я говорила ему, что не хочу сюда идти, и нам не следует встречаться… — тут же ответила Маша, поняв сразу зачем мать отослала сына.
— Вы должны расстаться, подумайте о нём, обо мне. Ведь я родила его поздно, почти в сорок лет и он у меня единственный сын. Я поднимала его одна! Без мужа, — горячо объясняла мать.
— Понимаю вас, как никто другой, Ольга Леонидовна. Я ведь тоже поднимаю двоих дочерей одна… — ответила Маша.
Она уже одевалась в прихожей.
— Скажите ему, что мне срочно позвонили, и я вынуждена вернуться домой к детям. Всего хорошего, — Маша быстро вышла из квартиры.
Она выскочила из подъезда, задыхаясь от волнения и отчаяния.
«Господи, а чего я ожидала? И к чему послушала его? Вот же дура. И в то же время, я что – проклятая и не могу любить, если у меня так судьба сложилась? И девочки мои никому не нужны?»
Вечером следующего дня Виталий был в библиотеке. Он зашёл после окончания своего рабочего дня к Маше, но её на работе не оказалось. Коллеги сказали, что у Маши отгул.
Виталий поспешил к ней домой, но и там никто ему дверь не открыл.
Два дня он не мог отыскать Машу, а на третий день она как ни в чём не бывало сидела в библиотеке и что-то писала.
— Маша! Ты куда же это пропала? – он бросился к ней, — я тебя и дома искал, что случилось?
— А разве мама тебе не сказала? Ну, у меня проблемы дома. И вообщем, нам не стоит больше видеться. Прости. Объяснять я тебе ничего не буду, — Маша отвернулась и потом вышла в коридор.
Он догнал её и спросил:
— Так. Как я понимаю, мать тебе что-то наговорила. Так?
— Врать не буду. Так. Но она абсолютно права. Как мать. И я тебя предупреждала об этом. Оставь меня в покое. Пожалуйста…Уходи, — голос Маши дрожал.
Но Виталий обнял её и сказал уверенно:
— Никогда. Понимаешь? Никогда я не прощу себе, если потеряю тебя. А мама изменит своё мнение и нас, когда увидит, что мы будем счастливы.
— Откуда такая уверенность? – спросила Маша.
— Просто знаю и всё. И потому, что люблю тебя.
Но Маша нашла в себе силы отказать ему.
— Уходи, мы не будем счастливы, если ты пойдёшь вопреки воли матери. Она очень любит тебя.
— Нет, ты не права. Ей просто нужно чуть больше времени. Она поймёт. Именно потому, что любит меня, — шептал Виталий.
— Ты веришь в это? Я – нет. Поэтому – уходи. И ищи себе ровню, и дай Бог, чтобы она понравилась твоей замечательной маме… — Маше удалось сделать строгое лицо.
Она ушла в библиотеку и когда вышла одетая, чтобы идти домой, Виталия уже не было.
Маша оглядывалась, когда шла домой. Его не было.
«Может и хорошо, что обиделся. Так быстрее меня забудет. Вот свалился на мою голову. Хотя он такой хороший парень…»
Чувства будоражили её: и нежность, успевшая поселиться в её сердце, и негодование сложившейся ситуацией, и досада на саму себя, что позволила парню влюбиться…
Однако время шло, а Виталий больше не приходил. Первое время Маша ждала его. Она не верила, что он так быстро забудет её.
Коллеги успокаивали Машу:
— Ничего. Горячие, они отходчивые. Погоди, вот явится скоро с цветами.
Но Виталия не было. Маша ходила, словно тень. Она смотрела на себя в зеркало и мысленно ругала: «Так мне и надо. Старая я уже для него. Он и не видел ещё ничего. Права его мать. А у меня уже за плечами брак, развод, и мои две девочки. Не хочу я никого больше любить. Хватит мне материнской любви к моим детям… Всё».
Началась зима. Белыми хлопьями усыпала она землю, дома и деревья. На сердце Маши стало тихо, спокойно и буднично. Она радовалась своим девочкам, благодарила маму за помощь, ведь она каждые выходные приходила навещать их.
Вскоре до Маши дошли слухи о Виталии. Он женился, и жена его ждёт ребёнка.
