Володя шёл к полю, что простиралось цветастым полотном прямо за огородами села. Он второе утро уже садился писать свои этюды, хотелось поработать продуктивно, с натуры, да ещё какой живописной…
Он снял комнату у знакомой его бабушки, пенсионерки Нины Егоровны. Она радовалась, что студент будет жить у неё почти месяц – не будет скучно.
Сегодня он сел напротив леса, погода была солнечной, тёплой, и парень так увлёкся работой, что не сразу заметил, что сзади подошла девушка, и чуть слышно поздоровалась. Тут все с ним здоровались, даже совсем незнакомые люди, и это ему нравилось.
— Как здорово… — похвалила девушка работу.
— Да это всего лишь набросок, пока не картина, мне нужно написать как можно больше этюдов, — ответил Володя, — тебя как зовут?
— Ольга. Я знаю, вы — Владимир, у нашей соседки живёте. А мы рядом, в зелёном доме. И забор у нас общий. Эх, как бы я хотела так научиться рисовать… но не буду мешать. Пойду земляники наберу.
— Так научиться можно всему, главное – захотеть, — ответил вдогонку студент и улыбнулся, глядя на тонкую талию девушки.
Он опять углубился в работу, а через некоторое время увидел Олю. Она несла маленькую корзинку ягод. Подойдя ближе, девушка протянула ему корзину:
— Угощайся! Ешь, сколько хочешь… Сладкие.
— Ух ты, аромат какой. А красотища… Можно я их прямо в твоей корзинке напрокат возьму? В качестве натуры для картины? – попросил Володя.
— Конечно, бери. И ешь на здоровье. Я ещё наберу, — Ольга была довольна, что ягоды понравились Володе, — только просьба: потом покажешь картину?
Володя кивнул и начал устанавливать корзинку на небольшой пригорок прямо в полевые цветы.
Оля наблюдала за его работой, не в силах оторваться от процесса. Казалось, Володя ушёл в себя. Они молчали, и он не заметил, как девушка ушла.
Вернувшись домой, он поставил картину подсыхать, развесил и свои этюды. На следующий день начал накрапывать дождь. Зашла Ольга и восхитилась картиной.
— Земляника прямо настоящая! И цветы живые! Ну, очень хорошо, и солнечно, настроение поднимает.
— Ну, захвалила. Ладно, бери. Дарю. Я себе ещё нарисую подобные, время есть. Была бы погода. А сегодня буду Нине Егоровне шкаф чинить – тоже надо помочь, — Володя протянул картину счастливой Ольге и она, покраснев от радости, ушла домой.
За время пребывания в посёлке молодого художника многие познакомились с ним. Но самой близкой стала Ольга. Она даже осмелилась взять у Володи несколько уроков.
— А ты, как вижу, кое-что умеешь. Рисовала, наверное, в школе лучше всех? – спросил Володя.
— В кружок ходила, а вообще, мой отец любил рисовать. Был бы жив, тоже меня мог бы научить… — ответила Ольга, — а так, мы с мамой и бабушкой живём. Я собираюсь в педагогический поступать, а мама в бухгалтерии завода работает.
— А мне скоро надо будет уезжать, — ответил Володя, — все планы выполнил: и написал много, и бабе Нине помог, и даже с тобой за ягодами ходил два раза.
— Спасибо тебе! – сказала Оля.
— За что? За картину? Или уроки? – засмеялся парень, — так это всё ерунда. Захочешь и сама научишься не хуже писать. У тебя есть способности. Это я тебе точно говорю. Дерзай!
— Нет, что ты. Так я никогда не смогу… — покраснела Ольга и замахала руками.
Володя уехал. Он закончил училище, работал в студии живописи, преподавал и сам писал, даже участвовал в иллюстрации книг, как приглашённый художник в издательстве. Его уважали, а особенно любили дети, которых он учил азам рисунка и живописи.
Прошло около двадцати лет. Однажды, проходя мимо библиотеки, он увидел афишу на стенде об открытии персональной выставки художницы Ольги Петровой.
