— Вы обещали! Мы с вами договорились! — возмущалась мама Алёны.
— Может и договорились, но мы не думали, что так всё обернётся, — грустно сказала Алена. — Всё, мам. Это дело решённое. Мы с Пашей…
— Ах, вы с Пашей! А мать побоку?! Вот значит как, на мужика меня променяла!
— Хорошо, что он тебя не слышит. Хотя впрочем, всё равно он от тебя уже столько всего наслушался, что впечатлений на год вперёд хватит, — со вздохом сказала Алёна и принялась доставать с антресолей большую сумку, чтобы начать укладывать вещи. Скоро придет с работы муж, и они съедут от матери. Однако до этого момента Алёне, вероятно, придется выслушать ещё много маминых претензий. Но с этим уже ничего было не поделать…
***
— У меня живите! Это отличный вариант, — сказала мама Алёны Анна Игоревна, когда они с Павлом ещё только поженились.
Алена и её муж Павел переглянулись и обещали подумать. Думали они недолго и вскоре на предложение мамы согласились. Всё-таки была большая разница между тем, чтобы снимать жильё или жить с мамой Алены в трехкомнатной квартире.
Анна Игоревна три года назад овдовела. Алёна, пожив вдвоем с матерью некоторое время, после того, как не стало отца, решила жить отдельно: снимать квартиру в том же городе. С матерью она часто перезванивалась, переписывалась и заходила к ней в гости. Анна Игоревна немного ворчала, что дочь живет на съемном жилье, когда можно было спокойно остаться в отчем доме. Однако Алёна каждый раз аккуратно уходила от этих разговоров, потому что кому, как ни ей было хорошо известно, что спокойно жить с матерью сложно. Человек она капризный, придирчивый и очень любопытный. Живя дома, Алена никак не могла устроить свою личную жизнь.
Анна Игоревна работала на полставки, приходила домой рано, и ей было скучно, поэтому она хотела всё про всех знать. Про соседей, про сослуживцев и про знакомых. Она имела множество подруг, созванивалась с ними и пологу сплетничала. А ещё, она пристально следила за жизнью дочери. «Куда пошла?», «С кем?», «Когда вернёшься?» — этими вопросами она засыпала Алёну всякий раз, когда та собиралась выйти из дома. А однажды Анна Игоревна углядела из окна спальни того, кто провожал Алену до подъезда поздним вечером. Весь вечер мать выспрашивала дочь про жениха, а также едко комментировала его внешность. Ей всё не нравилось. И рост у него невысокий и глаза косые, и прическа странная, и одежда чудная.
— Мама, это не жених! — в сотый раз повторяла Алёна. — Мы пока просто встречаемся. Как ты его так подробно разглядела-то?! Там темно было.
— А фонари на что? Я свет в спальне погасила и тихонечко притаилась за шторкой. У нас же второй этаж! И у меня превосходное зрение, между прочим, если ты забыла, — обиделась мать. — Говорю, он тебе не пара! Плюгавый. Лучше уж тот, с которым ты летом встречалась! Тот хоть высокий, видный. Хотя мотоцикл его этот тарахтящий… Всю округу на уши ставил, когда к тебе приезжал! Стыдно бывало перед соседями. И одевался он странно. А бородка-то, как у козла, и волосы длинные, закрученные в эти самые, сосульки, ну как их? Дреды! Тьфу! Но если постричь и приодеть был бы очень даже ничего…
Алена терпела всё это, терпела, да и переехала на съемную квартиру. Сразу стало спокойнее, и она расслабилась.
Анна Игоревна была такой ворчливой не всегда. Родители Алёны очень любили друг друга. Папа Алёны, Юрий Михайлович имел легкий характер и умел сглаживать острые углы. Анна Игоревна при нём никогда никого не осуждала и не сплетничала, муж этого не любил и сразу менял тему. Юрий Михайлович любил вкусно поесть, и супруга, бывало, часто баловала его изысканными блюдами, подолгу простаивая у плиты. Муж был ей очень благодарен, не уставая повторять, что Анна Игоревна отличная хозяйка и талантливый кулинар. Юрий Михайлович на все лады нахваливал её стряпню, которую брал потом с собой на работу в лотке, разогревал в обед и хвастался сослуживцам, супругу он просто боготворил.
Когда мужа не стало, Анна Игоревна долго находилась в депрессии. Приходя с работы домой, женщина грустила и не могла ничего делать. Также она совсем перестала готовить. «Зачем? Для кого?» — говорила Анна Игоревна и принималась плакать.
Сама она ела мало, постоянно соблюдала диету, Алена же обедала на работе, а вечером у неё был легкий ужин, состоящий из кефира или йогурта. И убираться Анне Игоревне уже не хотелось: не было настроения. И вообще ничего не хотелось. Вот от тоски и стала она принимать слишком большое участие в жизни дочери.
