Я всегда раньше думал, что старикам ничего не надо. Мол, если человек отработал, к примеру, учителем сорок лет, то учиться новому не будет. Потому что для него не будет этого нового в той области знаний. Или научился что-то делать, делает это годами и это у него вошло в привычку. Пойдет по накатанному пути, зачем заново изобретать велосипед? Но впервые задумался о том, насколько я был неправ, когда увидел, как моя мама, которой уже перевалило за семьдесят, сидит с заинтересованным видом перед компьютером и что-то записывает в блокнот. Я видел, как она близоруко щурилась, как слегка дрожали ее руки с узловатыми пальцами, и испытывал ни с чем не сравнимое удивление.
Мама заметила, как я смотрю на нее, и поспешила объясниться
-Да вот…Ты же пирог яблочный хотел, ищу теперь необычный рецепт.
— А зачем блокнотик? – вопрос вырвался у меня сам собой.
-Записывать, -невозмутимо ответила мама, продолжая перелистывать страницы в браузере.
-Ты же миллион раз делала яблочный пирог. Да и в интернете все есть, зачем записывать? –продолжал я удивляться.
-В этом твоем интернете потом ничего не найдешь. Нет, мне лучше по старинке –чтобы был конкретный рецепт, который можно записать по-человечески, -мама снова погрузилась в изучение сайтов.
Для меня ее слова стали настоящим сюрпризом. Держа камеру смартфона включенной, я навел ее на маму и почувствовал, что внутри меня что-то переворачивается. Мама ведь не молодеет, никто не знает, сколько ей осталось. А я только что сообразил, что не снял ни одного видео с ее участием. И это при том, что свою четырехлетнюю дочь я снимал на видео тысячи раз, по любому поводу. Например, когда ее из роддома привезли домой и впервые искупали в специально купленной для нее ванночке. Или как моя Иришка радостно бьет по столу руками, не в силах сдержать восторг от новой игрушки –симпатичной поняшки лилового цвета. Или как она дуется на меня за то, что не забрал ее из садика после утренника, где она была самой красивой, по ее словам.
Я тогда говорил себе, что, когда дочь вырастет, мне останутся в память дорогие воспоминания, благодаря которым я не буду так сильно по ней скучать. Вдруг моя дочь решит уехать учиться в другой город или страну? Но как быть с мамой? Неужели от нее будет лишь пачка полуофициальных фотографий, напоминающих дежурную светскую хронику: родилась, закончила институт, вышла замуж и стала мамой. Затем она превратилась в бабушку и тому подобное. И все это будет сухим и безликим, потому что я могу забыть со временем ее голос, черты лица, звуки ее смеха. Я перестану помнить сеточку из морщин на дорогом мне лице, забуду прикосновение ее натруженных, но по-прежнему ласковых, рук.
Если мама уйдет раньше меня, воспоминания в любом случае останутся. Только они будут уже не такими яркими и насыщенными. Получится, как с отцом, когда после его кончины остались лишь протокольные полувыцветшие фотографии: на паспорт, военный билет, размытые групповые снимки, где его лицо трудно различить среди других.
Я включил камеру и начал снимать…
Моя мама всегда была возмутительницей спокойствия в хорошем смысле этого слова. Помню, как когда сам еще под стол пешком ходил, слышал от других наших знакомых и родственников:
-Любочка опять что-то затеяла. Не сидится ей на месте, вертунья еще та.
Я не понимал, чем могла заниматься моя мама. Точнее, не знал этого до того момента, пока не пошел в первый класс. Тогда я увидел, как мама при заполнении документов родителя написала про себя «Библиотекарь». Мне стало стыдно и смешно, когда вспомнил, что взрослые меня не раз подначивали, задавая вопрос:
-Чем занимается твоя мама?
На что я честно, исключительно в меру собственной информированности, отвечал:
-Моя мама не сидит на месте, все время вертится.
-А кем она работает? –взрослые делали круглые глаза и изображали преувеличенное удивление.
-Не знаю,-простодушно отвечал я, -просто вертится.
-На стуле? –посмеивались они, а я пожимал плечами:
-Не знаю. У нее стул не крутится.
-Тогда на карусели? – все с трудом сохраняли спокойствие, а я, подумав, кивал в знак согласия.
-Только карусель от ее работы далеко.