На афише были напечатаны иллюстрации её работ. Одна из них привлекла его внимание: корзинка с земляникой в цветущем поле…
Володя остановился как вкопанный. Похожесть этой работы на его давнишнюю студенческую картину была очевидной. «Надо же… — подумал он, — кажется это список с моей работы или я ошибаюсь? Но похоже. И кто же такая Ольга Петрова?»
Он запомнил дату открытия выставки, и в назначенный день пришёл в библиотеку. В просторном конференц-зале все стены были увешаны работами художницы. Публика осматривала её работы и искренне восхищалась. Сама художница после представления её заведующей библиотекой, немного поклонилась и сказала, что очень рада всем гостям и готова ответить на вопросы.
Володя смотрел на неё и узнавал ту самую робкую девушку, которой он когда-то давал уроки живописи в поле. Нет, сомнений быть не могло. Это она.
А Ольга уже рассказывала посетителям свою историю о том, как она училась заочно рисованию, а сама работала в школе, как много писала, даже ночами, и всегда считала, что это её увлечение, а настоящее призвание – учить детей литературе…
В конце беседы, когда зрители снова рассеялись по залу, Владимир подошёл к Ольге и поздравил её с успехом. Ольга замерла на мгновение, а потом, как и в юности, покраснела и бросилась на шею Володе.
— Это ты? Как же так? Вот так сюрприз? Не ожидала… Но я так рада, — быстро говорила она, — пошли что я тебе покажу.
Они подошли к небольшой картине с земляникой.
— Это же твоя работа! Узнаешь? – она сияла от удовольствия.
Володя нагнулся к картине и увидел свой сокращённый автограф.
— Ты же мне её тогда подарил! Помнишь? – спросила Ольга, — вот с неё всё у меня и началось. И конечно, с твоих уроков, Володя. А землянику я по всем своим выставкам вожу. Это у меня уже третья. И рассказываю, что с неё, вернее, с этого подарка я и «заболела» по-настоящему живописью.
— Что же, мне очень приятно… — поклонился Володя, всё ещё рассматривая свою землянику, — но и твои работы уже довольно зрелые и самодостаточные. Не могу поверить, что ты так хорошо пишешь. Молодчина, Ольга!
— Но это ещё не всё… — начала рассказывать художница, — когда ты уехал, я сразу же купила краски, кисти, ну, всё, как у тебя было. Даже копилку свою разбила, в которой два года деньги собирала. И как оказалось не зря. И вот почему. Я уже неплохо начинала копировать чужие рисунки, так я училась. Но через год заболела моя бабушка. Мы с мамой не знали, как ей помочь. Требовались дорогие лекарства. Ну, а денег у нас таких не было. Вот и стали мы продавать из дома всё, что можно было. Дошло дело и до твоей картины. Но мне так жалко её стало! Даже швейную машинку продали, и моё выпускное красивое платье, которое мама шила в расчёте, что и на мою свадьбу пойдёт, тоже продали.
Ничего не жалко для бабушки мне было, а вот когда мама предложила картину продать, то моё сердце дрогнуло. Тогда я и решила копию с ней сделать, чтобы хоть копия моя осталась. Я очень старалась. Стояла золотая осень. Мы с мамой ездили по выходным на городской рынок – картошку свою продавать. И вот я захватила обе картины: твою землянику, и мою – копию этой земляники. Цену поставила на мою картину в половину дешевле твоей. Не нравилась мне моя земляника, как твоя. А люди, как ни странно, видя, что совсем почти одинаковые работы, а стоят по-разному, купили копию, говоря, мол, к чему переплачивать?
Мы продали и картошку, и копию земляники. Все деньги пошли на лекарства и дополнительные процедуры для бабушки. Как же мы с мамой радовались! За неделю я написала ещё три копии земляники. Не спала ночами. И уже не повезла твою картину на рынок. А копии все продались, хоть я и цену подороже на них поставила. Просто сам Бог нам помогал и, конечно, твой взгляд и талант, Володя!
