— Людмила, зайди к матери, — баба Наташа строго, но в то же время как-то умоляющие смотрела на Люду. – Не по-людски это, не по-христиански – вот так вот приехать и мать родную не проведать.
— Ой, баб Наташ, — Люда махнула рукой и отвернулась.
— Чего ойкаешь то, девочка, — баба Наташа протянула руку и пригладила волосы Люды, как делала это, когда та была маленькой девочкой. – Все ж не чужая она тебе. Мать как никак…
Когда Люда согласилась на командировку в родной город, в котором она не была уже 10 лет, она решила, что никуда дальше офиса филиала компании и гостиницы рядом ходить не будет. И вот надо же было встретить бабу Наташу прямо у входа в гостиницу!
— Я подумаю, баб Наташ… Если время будет, то может и схожу, — опустила голову Люда.
— Позвони ей хоть, — буркнула баба Наташа. – Ладно, не мне тебя учить… Расскажи, как ты живешь то? Из матери то твоей не вытянешь!
— Да она и не знает ничего. Мы почти не общаемся с тех пор, как я уехала.
— Угу… — баба Наташа задумчиво кивнула головой. – Про отца то знаешь?
— Знаю, — пожала плечами Люда. – Не жалко.
— Ой, девка! Ой, девка! – баба Наташа помотала головой. – Ну ладно, судить не буду. Кто я, чтобы судить тебя?
***
Папка был лучше всех. Папка был самый веселый и самый сильный. У других девочек папы не умели играть на гитаре, не строили зимой снеговиков с малышней во дворе и не пускали бумажные кораблики по весенним ручьям. А еще папка всегда умел рассказать анекдот про Чебурашку или Чапаева так, что смеялись и малышня, и взрослые. А на городских праздниках он сажал Люду себе на плечи, и она была выше всех!
— Вот починю машину, Людок, и поедем путешествовать, — обещал папка, уходя в гараж, где стояла старая машина. – Будешь штурманом?
— Буду! – радовала Люда и обнимала папку. – А мама кем будет?
— Мама, понятное дело, за провизию будет отвечать, — делал серьезное лицо папка, но в глазах плескался смех. – Пироги будет печь на полевой печи и борщи варить.
— Она не умеет же! – смеялась Люда. – Она только макароны и сосиски варить умеет.
— Научится! – важно кивал папка.
Мама действительно готовить совсем не умела. Зато мама была художница. Целыми днями она рисовала. И отрывалась от этого занятия ради домашних дел с огромной неохотой.
Пока жива была бабуля, мамина мама, Люда даже и не замечала, что в ее семье что-то не так. Бабушка приходила почти каждый день. Она и чистоту наводила, и готовила, и с Людой занималась. Учила ее, как прибраться в своей комнате, как пол помыть, как картошку почистить.
«Вот мать твою я упустила, так хоть из тебя хозяйку сделаю,» — проговаривала она.
На маму Люды бабуля ругалась, дескать, лучше б на работу устроилась, чем свои картинки рисовать, или хотя бы в квартире прибралась. На папу же бабуля смотрела с какой-то даже жалостью.
«Как ребенок, ей Богу!» — и махала рукой. Мол, чего с него взять то!
Люде было 10 лет, когда бабуля умерла. И именно тогда она почувствовала, что вся их семья держалась на бабушке.
Мама рисовала, и, казалось, что ее вообще ничего в этой жизни больше не интересует. А папе стало неуютно дома.
— Людка, а пожрать то есть чего? – приходя после работы отец первым делом заходил на кухню и хмурил брови. – Или как всегда? Ты ела?
— Булочки в школе, — Люда опускала голову, не желая видеть расстроенного отца. – Хочешь, я приготовлю?
— Не надо, — отрезал отец и шел в гостиную, где у окна расположилась с мольбертом мама. – Марина, ну сколько можно?
— А что случилось? – мама рассеянно смотрела на отца и выглядывающую из-за его спины Люду.
Наверное, именно из-за домашней неустроенности отец стал чаще обычного сбегать в свой гараж, где все еще чинил ту самую машину. Из гаража он приходил счастливый и пах алкоголем.
— Еще чуть-чуть, Людок, и поедем путешествовать! – качался он у входной двери, пытаясь снять ботинки. – Будешь штурманом?
— Буду, — шептала Люда, стискивая зубы, чтобы не расплакаться. – Тебе помочь?
— А помоги, дочь! – отец облокачивался на дверь, а Люда развязывала шнурки на его ботинках. – Мамку не возьмем. С нее толку ноль! Поедем вдвоем с тобой!
Иногда Люду подкармливала соседка баба Наташа. Та самая, которую через много лет Люда встретит у гостиницы.
— Заходи, девонька, я супа сварила, — частенько стучалась баба Наташа в дверь. – Иди, не стесняйся. Что ж теперь, с голоду умирать что ли?
Баба Наташа дружила с бабушкой Люды, когда та была жива. И, конечно, знала о том, какая хозяйка мама Люды. Баба Наташа же и учила Люду готовить, и про оценки в школе спрашивала.
— Ты молодец, девонька, что хорошо учишься, — говорила она. – Сама себе и папа, и мама! Вот закончишь школу, поступишь в институт, выучишься и работу хорошую найдешь! Сама себе хозяйка будешь.
Люда кивала, а про себя думала, что она и сейчас сама себе хозяйка.
Желая хоть как-то задобрить отца, Люда после школы готовила еду, прибиралась во всей квартире. Но отец все равно уходил в гараж и возвращался оттуда поздно. Пьяный и с радостными речами о скором путешествии на отремонтированном автомобиле.
