— Чай из самовара совсем другой чай. Пахнет дымом и еловыми шишками, — говорил старец Назарий, глаза которого слезились от попавшего в них дыма.
Избушка отца Назария стояла на маленькой полянке, посреди леса. Не была она огорожена ни забором, ни частоколом.
— А кого мне бояться, когда надо мной Господь? — говорил он и, улыбаясь, смотрел в синее небо.
Я набрел на его домик лет пять назад, когда приехал по грибы. Да и не в них было дело, а просто хотелось побыть в тишине и одиночестве. Хотелось успокоить душу и унять боль в сердце.
Вот уже десять лет мы с женой пытались завести ребёнка, да ничего не получалось. Хотя по всем обследованиям и я и она были вполне здоровы. Но врачи разводили руками и говорили, что надо стараться. Стараться. Смешно, честное слово. Я как представлю эту картину нашего старания, так хочется и смеяться и плакать.
Марина, жена моя, пришла однажды и говорит:
— Мне тут одна женщина сказала, что надо ехать к мощам Матроны Московской. Она многим женщинам помогает забеременеть.
Тут я и взбеленился. Сам не знаю что на меня нашло, но я накричал на жену, мол где я ей сейчас денег возьму, чтобы в Москву слетать. Тут мастерская недавно горела, всё, что было, в ремонт вложил. А она с Москвой своей. Где Москва, а где Красноярск.
Марина посмотрела на меня растерянно и тихо сказала:
— Но я же не говорю, что именно сию минуту.
Сказала и ушла на кухню.
А мне так погано на душе стало, вот я сел в машину и поехал в лес.
Хожу, брожу, одинокие подосиновики в пакет складываю, а сам молюсь. Никогда не молился, только Отче наш и знал. А тут прямо иду и с Богом разговариваю.
» Если Ты есть, то пошли мне хоть какой-нибудь знак, что слышишь меня. Нету больше сил смотреть как Маринка моя мучается. Почему тем, кому дети не нужны, Ты даёшь с избытком. А нам… «, — не успел я в душе договорить, как вышел на полянку. А на ней избушка Назария и стояла.
Иду я к ней, а он сидит на лавочке под окном и улыбается мне.
— Ну вот ты и набрел на мою избушку, — сказал он, глядя на меня своими лучистыми глазами.
Я тогда удивился, ждал он меня что ли.
— Да вот шёл-шел и нашёл, — сказал я в ответ.
А потом он вынес горячий самовар, поставил на большой пень и мы пили ароматный чай, пахший дымом и еловыми шишками.
Я никогда не обладал болтливостью, даже с друзьями мало когда делился своими проблемами, а уж семейными тем более. А тут меня будто прорвало. Я говорил и говорил. Рассказал этому лучистому старцу всё без утайки. А он только слушал, глядя на верхушки елей и добрая, но печальная улыбка выглядывала из-под седой бороды.
А когда источник моих слов иссяк он посмотрел на меня, ласково так посмотрел, как когда-то смотрела бабушка, и начал говорить:
— Пути Господни неисповедимы. Знаю, что ты сейчас скажешь, что это банальные слова, которые каждый батюшка говорит. Но, как бы это не звучало банально, это так и есть. Если бы мы наперёд знали что с нами случится, то разве стали бы делать то, или иное. Как знать женился ли бы ты на своей Марине, если бы знал, что тебя будут ждать такие трудности. А с другой стороны, да разве ж это трудности. Вы живы, здоровы, вполне себе благополучны, а всё одно — ропщете.
Да, дети, это благословение Господне, которое даётся не каждому. И не потому, что кто-то достоин больше, а кто-то меньше. Все достойны, но, иногда, нужно пройти испытание. А они нам даются не потому, что Господь нас не любит, А потому, что хочет чему-то научить.
Назарий говорил долго. Его голос был мягким и тёплым. На душе у меня становилось спокойно, а по щекам текли слёзы, которые я не сразу и заметил. Когда я последний раз был в церкви? Да кто его знает, никогда не считал себя особо верующим, но с Мариной, иногда, ходил, чтобы свечку поставить. Вот в такие походы я и чувствовал тот покой, который чувствовал тогда, от слов Назария.
Я ушёл от него таким умиротворенным, каким не был уже много лет. А через некоторое время, совсем неожиданно, приятель отдал долг, о котором я забыл напрочь. Вот ведь как бывает, эти бы деньги мне так пригодились на ремонт мастерской, а теперь, вроде и без надобности. И тогда я вспомнил о желании жены и мы полетели в Москву к мощам Матроны Московской.
Через год у нас родился сын. Уж не знаю Матрона ли в этом помогла, или мы прошли те самые испытания, о которых говорил Назарий, но у нас был сын. Наше чудо и отрада души.
Я тогда, не помня себя от счастья, поехал к Назарию, да не поздоровавшись упал прямо в ноги. Мне хотелось целовать его заношенные ботинки и благодарить, благодарить, благодарить.
Тогда я и увидел его в гневе. Как он кричал на меня, как топал ногами, но глаза всё одно оставались полными любви и нежности.
— Не смей! Никогда не смей падать ниц перед человеком. Только Бог достоин славы и больше никто. Не меня надо благодарить, а Его, — говорил Назарий, указывая пальцем в небо.
А потом я часто его навещал. Просто так, чтобы попить чайку, пахнущего дымом и еловыми шишками, послушать его мирный и ласковый голос, да гостинцев привести.
Вот и сейчас я шёл по лесу, чтобы встретиться со своим старцем и поделиться радостной вестью — у нас будет ещё один ребёнок.
