Стоял сентябрь на дворе, приближался период бабьего лета, Лиля снимала во дворе высохшее белье с веревки, когда уже сентябрьский закат догорал на горизонте. Веревка тянулась вдоль штакетника и кустов сентябрин. Невзрачный и ветхий домишко словно старался спрятаться за шикарные кусты высоких цветов. Лиля жила в этом доме с восьмилетним сыном Данькой вдвоем. Мужа у неё нет и не было, когда-то давно встречалась она с Игорем, но однажды сообщила, что у них будет ребенок и он испарился. Больше о нем она никогда не слышала.
После окончания колледжа приехала Лиля обратно в село в дом бабушки, которая и воспитывала её, родителей она не помнила, рано погибли, бабушки теперь тоже нет. Работала Лиля медсестрой в местном здравпункте, зарплата конечно небольшая и тянула, как могла сына и себя на эти деньги. Все было ничего, нормально, если бы не сосед Лили, который обижал Даньку, обзывая его безотцовщиной и всем говорил:
— Их этого Даньки сына медсестры Лильки ничего толкового не выйдет, потому что они нищие, а из нищего ничего не получится. Еще делает вид, что умный, книжки читает, глупый необразованный оборванец.
Лиля не понимала, где и когда она перешла дорогу богатому Егору. Здоровался он сквозь зубы, смотрел надменным взглядом. Она уже старалась не попадать ему на глаза. Она конечно где-то в глубине души понимала, что Егор мстит ей за отказ с ним переспать. Как-то года четыре назад ломился он к ней в дом, но она ему сказала, что будет кричать и ославит его на все село, еще и жене расскажет. Он обозвал её непотребными словами и ушел.
— Но неужели из-за этого он так гнобит и её и Даньку, обиделся что ли? Неужели из-за этого так можно ненавидеть, — думала Лиля.
Враждовать с Егором она не могла, он бизнесмен. Дома их стояли рядом. Его дом огромный двухэтажный, а рядом покосившийся домишко Лили, пристанище матери-одиночки. Егор брезговал общаться с нищими, он даже внукам своим запрещал общаться с Данькой, когда те приезжали из города к нему в гости. Он считал, что судьба этого пацана уже предрешена, ведь он судил обо всех по толщине кошелька.
— А что может дать своему пацану эта Лилька, на свою мизерную зарплату, нищенка… Бедный, значит глупый, — всем рассказывал он, а люди не понимали, за что он взъелся на Лилю, уважаемую медсестру, добрую и готовую всем помочь.
Лет десять назад Егор открыл в центре села два магазина, продуктовый и хозяйственный. Завез много товара и повалил к нему народ, потекли денежки ему в карман. Вел себя местный бизнесмен надменно, сразу так себя поставил. В сторону Егора никто из односельчан не мог смотреть исподлобья, каждый считал своим долгом поздороваться с ним и улыбнуться, а то поклониться заискивающе. Еще бы, ведь у него много денег. Вел себя важно, строго и высокомерно. Так и жил по принципу: «бедные богатым не ровня».
Лиля утром накормила сына, отправила в школу, потом сама собралась и отправилась в здравпункт, он находился на конце села, неподалеку от её дома. Работали они вдвоем с фельдшером Верой Петровной пожилой женщиной, Лиля подрабатывала, мыла полы в здравпункте. Работали дружно, Вера Петровна была добрейшей женщиной. Когда Лиля подходила к здравпункту, еще издалека увидела много людей, она шла пораньше вымыть полы, а через час приходила фельдшер. Но она уже увидела Веру Петровну и молодого полицейского Ивана, который около месяца назад приехал с ним в село работать участковым.
Весть об ограблении здравпункта застала её еще на подходе, сообщил Михалыч, он всегда раньше всех узнавало обо всем на свете.
— Вот Лиля, обокрали значит наш здравпункт, Верку пытает участковый, а потом и за тебя возьмется, — мимоходом сообщил он, увидев Лилю и побежал трусцой к помещению.