Когда Алёна, измученная излишним вниманием матери к её личной жизни, съехала, Анна Игоревна еще больше заскучала и потому обрадовалась, когда молодые решили принять её предложение жить вместе.
Конечно, Алена помнила про то, как мать постоянно критиковала её женихов и была готова к тому, что Павел ей не понравится, и потому познакомила мать с ним почти перед самым бракосочетанием, можно сказать, поставив перед фактом. Анна Игоревна немножко пообижалась на дочь, но Павел ей показался довольно неплохим вариантом, и потому она не стала ничего против него высказывать, и вечер знакомства прошел вполне мирно.
Свадьбы у Алены и Павла как таковой не было, они решили просто прийти в загс и расписаться в назначенный день и не тратить деньги на организацию праздника, а лучше отправиться потом в свадебное путешествие. Вернувшись из него, молодые, как и договаривались, поселились у Анны Игоревны, которая была счастлива главным образом оттого, что она снова не одна.
Вскоре Алёна узнала, что за то время, пока Анна Игоревна жила одна, она умудрилась набрать кредитов, и за квартиру ей платить было нечем. Зарплата у неё была очень низкая, а устроиться на полную занятость не позволяло состояние здоровья.
Увидев огромный счёт за коммунальные платежи, Алена едва не села мимо стула.
— Мама! Сколько же месяцев ты не платила за квартиру? — ахнула она.
— Ну… это… не то чтобы я совсем не платила… Я старалась погасить долги… Но откуда мне взять денег? Зуб у меня сломался, пришлось в стоматологии кругленькую сумму выложить. Потом батарея потекла, потом… Потом у моей лучшей подруги Людочки юбилей был. А мне идти не в чем, плюс подарок. Пришлось опять денег брать. Так и вышло. Какая уж тут коммуналка? — проговорила Анна Игоревна, отводя глаза.
— Не хочу, чтобы долг висел, — сказала Алёна мужу.
— Да уж. Приятного мало, — добавил Павел. — Ничего, оплатим. Поможем. Мы же сами теперь здесь жить будем.
Долги по коммунальным платежам Алёна и Павел полностью оплатили, у каждого из них были некоторые накопления.
— Ну, спасибо вам, дорогие мои, знала я, что вы мне поможете, — расчувствовавшись, произнесла Анна Игоревна.
— Не волнуйся, мама. Мы сами будем платить за квартиру, мы же будем пользоваться водой, электричеством, — заверила её Алена. — Всё равно это лучше, чем платить за съём.
— Но на свою квартиру мы копить всё равно будем, — сказал Павел.
— Это правильно, молодцы, — поддакнула Анна Игоревна, а потом добавила: — Однако могли бы и насовсем у меня остаться, вон, сколько метров свободных!
— Не, мам. Молодая семья должна жить отдельно, — сказала Алёна.
— Ну, как знаете, — решила не спорить Анна Игоревна.
Первые три месяца они жили дружно, а потом потихоньку полегоньку стали ссориться и ругаться. Анна Игоревна всегда находила, к чему придраться. И придиралась она в основном к зятю. По пустякам. Совершеннейшим пустякам. То не так встал, то не так сел. Сказал не то, кашлянул не вовремя. Не то купил, не так поставил, не так закрыл, не так открыл, ноги не вытер, руки не помыл. Ест много, телевизор смотрит громко, любит футбол (Анну Игоревну раздражала эта игра), спать по выходным ложится поздно, встаёт тоже поздно. Алена ходит вокруг мужа полдня на цыпочках, дескать, мол, пусть выспится. А Анна Игоревна прямо вся от злости изводится:
— День на дворе! Полдень уже, двенадцать. Сколько можно спать?! Дел куча!
— Тише, мам, не шуми, пожалуйста, пусть отдыхает, — увещевает её дочь…
Алена пыталась напомнить Анне Игоревне, что именно Павел помог оплатить её долги за коммунальные платежи, и теперь помогает оплачивать её долги по кредитам, потому что именно у Павла довольно высокая зарплата. Сама Алена получала мало, а Анна Игоревна и того меньше. Мать на некоторое время замолкала, но на долго её не хватало и начиналось всё по новой.
Павел был человеком не конфликтным и уважительным, потому он скандалов не затевал и чаще всего молчал, справедливо полагая, что находясь в доме у матери жены не стоит устанавливать свои порядки, но с каждым днём молча терпеть придирки Анны Игоревны становилось всё труднее.
— Алён. Может всё же на съемную квартиру пойдем? — как-то спросил он жену.
— Наверное, придётся, — вздохнула Алёна. — И очень жаль. Накопить на свою квартиру будет гораздо труднее.