Они соглашались со мной и умилялись моему детскому невежеству. Я получал гору сладостей и радовался, что, даже ничего толком не зная, сумел получить приличное вознаграждение. Откуда мне было знать, что за мои выкрутасы выслушивала мама, которая терпеливо разъясняла, что нельзя делать многое из того, что мне хотелось? Зато с отцом было намного проще. Он всегда опирался на принцип «Пришел, увидел, победил».
-Если хочешь что-то сделать, то сделай. Иначе будешь жалеть, что не решился.
Так я впервые попробовал курить, домашнее крепленое вино и многое другое. Когда отец попробовал меня воспитывать на эту тему, я, достигший к тому времени шестнадцатилетнего возраста, криво усмехнулся:
-Не ты ли советовал делать, если этого очень хочется? А то ведь жалеть буду…
В ответ отец достал ремень…я никогда не забуду мамин взгляд, которым она меня одарила. Она словно говорила:
-Зачем ты это сделал? Знал ведь, что нельзя, но зачем-то поступил именно так, а не иначе…
В общем, пожалеть о том, что язык оказался слишком длинным, пришлось мне. Батя тоже жалел, что не смог сдержаться. Зато мама проявила удивительное спокойствие. Я не помню, чтобы она порхала между нами голубем мира и щебетала о том, что нужно жить дружно. Мама лишь бросила:
-Если причинять боль самым близким, то и их не останется рядом. Потому что у каждого есть свой порог терпения. Если он кончится раньше, чем ты это поймешь, то потеряешь этого человека навсегда.
Я тогда думал, что терпение кончится у моих родителей прежде, чем я смогу стать нормальным человеком. Не передать, сколько раз моей маме пришлось прийти в школу, чтобы объясняться с директором и другими родителями за мое поведение. Для меня было невыносимо думать, что за меня решение кто-то уже принял, а меня просто поставили перед фактом. Однако мама умела делать все так, чтобы я думал, что то или иное решение я принял сам. Хотя, как до меня дошло намного позже, обычно она принимала решения за меня, оставив мне иллюзию о моей самостоятельности. И я был рад стараться доказать обратное…
Мое знакомство с Настей, моей будущей женой и матерью Иришки, произошло в день моего тридцатилетия. Я тогда пришел в библиотеку к маме, чтобы забрать ее домой. Мама не спешила отвечать на мой призыв и лишь через двадцать минут я услышал, как открывается дверь читального зала, и мама негромко зовет:
-Кирюша, нам пора.
Я даже не заметил, что она закончила работать с картотекой- настолько был поглощен чтением «Поющих в терновнике». Лет десять назад я посчитал роман невыносимо скучным и посмеивался над мамой, которая с упоением читала его. Видимо, возраст и жизненный опыт все-таки оказывают определенное влияние на мировоззрение. Книга больше не казалась мне средоточием тоски и полного отсутствия жизненных ориентиров. Подозреваю, что не последнюю роль в этом сыграла и моя мама, у которой всегда был уникальный взгляд на прочитанное. Она умела так рассказать о книгах, что люди, невзирая на возраст, сами выстраивались в очередь, чтобы выслушать мнение мамы по поводу того или иного произведения.
Помню, как мои одноклассники, которым было лень читать, приходили к моей маме в библиотеку и просили ее рассказать, о чем была очередная книга в списке обязательной для чтения литературы. Мама садилась, отложив все дела на часок, и обстоятельно рассказывала о главной идее произведения, героях, мотивах их поступков и прочих вещах. Спустя год после окончания школы мой школьный приятель Вадька признался, что не читал ничего из школьной программы.
-Ты же все сочинения написал на пятерки, -изумился я. – Это как понять?
-Спасибо тете Тоне, -с любовью произнес Вадька. – Если бы не она с ее краткими изложениями и анализом, я был бы в списке неучей. Зато сейчас в институте стыдно, что не читал ничего, и спешно наверстываю. Предки мои в шоке сидят, что я притронулся к семейной библиотеке. Вот и продолжаю вводить всех в шок и трепет.
Настя пришла в городскую библиотеку, где работала моя мама, в поисках какой-то старой работы по языкознанию. Моя будущая супруга выглядела такой счастливой, когда мама помогла ей найти нужную книгу, что я поневоле залюбовался ослепительной улыбкой незнакомки. Настя словно светилась изнутри, что заставило меня сразу обратить на нее внимание. В голову пришла только одна мысль:
-Хорошая девочка. Надо брать, пока другие не увели.