— Ничего себе, а кому это надо, — удивилась она и подошла поближе, участковый Иван глянул на неё в упор.
Подозревать было некого, не было ни камер, ни охраны, зацепиться не за что. Лиля слышала среди этой суматохи громкие вздыхания и причитания Веры Петровны.
— Да что же это, да кто же это так мог?
Участковый Иван, долго допрашивал Лилю, что-то записывал, а потом увидев её подавленное состояние отпустил, со словами:
— Ну хорошо Лилия, свободны, но мы еще встретимся…
Домой пришла Лиля рано, здравпункт на сегодня опечатали. Хоть и не хотелось ничего делать, но нужно домашними делами заниматься. Хорошо, что Лиля продавала на дому молоко и яйца. Правда это был небольшой доход, но все-таки, Даньку нужно одевать и кормить, растет парень.
Вечером Лиля стояла у своих любимых кустов и вдыхала запах сентябрин. Вот и бабье лето, оно короткое, а сентябрины еще простоят, она всматривалась в красивые лепестки и невольно улыбалась. Она не замечала, что позади неё неподалеку стоит Иван, местный участковый. Видимо почувствовав его присутствие, она оглянулась, пронеслась мысль:
— Не меня ли подозревает? Этого еще мне не хватало…
— Здравия желаю, — четко сказал Иван и снял фуражку.
— Добрый вечер, — отозвалась Лиля, — а что собственно случилось Иван…, — запнулась она, не зная его отчества.
— Захарович! Собственно, ничего, — бодро с улыбкой ответил участковый, нужно подписаться под своими показаниями, это я виноват, что не подсказал вам. Вот и пришлось прийти к вам.
— Из-за этого вы ко мне пришли, это же мелочь, — удилась она.
— Это для вас мелочь, а для нас это очень важно, — с нас строго спрашивают, документы оформлять должны четко и правильно.
Лиля с интересом слушала Ивана Захаровича, привлекательно молодого мужчину, которому очень шла форма. На фоне сентябрьского теплого вечера он казался ей интересным и очаровательным участковым с тонким чувством юмора.
Они долго разговаривали, смеялись и ушел Иван окрыленный, вновь забыв о подписи.
— Когда сюда меня направляли на работу, говорили, что село спокойное, люди не буйные, но вот пожалуйста, уже и ограбление случилось, — развел он руками. – ну ничего, будем работать и хороших людей охранять.
Глаза его блестели, Лиля поняла, что его сюда привела не подпись, а мужской интерес. Ей от этого стало легко и радостно. На следующий день он пришел к ней на работу и наконец-то она подписала документ.
Вечером Лиля вновь вышла во двор и не успев оглянуться, как в калитку вошел Иван Захарович, она удивленно и серьезно гляну ла на него.
— Добрый вечер, сегодня я не по работе, — проговорил он улыбаясь, — может прогуляемся, вечер теплый, бабье лето… а, Лиля?
— Добрый, хорошо, я не против, — ответила она, окутанная странным чувством, словно у неё за спиной вырастают крылья. Она уже и не помнила об этом состоянии.
С тех пор Лиля с Иваном часто гуляли, Данька тоже быстро нашел общий язык с ним, они подружились. Данька учился в школе на отлично и рассказывал ему о свои х школьных новостях. Тот слушал внимательно. Ограбление здравпункта словно подарило обиженной судьбой Лиле новую жизнь. Теперь её не тяготила бедность и покосившийся штакетник, она уже думала о другом, думала о любви и Иване. Она заработает и купит все Даньке, теперь ей стало не страшно смотреть в будущее, потому что рядом был надежный Иван.
Сосед Егор, посматривал в их сторону с нескрываемым злом, его взгляд не обещал ничего хорошего.