— Не горюй. Зато спокойнее станет. Просто твоя мама…
— Знаю я всё про свою маму, — грустно улыбнулась Алёна. — Знаю…
Когда они с Анной Игоревной завели об этом разговор, она не на шутку испугалась и стала кричать:
— Какие вы неблагодарные! Мы же договаривались, что вы будете у меня жить! Я вас пустила, вошла в положение, а вы! Вот чем моя помощь обернулась, упрёками!
— Твоя помощь?! — возмутилась Алёна. — Да мы за коммуналку платим, продукты покупаем, а твоя зарплата только на твои долги уходит. И то не хватает, мы добавляем. Мы можно сказать, тебя содержим! И у меня, между прочим, тут доля есть! Я на своей территории живу.
— Алён. Не надо, — попытался остановить супругу Павел. Ему было неудобно перед Анной Игоревной, но Алёну было уже не остановить, она высказала всё, что накипело.
Так и поругались. Неделю они не разговаривали, и Анна Игоревна ходила мрачнее тучи. Женщина сильно обижалась на дочь за сказанные ею сгоряча слова, однако в глубине души опасалась, что и правда, вдруг молодые съедут? Тогда снова придется самой за свои долги расплачиваться. Об этом ей как-то не думалось, когда она придиралась к зятю. Он её просто раздражал, и сдерживаться она не собиралась, а теперь… Теперь ситуация была серьезная. Правда Анна Игоревна всё же надеялась, что Алена и Павел останутся и продолжат ей помогать.
Однако молодые съехали, но со съемом квартиры вышло иначе, чем они предполагали.
Мама Павла, Ольга Сергеевна жила в двухкомнатной квартире вместе с его младшим братом Борисом. Но у неё была ещё одна квартира, доставшаяся ей от родственницы по наследству, и она её сдавала, чтобы иметь дополнительный доход, потому как с отцом Павла и Бориса она была давно в разводе и растила младшего сына одна. И каким-то чудом, в тот самый момент, когда Алена и Павел искали жильё, которое они будут снимать, та квартира освободилась, а Ольга Сергеевна вскользь упомянула об этом факте в телефонном разговоре с сыном.
— А что если… Мам, можно мы будем снимать у тебя эту квартиру и платить тебе арендную плату? — предложил Павел.
— Бог с тобой, сын! Не могу я с вас брать такие же деньги, как с чужих людей, — сказала Ольга Сергеевна. — Давайте так поступим… Вы живите и потихоньку ремонтируйте: там много всего накопилось, краны старые, раковина треснутая, и так по мелочи, то подкрутить, то починить, то подклеить, то заменить. И коммунальные платежи оплачивайте. А я с вас деньги брать не буду. А потом уж когда накопите, тогда и съедете.
— Ну… так как-то неудобно, — протянул сын.
— Ерунда. Вы подумайте. Как решите, скажете, — сказала Ольга Сергеевна.
Алёна с Павлом подумали и решили, что всё же будут платить его маме небольшую сумму за съём. Так и договорились.
Мама Алены очень сильно возмущалась такому раскладу. Она звонила дочери и всё напоминала про то, что они ей обещали помогать, а сами съехали и теперь платят свекрови.
— Мам. Не переживай, свою долю за коммуналку я буду продолжать платить. Но жить у тебя… Нет уж, увольте. Снова выслушивать твои придирки?! — отвечала Алена.
— Сватье деньги платите, а мне? Никакой помощи от дочери. Дожила! Придирки им не понравились. Терпеть надо! С пожилыми людьми надо терпеливее быть, а то ишь! Фыр-фыр и поскакали искать лучшей жизни! У меня ведь хорошо вам жилось! Квартира большая, просторная. Чего носом вертеть, не понимаю…
Алена ничего не отвечала матери на такие доводы. Ей бесполезно было что-либо объяснять, мать считала себя правой.
Через некоторое время Анна Игоревна позвонила Алене и заявила, что у неё снова долг по коммунальным платежам…
— Мама! Как так?
— Ну, это ты виновата, дорогая моя! Бросила мать на произвол судьбы, а у меня проблемы, много проблем. Труба в ванной потекла, пришлось менять, а у меня же трубы все загорожены, поэтому нанимала людей, плитку разбирали и клали заново. И опять пришлось к стоматологу идти, протезированием занималась. Это дело нужное, вот я снова кредит и взяла, — объяснила Анна Игоревна.
— Мама! Если тебе так тяжело платить за трехкомнатную квартиру, так продай её и купи себе однушку, будет легче. Знаю, что ты не хочешь, но делать-то что-то надо!
— Ах так! Ты захотела деньги за свою долю получить! Вот для чего весь этот разговор! Я по-человечески помощи прошу, а ты, — обиделась мать. — Вы же обещали, а сами подвели меня, съехали.