Мне стало совестно штамповать одинаковые картины. Я стала делать их немного разными, а потом и вовсе стала писать свои натюрморты. Теперь я писала, как одержимая.
— Остановись, а то недосыпаешь, — ругала меня мама, — бабушка поправляется, ей легче. Так не хватает, чтобы ты от усталости заболела.
Но я уже не могла остановиться. Мне нравилось совершенствоваться. Я поступила на «твоё» отделение заочно. Меня приняли по моим картинам. Я была счастлива… Впрочем, как и сейчас. Сколько мечтала, что когда-нибудь встречу тебя! Но специально не стала разыскивать, хотя могла бы…
Ольга замолчала.
— А бабушка жива? – спросил Володя.
— Жива бабушка. Твоя земляника спасла её, — улыбнулась Ольга, — сколько я продала картин! И до сих пор продаю успешно. Уже думаю, что пора уходить в свободное плавание, но очень люблю детей, и жаль бросать школу.
— Не только моя земляника спасла бабушку. Это твоя любовь, трудолюбие и талант, Олюшка… — ответил ей Володя, впечатлённый её рассказом.
— Володя, ты изменил мою жизнь, мою судьбу. Я так благодарна тебе. И счастлива, что мы встретились снова… Спасибо тебе… — В глазах Оли блестели слёзы.
— А как твоя семья? Они наверное, гордятся тобой?
— Да, конечно, мама и бабушка очень гордятся и поддерживают меня, — кивнула Ольга. И видя вопросительный взгляд Володи, ответила:
— А больше у меня никого нет. Моя работа, картины – вся моя жизнь. Больше ничего и не успела… — Ольга виновато улыбнулась.
Они помолчали немного, глядя на её натюрморты.
— Можно я приду сюда тогда, когда никого не будет? Например, рано утром, перед открытием хоть на пятнадцать минут? – попросил Володя, — мы с тобой разберём все картины, обсудим все их преимущества и лишь мизерные недочёты, на мой взгляд. Без лишних посетителей…
— Хорошо, спасибо большое! – Оля назначила встречу на следующий день.
Когда они встретились снова, Володя был с букетом цветов и при костюме.
— Что так официально? – заволновалась Оля, — неужели всё так плохо? Володя, говори только правду. Ведь я ещё учусь и учусь…
— Именно правду и хочу сказать: ты большая умница. И я тобой горжусь. И настаиваю на следующих наших уроках. Назначаю тебе встречу в моём классе, где я преподаю. Тоже будем одни. Правда, вечером, после восьми.
Ольга пришла в его класс, и с удовольствием посмотрела на работы Володи и его учеников.
— А что так мало твоих работ? – спросила она.
— Вдохновения не хватало. Тебя не было рядом, как тогда, — улыбаясь ответил Володя, — а не махнуть ли нам снова в посёлок? Жива ли там Нина Егоровна?
— Жива, хоть ей уже восемьдесят почти. Вот обрадуется! – согласилась Ольга, — наверняка надо забор починить.
Они засмеялись и пошли в кафе ужинать, где Володя рассказывал о себе: о неудачном браке, о сыне, и о том, как три года живёт один.
— Странно всё-таки, – сказала Оля, — разве я могла бы представить себе тогда, что пойду по твоим стопам? Или что твоя «Земляника» станет началом серьёзного отношения к моему хобби?
— И я не мог предположить, что та скромная девушка снова встретится на моём пути и удивит меня не меньше, чем тогда…
Они ехали на электричке в посёлок. Вагон покачивался, Ольга положила голову на плечо Володе, и задремала. Вчера, накануне поездки, они долго бродили по городу и потом пришли к ней.
Словно икона в красном углу, встретила их на самом видном месте та самая картина с земляникой.
— Я её взяла домой. Чтобы не расставаться надолго, — Оля улыбнулась и спросила:
— Сколько лет прошло?
— Словно вчера это было… — Володя обнял её и стал целовать нежно, как тоненькую скромную девушку с веснушками из того солнечного лета… Самую красивую и желанную.
Елена Шаламонова