— И чего нашел этот участковой в смазливой Лильке, она голь перекатная… Скоро узнает, на что я способен…
Зато односельчане радовались и говорили им вслед, что они очень красивая пара и подходят друг другу. Иван стал частым гостем в доме Лили. А Вера Петровна на работе ей говорила:
— Иван, парень хороший, сразу видно честный и справедливый, сильный, Он за тебя всегда постоит, не даст в обиду. Пусть у вас сложится все хорошо.
Бабье лето короткое и уже закончилось, наступили дождливые дни. Но Лиля теперь засыпала и просыпалась с улыбкой и была благодарна судьбе.
Утром в субботу проснулась от стука в дверь, открыв увидела Ивана и соседа Егора. Тот стоял злой и нагло смотрел на неё, а Иван как-то виновато и с жалостью. Егор размахивал руками и кричал про украденную капусту с огорода и еще что-то, причем так уверенно, что любой может поверить.
— От этих нищих одна беда, Иван Захарыч, — кричал сосед, — от них ожидать можно что угодно.
— Но вы понимаете, что за клевету можете ответить, — спросил участковый соседа Лили.
— Да какая же это клевета, это чистая правда. Вы сами поглядите у нее в сарае и все увидите!
— Да что вы себе позволяете, — возмутилась Лиля и пошла открывать сарай. – Я не воровка и в жизни чужого ничего не брала. Не нужна мне ваша капуста и тачка.
Открыв дверь в сарай, она остолбенела и не поверила своим глазам. Там лежали вырванные из земли кочаны капусты и тачка Егора. Последнее, что она заметила, это растерянный взгляд Ивана, разочарованный и холодный, а позади надменный и ехидный взгляд Егора. Дальше было вес, как в тумане.
В семье Лили воров не было, тем более она никогда себе такого не позволяла. Вновь был допрос, потом подпись документа. В селе слухи быстро расползлись, Егор ходил довольный и все говорил:
-Ха, ну и что? Я же говорил, что от нищих одни проблемы…
Короткое бабье лето закончилось, оно было таким же коротким, как и женское счастье Лили. Она знала, что это все сделал Егор, но как доказать? Ведь получается в жизни, что богатые могут вершить судьбы бедных, у богатых власть.
Весь день Лиля не показывала глаз со двора. Ночью мучила бессонница. К утру сморило, но вновь проснулась от стука в дверь. Открыла и увидела Иван Захаровича серьезного, а из-за спины выглядывала Анисья Никифоровна, соседка, что жила напротив Егора.
Они вошли в дом Лили, и соседка заговорила:
— Значит Егор этот на свою тачку два раза нагрузил капусту, будь она неладна, и в сарайку к Лильке отвез, а на второй раз вышел с её двора без тачки. Я своими глазами это все видела, потому что не спала, бессонница напала, будь она неладна!
Иван уже теплым и добрым взглядом смотрел на Лилю, а та на него. Анисья потопталась, да так и вышла. Но её догнал выскочивший Иван. Вместе пошли к Егору, а Иван удивился смелости бабки Анисьи.
Егор открыл дверь и с улыбкой встретил участкового:
— Ну какие новости, Иван Захарыч, проходи, проходи, — и злобно зыркнул на Анисью. – Как там следствие в отношении моей соседки?
Ивану хотелось ударить эту наглую рожу, но сдерживался, он молодой участковый, пример для подражания…
— Значит так, Егор Иванович. Сегодня у твоего магазина соберутся односельчане и ты сам расскажешь, как твоя капуста и тачка оказалась у Лилии в сарае и попросишь у неё прощения. А если не расскажешь, то заведем на тебя уголовное дело за клевету.
Аксинья кивала головой и поддакивала:
— Я все видела, я не спала, я все видела. Нечего честного человека обвинять в воровстве. Твоя капуста не нужна Лильке, у неё с воя растет в огороде.
Попросил Егор прощения у Лили, многие односельчане стали смотреть на Егора с ненавистью, а некоторые даже и не здоровались. Теперь уже он заискивающе здоровался.
У Лили с Иваном все хорошо. В тот день она поняла, что коротким было лишь бабье лето, а её счастье только начинается.