А однажды, когда Люде было 14 лет, отец вернулся из гаража, по обыкновению, пьяный, и она помогала ему снять ботинки и куртку. А он вдруг навалился на нее всем телом и начал трогать там, где отец не должен трогать дочь.
— Какая ты стала, Людка, какая же ты стала! – шептал он, а она, задыхаясь от запаха перегара и страха, вырывалась. – Ну ты чего, Людка!
Она все же вырвалась. Благо пьяный отец был не такой сильный, как в детстве, когда мог часами носить ее на плечах.
Люда тогда убежала в ванну и закрылась. И сидела там, сжавшись от ужаса и стыда, пока не услышала, что отец лег спать. Когда она вышла из ванны, мать рисовала. И, казалось, что ничего и не слышала.
— Мам, можно с тобой поговорить? – решилась Люда.
— Да, конечно, — мать не отрывала глаз от холста.
— Папа сейчас… — Люда не выдержала и расплакалась.
Мать оторвалась от рисования и удивленно взглянула на дочь. Однако сбивчивый рассказ Люды о том, что произошло, казалось, никак ее не впечатлил.
— Иди спать, дочь, — мать вновь вернулась к рисованию. – И не сочиняй.
Люда развернулась и пошла в свою комнату. В этот день она поняла, что нет у нее семьи. Она одна на всем белом свете.
«Бабуля, почему ты бросила меня, — плакала она, свернувшись калачиком на кровати. – Что мне теперь делать без тебя?»
***
— Ну так как живешь то, Людмила, — настойчиво интересовалась баба Наташа.
— Хорошо, живу, баб Наташ. Замужем, работаю. Мы с мужем вместе работаем.
— За того своего мальчишечку из училища вышла?
— За него, баб Наташ, — улыбнулась Люда.
— А детки? Детки есть?
— Нету деток пока, — улыбнулась Люда. – Но мы планируем.
— Молодец, девочка, — опять протянула баба Наташа руку к голове Люды. – Ты сильная. Не каждая на твоем месте бы справилась.
— Угу, — хмыкнула Люда и опустила глаза.
***
Утром после того происшествия отец был непривычно хмурый. На Люду не смотрел и обычных утренних разговоров не заводил.
А Люда и сама не стремилась к беседе. Она вообще не знала, как теперь себя с отцом вести. Так молча и разошлись – она в школу, он на работу. А вечером отец опять ушел в гараж и вернулся уже почти ночью.
— Людка, — заорал он от входной двери. – Иди сюда, помоги разуться.
Люда сжалась, но из своей комнаты не вышла.
— Кому говорю! Иди сюда!
— Коль, ну ты чего орешь то, — послышался голос матери. – Мешаешь ведь!
— Да ты вообще заткнись! – заорал отец.
А потом послышались шаги. Отец прямо в куртке и ботинках прошел в комнату Люды, подошел к ней и вдруг ударил. Не сильно. Просто дал подзатыльник. Но это был первый удар, который Люда получила от папки, которого когда-то считала лучшим человеком на земле.
— Сама виновата! – просипел отец и вышел из комнаты.
Это случилось, когда Люда заканчивала 9 класс. После этого случая Люда всегда помогала отцу раздеться, хоть и боялась, что он начнет распускать руки. А еще она решила уйти из школы и поступить в медицинское училище, при котором было общежитие для студентов. И уйти из дома.
Когда она сообщила о своем решение матери, та только пожала плечами. Отец же бушевал.
— Останешься дома! – орал он. – Я не позволю тебе уйти!
— Тогда я пойду в полицию и расскажу, что ты меня бьешь, — Люда сама удивилась своей решимости. – И всем соседям расскажу, что ты ко мне приставал. Вот и посмотрим, уйду или нет.
У отца тогда глаза налились кровью от бешенства. И Люда боялась, что теперь то он точно изобьет ее. Но он сдержался. Развернулся и ушел из дома, хлопнув дверью.
***
— Деньги то отец давал тебе? – баба Наташа строго смотрела на Люду.
— Сначала давал, а потом я сама подрабатывать устроилась, не брала у него ничего.
— Да много ли наработаешь ли студенткой?
— Мало, конечно, но мне Сашка тогда уже помогал. Кормил меня.
— Мальчишечка твой?
— Ага.
— А мать то твоя так и не работала?
— Тогда нет, а когда отца убили, пришлось устраиваться. Работает уборщицей в нескольких местах. Вроде хватает ей.
— Ясно… Кольку жалко все равно. До того, как пить начал, хороший ведь мужик был. Да и бутылка его не сильно испортила. Только вот зря он, конечно, в эту пьяную драку полез.
— Он приставал ко мне, баб Наташ, — выпалила вдруг Люда неожиданно для самой себя. – И ударил однажды.
— Да ладно, — глаза бабы Наташи округлились. – А мать чего?
— Ничего, — отвернулась Люда. – Сказала, чтобы я не выдумывала.
— Бедняжка ты моя! – баба Наташа жалостливо глядела на Люду. – Ко мне бы пришла! Уж я ему бы устроила!
Люда молчала.
— Ты меня, старую, не слушай, девочка! – баба Наташа, казалось, сейчас заплачет. — Не хочешь к матери ходить и не ходи!
***
За день до отъезда из родного города Люда все же позвонила матери. Мать ее в гости не пригласила, а Люда и не напрашивалась. Только спросила, где отец похоронен.
А вот к отцу на могилу уже в самый день отлета с утра Люда съездила. Цветы привезла и немного прибралась на могиле.
— Все равно я тебя люблю, папка, — задумчиво смотрела она на фотографию на памятнике, где отец был совсем еще молодой. – Жаль только, что ты машину не отремонтировал, и мы так и не поехали в путешествие.
Вера Кот
