Никогда я ещё так быстро и тихо не перелезала чужой забор. Как хорошо, что на дачах почти никто постоянно не держит собачек. А то мне было бы худо. И что мы теперь имеем? А вот что. Сижу я под разбитым окном и слушаю мат перемат взрослого дядьки. Ходит, скрипит полом, ругается на бабушек, на Юрку придурка, гремит скорей всего железной крышкой от кастрюли, потом скрипнула кровать. И наступила относительная тишина. Наверно лёг на неё. У него что, тихий час, как в садике наступил. Во придурок! Приподнимаюсь потихоньку и заглядываю в уголочек окошка. Точно. Парень в толстовке лежит на кровати с полотенцем на носу. Полотенце мокрое, закрывает бандиту нос, глаза и лоб. Хоть бы задохнулся. Я не злая, бабушек и дедушек обижать нельзя, они старенькие, им помогать надо.
Значит пока уходить не собирается. Перелезаю снова через забор на соседнею дачу. Ничего, постерегу, мне не трудно. Всё равно делать нечего. Дома у меня нет. Так живу, то у одних дедушек и бабушек, то у других. А дело к вечеру близится, а там и ночь придёт на порог, чего-нибудь придумаю. Пить хочется, прям сильно. Булочки то сладенькие были. По кустам малины пробралась к ёмкости с водой. Открыла кран, попила тёплой воды из ладошек. Вода то поди-ка не свежая. Ничего, как деда Ваня говорит: -«Зараза к заразе не пристаёт.» Может меня и пронесёт, не заболею чем-нибудь. Как скучно ждать. За сараем нашла старинный сундук с тряпками и одноногую безволосую куклу. Поиграла в дочки — матери. Периодически заглядываю в щели забора на соседнюю дачу. Тишина. Уснул наверно бедолага. Бабушки били его от души. Прям батоном варёной колбасы и всем что под руку им попадало.
Вдруг с соседского участка раздался — Бум! Следом за ним прозвучали нехорошие слова, и бандюга вышел на аллею. Повернул на право, пошёл вдоль дач. Я за ним, прячась по кустам. Так мы и шли. Он тихо материться сам с собой, я крадусь за ним. Дошли до дачного магазина. Сижу в кустах, жду, когда выйдет. Вышел. Во набрался. Пива только в зубах нет. Возвращаемся к даче. Слышно, как из домика на все лады звонят сотовые телефоны. Ворюга быстро порысил в дом. На улице темнеет. Ночь медленно вступает в свои права. Зажёгся свет у бандита в окне. У дядьки всё отлично, а тут сиди, корми комаров.
Хорошо, что в сундуке нашлась драная простыня. Спасаюсь под ней от комаров. Съела последнюю половинку булочки. Выкинула вещи из сундука. Сделала на дне его себе кроватку. С трудом доволокла его до соседского забора вдоль малины. Надеюсь в темноте грядки хозяевам не испортила. Забралась в сундук, накрыла простынёй его. Всё, я в домике. Завибрировал мой телефон. Мама моя дорогая! Мне наверно тысячу раз звонили. Не буду отвечать. Я на них сердита. Отключила телефон. Лежу, думаю о всякой ерунде. Не заметила, как задремала. Сколько проспала, не знаю.
В домике у вора продолжает гореть свет, никаких звуков из его домика не раздаются. Где-то далеко шумят на трассе редкие машины. Вот кому не спиться, так это комарам. Но хоть не так их много, как при закате солнца. Мамки наверно малышей домой спать всё-таки загнали. Крадусь к окну, осторожно заглядываю. Пивные бутылки разбросаны по полу. На столе стоит не допитое пиво и тут же сумка из которой торчат телефоны и бабушкины кошельки всех цветов, но чёрных больше. Бандит спит с открытым ртом на маленьком кухонном диванчике. Не дополз бедолага до дивана.