И я буквально вырвал Настю из рук случайного посетителя, который подсел к ней за столик и стал нести какую-то чушь. Девушка с благодарностью посмотрела на меня, когда я по-свойски обратился к ней:
-Привет. Ты что тут делаешь, я тебя уже обыскался. У тебя же билеты на сегодняшний спектакль?
-Ой, прости, -Настя сразу сообразила, что к чему. Она шустро соскочила со своего места и извинилась перед назойливым незнакомцем. – Пошли, я совсем забыла.
Я небрежно обнял ее за плечи и увел из помещения раньше, чем тот тип сообразил, что к чему. Мы в обнимку вышли из здания и, пройдя до угла, я отпустил Настю. Она выдохнула с явным облегчением:
-Спасибо, вы меня выручили.
-Я бы хотел услышать ваше имя, — несколько нахально ответил я и представился. Настя широко улыбнулась и ответила. Тут до меня дошло, что я вообще-то заходил за мамой, и дико смутился. Настя поняла все верно и подмигнула:
-Наверное, я нарушила ваши планы. Не беспокойтесь, я приду сюда через несколько дней, когда нужно будет сдавать книгу.
Прежде чем я успел что-то ответить, девушка убежала в сторону автобусной остановки. Почти мгновенно туда подъехал автобус, Настя села в него и уехала, оставив меня в состоянии полного душевного раздрая. Я долго сокрушался, что свалял дурака, но затем вспомнил, что у мамы должны сохраниться данные новой знакомой. Так и оказалось. Мама лишь усмехнулась:
-Неужели соизволил обратить внимание на кого-то? Мне показалось, или она действительно тебе понравилась?
-Угу, -ответил я, выруливая в сторону проезжей части. Мама поняла, что я пока не готов ничего обсуждать на эту тему, и перевела разговор на другую –мой день рождения. Точнее, мой возраст.
-Кирюша, -начала она, когда мы с отцом уселись за стол, — мы никогда не обсуждали с тобой подобные вопросы. Но тебе уже тридцать, а на примете никого нет?
Перед глазами у меня стояла Настя с ее неотразимой улыбкой, и я загадочно ответил:
-Может, уже появилась. Пока рано говорить…
Впрочем, я сам быстро потерял голову от этой девушки. Было в ней что-то такое, что заставляло меня думать только о ней, забывая про работу, друзей, мои обязанности по дому. Отец после перенесенного инсульта скончался в течение года, и мою свадьбу мама отмечала уже в статусе вдовы. Она старалась держать себя в руках, и только мы с Настей знали, как ей было тяжело. Мама сама настояла на том, чтобы не держать траур слишком долго.
-Отец был бы рад скорее увидеть внуков. Да и мне не будет одиноко…
Настя подарила мне дочь через два года после свадьбы. Я хотел иметь собственное отдельное жилье и работал, как раб на галерах. Поэтому стал обладателем новенькой двушки еще до знакомства с Настей. Рождение Иришки изменило мой рабочий график, потому что мама настаивала:
-Ты, конечно, молодец, что заработал на жилье до того, как женился. Только это не означает, что можно расслабиться и ничего не делать. Наоборот, ты должен взять на себя часть обязанностей по дому и уходу за ребенком. Если Настенька будет все время усталой, то ей будет уже не до тебя. Помогай ей, ведь это твой собственный ребенок.
Меня всегда удивляло отношение мамы и Насти друг к другу. Никаких лишних восторгов они не выказывали, но понимали друг дружку с полуслова. Мама, заметив недовольный взгляд жены в мою сторону, отводила меня в другую комнату и чихвостила меня по самое не могу.
-Если женился, да еще по любви, будь готов терпеть особенности ее характера. Она же мирится с твоими причудами. И еще. Не вздумай обсуждать жену с другими, особенно со мной. Это для меня ты сын, но для нее ты –мужчина, отец ее ребенка.
Я кивал, понимая, что мама права. Настя мне как-то призналась, что никогда не думала, что ей так повезет со свекровью, и старалась угодить моей маме. Но делала это незаметно и с достоинством, что моей маме, как я заметил, это тоже было по душе. А если довольны женщины, то доволен сам господь, как я слышал. И не забыть бы про мою ненаглядную дочку –Иришку, которая с первых дней своего появления на свет крепко держала мое сердце в своих крохотных ручках. Сколько было у меня в жизни, особенно по работе, разных неприятных ситуаций, стоило только представить улыбку дочки, ее шалости, как все начинало казаться таким мимолетным и незначительным. Я шел вперед, забывая о том, что минуту назад готов был рвать кому-то глотку или напиться до отключки.