— Мам, ты сама виновата, разве не помнишь? Ты сделала нашу жизнь невыносимой.
— Дети должны помогать родителям на старости лет. Неужели тебе мать не жалко?
— А тебе нас не жалко было? Зачем ты все время придиралась? Неужели нельзя было дружно жить?
— Да потому что твой Павел тюфяк! Бесит он меня. Ни рыба ни мясо. Плохого ты себе мужа нашла, никчемного, — выпалила мать.
— А раз так, то не звони мне тогда больше, я отвечать не стану, — обиделась Алена и бросила трубку.
***
— Ути моя лапочка, ути моё солнышко! — приговаривала Анна Игоревна, с любовью глядя на новорожденного внука. — Аленка, гляди, он же вылитый дед Юра, одно лицо!
— А мама Паши сказала, что малыш похож на их дедушку, — засмеялась Алена и поправила на младенце чепчик.
— Больше всего он похож на меня! — вступил в разговор Павел и все улыбнулись. В самом деле, малыш был очень похож на Павла.
После того как Алёна поругалась с матерью и перестала отвечать на её звонки у неё с мужем произошел серьёзный разговор. Павел считал, что мать нельзя так бросать, во-первых, потому что это мать, а во-вторых, потому что она, в конце концов, наберет столько долгов по коммунальным платежам, что продать её квартиру (если она всё же решится) будет совсем невозможно. И потому лучше оплатить эти долги, пока они небольшие. И помириться с матерью.
— Ну, хорошо… Я поеду к ней на выходных, и мы поговорим, — вздохнула Алёна. Она подумала, что муж прав. Так будет лучше.
— Девочка моя, ну прости меня, такая уж я стала. Всё возраст, будь он неладен. И по Юрочке я ужасно скучаю. И по вам тоже, — сказала Анна Игоревна и заплакала.
Едва только дочь переступила порог квартиры, они обнялись и долго стояли, обнявшись в коридоре.
— Ты меня тоже прости, мам, — сказала Алёна и шмыгнула носом. У неё самой на глазах показались слёзы.
— Разувайся и пойдем в комнату, я тебе расскажу, что я надумала, — проговорила Анна Игоревна.
— Пойдем, — сказала Алена с небольшим беспокойством. (Что ещё надумала мать?)
Алена сняла обувь, прошла в комнату и села на диван рядом с матерью.
— В самом деле, тяжело платить за трёхкомнатную квартиру, когда живешь одна, — начала Анна Игоревна. — Поэтому я всё-таки решила её продать. А деньги… Словом, я куплю себе однушку, а остальные деньги отдам вам. Так вы сможете заплатить первый взнос за ипотеку, и вам не нужно будет ничего копить.
— Мама… — растерялась Алёна. — Даже не знаю, что и сказать.
— А не надо ничего говорить. В самом деле, молодая семья должна жить отдельно. Раз вместе нам не ужиться… — при этих словах Алёна опустила глаза, а мать продолжила: — Тогда будем жить врозь, но рядышком. Как тебе такое предложение?
— По-моему не плохо, — улыбнулась Алёна. — Спасибо, мам.
— Но Пашка твой мне всё равно не нравится, — шутя произнесла Анна Игоревна.
— Да ладно тебе, он хороший, просто ты его ещё плохо знаешь. И, между прочим, это именно он просил меня с тобой помириться.
— В самом деле? — недоверчиво спросила мать. — Ну, может ты и права…
Сделка прошла удачно. Квартиру быстро продали и взамен купили Анна Игоревне симпатичную однушку, а рядом (буквально через дорогу) в новом доме Алёна и Павел взяли в ипотеку двухкомнатную квартиру.
Жильё мамы Павла молодые люди подремонтировали, и довольная Ольга Сергеевна снова стала квартиру свою сдавать. А Алёна… Алёна через два года родила малыша, на радость обеим бабушкам.
За это время зарплата Павла стала ещё больше, а Алена нашла подработку в интернете и потому они не только платили ипотеку, но и помогали обеим матерям. Анна Игоревна часто забегала к Алёне и Павлу в гости, помогала управляться с малышом. С прежней работы женщина уволилась и по примеру дочери тоже нашла себе удалённую работу. Теперь ей не нужно было ходить в офис, однако зарплата была очень даже хорошей. Общения ей хватало, любви и заботы близких тоже, а главное, ей стало хватать денег. То, что она теперь была сама себе хозяйка, тоже очень нравилось Анне Игоревне. И к Павлу она больше не придиралась, теперь он для неё «самый лучший зять», как часто любит повторять пожилая женщина. Так всё и сладилось…
Жанна Шинелева