«Вот и хорошо. Теперь всё сложилось правильно. Как надо. Всё на своих местах…» — думала она и вздыхала, представляя, как Виталий обнимает молодую супругу: нежно, трепетно прижимая её к себе и горячо дыша ей в ушко…
Маша гнала от себя такие мысли и вздыхала, но так и не могла не вспоминать Виталия. И не давала никому из мужчин шансов ухаживать за ней.
Прошло несколько лет. Однажды она сидела в библиотеке. Входили читатели, Маша делала пометки в карточках. Вдруг она услышала знакомый голос.
— Здравствуй, Маша. Вот мои выбранные книги.
Это был Виталий. Она покраснела, с удивлением взглянула на него, но не смогла скрыть волнения.
— Привет. Что, вдруг захотелось почитать? Это хорошо, — она стала записывать в карточку книги.
— Маша, нам надо поговорить. Прошу очень, как всегда после работы. Я буду ждать внизу, у входа.
Он вышел, а Маша не могла прийти в себя. Что это значит? И почему он опять тут, зачем?
Она закрыла библиотеку и вышла на улицу. Они медленно шли по улице.
— Просить у тебя прощение спустя столько лет? Да. Я виноват. И прошу прощения. Я обидел тебя. Поторопился. Не настоял на своём. Пожалел мать. Уступил её мольбам и скандалам… И жалел об этом все эти годы, — сбивчиво говорил он, глядя на Машу.
— Зачем теперь об этом? – тихо ответила Маша, — между нами почти и не было ничего. И быть, наверное, тогда не могло. Как твоя семья? И почему ты здесь?
— Семьи нет. Я развёлся. Мой брак был поспешным, просто попыткой доказать себе, что я могу забыть тебя. Но я не мог обмануть ни себя, ни жену, ни мать.
— Как твоя мама? – снова безразлично спросила Маша.
— Она умерла. После тяжёлой болезни…
— Соболезную… — Маша посмотрела на него, — теперь ты можешь поступать как хочешь, без оглядки на мать?
— Не смешно. Я очень любил её, — мрачно ответил Виталий, — я обязан ей всем.
— Все мы обязаны своим родителям. Это правда, — согласилась Маша, — но зачем ты мне всё это говоришь? Я не в обиде на тебя. Это ты меня прости, если обижен.
— Нет, Машенька, что ты. Все эти годы я вспоминал тебя. Я всегда сравнивал жену с тобой, и все женщины были бледнее и невзрачнее тебя. Я не забывал тебя никогда, поэтому и развёлся. Теперь мы оба были в браке. У меня растёт сын. Мы на равных… Теперь ты можешь простить мою нерешительность? И можно ли мне надеяться…
Он повернулся к Маше и взял её за руки, заглядывая в глаза.
— Постой, постой. Ты опять забыл спросить меня: а свободна ли я? С чего ты взял, что я одна? Неужели ты думаешь, что эти четыре года я только сидела и ждала тебя? – она тоже посмотрела ему в глаза.
— А разве нет? – растерянно произнёс Виталий и увидел в глазах Маши ту же нежность, ранимость, слабость и искорки знакомого волнения.
Он прижал её к себе и зашептал:
— Прости меня, прости, прости… За тебя нужно было бороться, рвать и метать, но я не смог тогда. Не сумел. А теперь я один. И мне нужна только ты. Веришь?
— Не знаю… — Маша отвернулась, и они пошли по улице к её дому.
— Что мне сделать, чтобы доказать тебе, что люблю? – спросил он.
— Для начала, я познакомлю тебя с моими дочками и мамой. А потом посмотрим, — она улыбнулась. Виталий выдохнул и схватил её на руки.
— Тише ты, тише, а то упадём и сломаем себе руки, ноги… — засмеялась Маша, — тоже мне, силач. Но что бы сказала тебе сегодня твоя мама?
Виталий замолчал, а потом обнял Машу и положил голову ей на плечо:
— Перед смертью мама просила у меня прощения. Она видела, что жизнь наша семейная с Ниной не клеится совсем. И всё поняла…
Маша погладила его по голове и прошептала:
— А наша жизнь будет счастливой?
— Обязательно! Я тебе обещаю…
Елена Шаламонова