По совету мамы я никогда не обсуждал свою семейную жизнь даже с близкими друзьями. Мог их выслушать, дать оценку со стороны или малозначительный ответ, но ни в коем случае не спешил изливать перед ними душу. Потому что в моей семье все было, как я считал, именно так, как мне и хотелось. Я возвращался домой к тем, кого любил сам и кто любил меня. Одна подарила мне жизнь, другая стала для меня источником света и тепла, наполнила мой дом уютом, а третья придала моей жизни смысл.
Каждый раз, отмечая день рождения мамы и желая ей прожить еще долго-долго, я не особенно вникал в значение этих слов. Видимо, когда их говоришь слишком часто, то сам перестаешь понимать истинный их смысл. А сегодня я словно впервые увидел, что мама не становится моложе, что голова у нее почти полностью седая, что шагает мама с особой осторожностью, чтобы не упасть. Помню, как она поделилась, что выхаживала свою свекровь, мою бабушку, до самой смерти.
-Когда свекровь упала с крыльца, получила перелом большой берцовой кости. А для пожилого человека это очень опасно. Она больше не могла передвигаться сама, и я вызвалась смотреть за ней. Было очень тяжело, сынок…я видела, как она мучается, а свекровь больше года молилась вслух. Знаешь, о чем? Не о том, чтобы поправиться и встать на ноги. Нет, она молилась о том, чтобы господь прибрал ее к себе скорее, чтобы она не мучила меня. Жалела меня и перед смертью дала свое благословение.
Я понял, что мама не договаривает собственное желание: она тоже не хотела быть нам с Настей обузой, если вдруг с ней самой случится нечто подобное. От мрачных мыслей ее отвлекало общение с внучкой. Иришка обожала слушать бабушку, ведь та знала столько интересного, что дочку порой нельзя было оттащить от бабы Тони.
Сколько раз мы с Настей заставали такую картину: мама сидит в кресле или кровати, рядом с ней, свернувшись клубочком, посапывает Иришка. Однажды, когда малышка так заснула, я поднял ее на руки и осторожно понес в спальню, чтобы уложить в кроватку. Девочка открыла сонные глазки и пробормотала:
-Положи, откуда взял.
Мне стоило большого труда сохранить спокойствие и донести дочь до комнаты. Аккуратно накрыв девочку одеялом, я вернулся к маме, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Настя прыснула, когда я рассказал про требование дочери вернуть ее на место.
-Она уже не мамина или папина дочка, а бабушкина внучка.
Мама иногда жила с нами, иногда уезжала в свою квартиру, чтобы навести в ней порядок. Она не хотел впускать в нее квартирантов, потому что с недоверием относилась к идее сдавать жилье:
-А если они ее разгромят или подожгут? Смысл тогда искать жильцов, которые сегодня здесь, а завтра – там. Нет уж, пусть лучше пустая стоит, чем вот так.
Настя уехала к своей сестре, которая ждала ребенка, и мама предложила мне пожить в родительской квартире. Я с удивлением увидел, что мама обзавелась ноутбуком, подключила интернет и была в курсе всех событий. Раньше она никому не давала смотреть телевизор, чтобы не мешали ей слушать новости. Зато сейчас наслаждалась выбором того, что можно посмотреть, почитать, послушать. Я впервые увидел, что она с интересом изучает кулинарные рецепты, результат апробации которых приводил мою дочь в полный восторг.
Так что…я просто обязан был запечатлеть такой момент на камеру, чтобы сохранить его в собственной памяти. Думать о сюжете пришлось недолго: мама начала напевать какую-то песенку, направляясь с блокнотиком в сторону кухни. Я держал камеру включенной, чтобы в фокусе четко было видно мамино лицо. Внизу семенила Иришка, которая в восторге предвкушала очередной шедевр кулинарии от любимой бабушки. Она даже подпрыгивала от нетерпения, потому что мама обычно позволяла принимать участие в замешивании теста и формировании булочек или печенюшек. После такого сеанса кулинарии Иришка оказывалась обсыпанной мукой с головы до ног, но мою дочь такие мелочи мало интересовали. Зато она была счастлива, что научилась чему-то новому.
Ольга Брюс
