Вместе их свёл скорый Петербург-Мурманск. У Марины была верхняя боковушка и очень неприятный сосед снизу, у Паши — полупустое купе.
— Вы заселяйтесь на моё место, я — на ваше, — улыбался Паша, помогая Марине с вещами. — А пока других пассажиров нет, так любое занимайте! — и добавил полушёпотом: — Я вас прикрою.
Сосед снизу угрюмо глядел в окно, делая вид, будто не он нагрубил только что неуклюжей незнакомке, не справившейся с багажом.
Марина и Паша уселись напротив друг друга и глядели в окно. Другие пассажиры не заселялись.
Куда вы? — К родителям. А вы? — В командировку. — Надолго? — Как выйдет. А вы? — Недели на две.
Было приятно вот так под мерную мелодию поезда мчаться сквозь дождливую и болотистую лесостепь и говорить одновременно ни о чём и обо всём сразу.
Женаты? — Нет. — Планируете? — Не думаю, что это нужно планировать.
У Паши были широкие скулы и худая шея, светлые волосы и подвижные брови, волнами отражающие накатывающие мысли, эмоции. У Марины были пухлые губки, платье в горошек, тонкие пальцы и большие комплексы из-за внешности. Про комплексы она ненадолго успела забыть.
Оба вышли в Петрозаводске. Паша помог с вещами. Распрощались.
Марина долго сокрушалась: почему не оставила номер? почему он не спросил?
Дома не заладилось. Мама понукала за всё подряд: за неуклюжесть, что не нашла мужа, но — главное — что так запросто их бросила и уехала в Петербург. Отец пропадал на работе, возвращался затемно. Зачем ехала?
Не выдержав, спустя неделю Марина пошла менять билеты. Следующим же вечером упаковала вещи, вызвала такси.
Мама решила не провожать.
Таксист не стал помогать с сумками.
На перроне, залитым дождём и жёлтым фонарным светом, Марина стояла околицей одна, когда как другие пассажиры — группами, семьями, провожающими, встречающими.
Всё тот же скорый, только в обратном направлении, в Петрозаводске стоял пятнадцать минут. Марина вглядывалась в лица выходящих покурить мужчин — а вдруг? И позади послышалось:
— Не знаю, как вы, а я верю, что такие совпадения не случайны.
Паша улыбался. Промокший под дождём, взъерошенный, налегке — у него были лишь спортивные сумки, перекинутые за спину — казался таким важным, нужным!
Паша снова помог с вещами. Вдвоём заняли его нижнюю боковушку.
Марина прижималась щекой к его махровому свитеру, гладила рукой шершавую бороду, отросшую щетиной за неделю, и чувствовала, что никогда не была такой счастливой.
За окном в ночи проносились густые ельники, исхудалые деревеньки и тысячи-тысячи фонарей — словно строй огромных светлячков, освещавших путь к их с Пашей общему будущему.
Марина записала себя в его телефоне.
— Позвони, непременно позвони этим же вечером! — не унималась Марина. Паша нежно улыбался.
Питер встретил ливнем. Укрывшись под Мариновым зонтом, добежали до Ладожского. У касс дальнего следования долго не могли отпустить друг друга. Поцелуй — так вышло, что прощальный — и Марина, не оглядываясь, поспешила к метро. Паша провожал её взглядом.
Тем же днём у Паши в метро умыкнули телефон.
***
Жизнь Марины закрутилась: сессия, пересдачи, работа, диплом. Ей некогда было расстраиваться из-за Паши, который так и не позвонил, хотя порой с нежной грустью о нём вспоминала. Пока в её жизни не появился обстоятельный Сергей. Высокий, с горящими глазами и звучным басом. Он сразу дал понять, что настроен серьёзно, и Марина, недолго думая, выскочила за него замуж.
Из съёмной квартиры переехали в область — взяли в кредит однушку и красную Тойоту. Прав у Марины не было, но муж дал зарок, что будет возить до города. Лет пять держал обещание, а затем пришлось сменить работу, и как-то так вышло, что с женой ему стало не по пути.
С тех пор добираться до работы Марина стала на электричках. Дёшево и без пробок. К тому же, ранние поезда шли полупустыми, и можно было уютно усесться у окна, глядеть на раскидистые деревья и множащиеся новостройки, слушать мерный стук колёс. И от этого стука накатывала какая-то приятная грусть. Будто вот-вот что-то должно случиться, какая-то долгожданная встреча, после которой всё изменится.