Подошла к входной двери домика, потянула её немного на себя. Дверь открылась резко, без скрипа. На цыпочках вошла. Пол пару раз скрипнул, я прям вся обмирала от радости, что меня сейчас могут… А чего могут? Понятно же, проснуться и убить. У ножки стола валялся бандитский пистолет. Взяла первую попавшуюся тряпку, и не касаясь пистолета, стала его в неё заворачивать. Офигеть! Пистолет то игрушечный. Мы с дедом Ваней такой Севке на день варенья дарили. Всё равно его с собой возьму, там же отпечатки есть. Я всё про полицию знаю. Мы чего думаете с дедой Ваней так любим смотреть детективы? Потому, что мы с дедушкой часто играем в детективов, когда баба Аня чего-нибудь потеряет. Мы прям с дедом целое следствие ведём. И допрос с бабушки снимаем. Она вечно, как засунет чего-нибудь куда-нибудь, днём с огнём не найдёшь.
Потихоньку сволокла сумку с награбленным добром со стола, положила в неё пистолет, отошла к входной двери и сфотографировала несколько раз на свой телефон ворюгу. Вышла во двор. Перед крыльцом висела бельевая верёвка с прищепками. Я прищепила на неё старую соседскую простыню, нарисовала, как смогла угольком из мангала на ней глаза, широкий рот с чёрными зубами.
На крылечко, на линолеум вылила ведро воды из бочки вкопанной в землю. Отошла к калитке. Достала из кармана брюк рогатку и камни. Прицелилась по разбитому окну, и выстрелила три раза. Короче. Стекло я добила, алкаша разбудила и рванула через забор на соседскую дачу. Залезла в сундук, слегка прикрыла крышку… А на соседней даче, где обосновался бандюга, крик, ругань, что-то падает с какой-то матерью, через время хлопает калитка, топот бегущих ног и всё вокруг замирает. Не знаю сколько я ещё просидела в сундуке, но как наступили предрассветные сумерки, я стала выбираться с дачного посёлка. На трассу не пошла, побоялась бандита. Вдруг он там меня где-то ждёт.
По тропинке, что начиналась сразу за крайними дачами, я пошла к реке. Эти места хорошо знаю. Мы с дедой Гошей сюда от бабы Клавы на рыбалку матаемся. Деда здесь от бабулиных заскоков отдыхает. На реке летом всегда есть рыбаки. Мы с дедушкой за два года со многими перезнакомились. Поэтому к ним я и шла. Мне повезло. Я встретила Петровича не до ходя до берега. Дедушкин друг шёл с уловом на свою дачу.
-О! Привет, малая. Где Иваныч?
-Дома.
-А ты с кем здесь?
-Ни с кем. Одна. Я к вам шла.
-Сбежала?
-Немного.
-Как так?
И я рассказала Петровичу про свой побег, про автобус, про бандитов, показала сумку с телефонами. Мой знакомый дедушка почесал макушку, а потом предложил:
-Давай свой телефон включай, я сам Иванычу позвоню и всё ему обскажу. Потом ко мне пойдём чаи гонять и деда твоего ждать. Боишься?
-Боюсь.
Вы не поверите. Меня первый раз в жизни по-настоящему отлупили ремнём. Бабушка лупила, плакала и причитала о том, что меня могли убить. Могли. А драть то зачем? Злые деды мои, уйду от них в Африку. Потом меня крепко обнимали, целовали, выпачкали в слезах и соплях. Накормили, и мы с дедушкой пошли в полицию, понесли сумку с моей добычей. Сначала дяденька следователь меня похвалил, сказал огромное спасибо. А вот потом ругал и меня и дедушку долго долго. Грозился нас с дедом в опеку обоих сдать. Потом спросил меня:
-Поняла, за что я вас отругал?
-Сбегу.
Дяденька полицейский тяжело вздохнул и отправил нас домой. Баба Клава извинилась передо мной за зелёнку, а за побег ещё обещала пряников добавить. Ну, вот как на них сердиться? Они же меня любят и заботятся. Наша большая семья ничего не узнала про мои приключения. А через неделю к нам приехала баба Маня, я отдала ей её золотое колечко. Меня опять вымочили всю в слезах. Это оказалось очень дорогая память бабушки Мани о её муже, погибшем много лет назад. Одному Севке было хорошо. Пока все носились со мной, мой, почти отмытый от зелёнки братик, добыл у бабушки валерьянку и напоил ей кота. Но это совсем другая история.