В дороге Марина часто задумывалась, почему ей так хочется, чтобы что-то изменилось? С Сергеем жилось уютно. Не без проблем, но у кого их не бывает? Как-никак свить совместное гнёздышко — дорогого стоит, и денег на ежемесячные выплаты хватало впритык. Оттого и нервы порой не выдерживали: так хотелось вырваться из рутины, но не по карману. Даже квартирка, в которой слишком тесно, и в той тесноте вряд ли хватило бы места ещё и детям, отдавала рутиной. Щемящей, спутывающей словно паутина. Но глубоко засевшая обида таилась всё-таки в другом. Марине порой казалось, что Сергея во всей той будничной массе тяготили не только обстоятельства, но и она сама.
За все те полгода, пока Марина пользовалась пригородными поездами, от них ни капли не устала. Скорей напротив — находила в них что-то волшебное. Словно путями её уносило не по проложенному маршруту, а куда-то в неведомую даль, скрытую за дымкой утреннего тумана. Где не будет тесной квартирки и угрюмого мужа, кредитов и квартальных отчётов, скучных телепередач по вечерам и дежурных встреч с друзьями мужа.
Вдоль путей на коротком промежутке близко к железной дороге пролегала трасса. Полупустая из-за находившегося через пару километров переезда. Переезд часто перекрывался не только пассажирскими электричками, но и товарными составами, потому ездили в объезд — так быстрее.
Было лето, когда на этой трассе Марина приметила красную Тойоту, мчавшуюся наперегонки с поездом. Окна опущены. Со стороны пассажира по дверце отстукивали тонки пальцы с ярко-красным маникюром. От водительского места тлел серый сигаретный дым.
У Марины перехватило дыхание. Вспомнила, как клятвенно Сергей обещал бросить курить, как разводил руками, говоря: «Мне в другую сторону».
И Марина верила!
Тем же вечером затеяла разговор:
— Мало ли красных Тойот по области разъезжает? — пожимал плечами Сергей. На его лице не дрогнула ни одна морщинка.
— Кто она? — с дрожью прошептала Марина.
— Ты обозналась, — в голосе Сергея скрежетала сталь.
Надменно улыбнувшись уголком рта, он пошёл спать. Марина осталась на кухне. Не могла она находиться рядом с ним, тем более так тесно, спина к спине. И будто стены сдвинулись, сжимая и так скромное пространство.
Марина не спала всю ночь.
Наутро её убаюкивал лишь мерный стук колёс.
Понимала: так долго продолжаться не может. Грозилась уйти, но Сергей лишь посмеялся:
— Куда?
Марина не нашла, что ответить. Слишком цепко их связала рутина, сковала цепями обязательств и долгов.
К сентябрю Марина поняла, что долго так не выдержит. Засыпая в электричке, думала о том, чтобы броситься под поезд…
Но в вагон зашёл человек, смутно знакомый. Ссутулившийся, взлохмаченные светлые волосы стояли торчком. Худая шея и живой, хоть и уставший, взгляд.
Маринино сердце гулко застучало.
Паша сел напротив. Молчал, хотя по взгляду было видно, что узнал. На безымянном пальце не было кольца.
Марина часто задышала. Слова не находились даже простые.
— Как ты? – начал он.
— Плохо… — ни с кем так не откровенничала. С чего вдруг?
— Я твой номер тогда потерял. Искал. И вот, наконец…
— Не надо… — Марина едва находила в себе силы. И так с Сергеем всё настолько сложно. А она не будет делать так же, как он…
— Тогда я просто посижу рядом, ты не против? – Паша уставился в окно и смотрел неотрывно. Также и они когда-то незнакомцами сидели напротив друг друга и смущённо глядели на осенний пейзаж, убегающий вдаль. Шумел поезд.
Марина вздохнула. В уголках глаз заблестели крапинки слёз. Когда ещё увидятся?
*
По пустынной трассе, обгоняя поезд, неслась красная машина. У переезда водитель не затормозил, надеясь проскочить…
*
Заскрежетали колёса. Запоздало по вагону разошлась волна от удара.
Марина неотрывно глядела на Пашу, зная, что пока поезд стоит, он никуда не сможет исчезнуть…
Автор: JusTsaY
