Я слышала о ней от своего будущего мужа постоянно: «Моя мама делает так», «Это мамин любимый цвет», «Маме это не понравится». Он был прекрасным сыном, с матерью его связывала крепкая дружба, но порой меня бесила, что взрослый, самостоятельный человек так часто напоминает о своей мамочке. Не маленький же!
Уже тогда, пожалуй, во мне зародилась неприязнь к будущей свекрови.
И вот Антон впервые пригласил. Правда, меня немного смутило, что он попросил меня не красить губы, мол, мама считает это вульгарным. И, обаятельно улыбнувшись, добавил, что первое впечатление, оно самое сильное.
Я очень хотела разделить его восхищение родительницей, но увидела капризную, усиленно молодящуюся женщину. Конечно, она старалась быть приятной, но получалось у нее это неестественно. Видимо, она надеялась, что я просто очередная знакомая ее сына. И зря, потому что мы начали готовиться к свадьбе.
И тут сразу же проявились резкие несовпадения между нашими семьями. Она считала,
что нужно отпраздновать свадьбу небольшим кругом, основную часть которой составят ее старые подруги, а деньги лучше потратить на всякие полезные приобретения. Я же мечтала о шумной студенческой свадьбе где-нибудь на природе, причем без всяких родственников…
Но это было только начало. Жить мне предстояло, увы, со свекровью. И пошло-поехало. Если я предлагала мужу сходить в кино или к друзьям, то он начинал лихорадочно соображать, как на это посмотрит мама. Когда я готовила на ужин котлеты, мне объясняли, что мясо есть на ночь вредно. Я предлагала Антону пойти с друзьями в поход — он сообщал, что мама именно в это время едет в санаторий и некому будет поливать ее цветы.
Самым первым местом стычек между мною и свекровью стала, конечно, кухня. Существование двух хозяек на одной кухне изначально обречено на военные действия, но сначала мы еще пытались как-то соблюдать приличия. Первое время покупала продукты (не те, что я люблю) и готовила (не то, что я люблю) в основном она. Я должна была мыть посуду, но ей мое «посудомойство» явно не нравилось. Антон, даже если хотел, не мог помочь мне со стиркой, уборкой, глажением белья — только если ее не было дома, тайком. Хорошее начало семейных отношений! К тому же она при муже не стеснялась критиковать меня: и пол я вымыла нечисто, и белье не кипячу, и дверью я слишком громко хлопаю.
Мы пытались отделиться с едой, я демонстративно готовила то, что считала полезным и нужным, она демонстративно морщилась, заглядывая в наши кастрюли, и не забывала заметить, что у Антона слишком маленькая тарелка и ему есть нельзя столько острого, у него гастрит.
В общем, наши отношения с нею продолжали ухудшаться. И с Антоном тоже. А рождение сына внесло в нашу совместную жизнь еще больше непримиримости. Догадываетесь? Да, свекровь считала, что лучше всех знает, как воспитывать нашего сына. Но все трудности с ребенком были моими. Антон мог нормально высыпаться, отдыхать, питаться, ведь любящая мама ему все это обеспечивала. А я бегала по кухне с кипящими кастрюльками и тяжелыми тазами, злая, не выспавшаяся и нечесаная. Я злобно огрызалась на все ее замечания и каждый раз видела, что ссоры с ней наносят непоправимый ущерб нашим с мужем отношениям.
Рассказывать о том, как мы разошлись, очень долго. Конечно, свекровь в этом сыграла огромную роль, хотя была даже несколько огорчена нашим разрывом. Допускаю, что она не ставила перед собой сознательной цели нас развести и все же…
В душе она надеялась, что ее Антошенька найдет другую, лучшую, и желательно с квартирой. И он, в самом деле, нашел. С квартирой, к тому же за границей. И уехал.
Вот тут-то начался новый и совершенно неожиданный этап наших отношений. Однажды я заехала к ней за какими-то забытыми у них в доме вещами и посмотрела на бывшую свекровь совсем другими глазами. Теперь, когда мне было безразлично ее мнение обо мне, я увидела старенькую одинокую женщину, которая мужественно борется со своим одиночеством, болезнями, несправедливостью. Антон просто перестал ей писать. Видимо, за хлопотами все некогда было.
И мне стало ее жалко — а вдруг я тоже когда-нибудь окажусь такой вот старенькой брошенной женщиной, а любимый сын, которому ты отдала все лучшее, будет далеко? И, не дожидаясь, когда она извинится за зло, которое мне причинила, я просто помогла ей помыть балкон и оставила немного денег. А в выходные заехала к ней. С сыном.
Теперь она звонит вечерами и жалобно просит привести внука хотя бы в субботу. И я отвожу — хотя знаю, что она накормит его сладким до обеда и забудет выучить стихотворение, которое задала воспитательница. Но я не могу отказать ей, когда вспомню, каким шумным, беспорядочным и веселым становится ее унылое жилище с
его приходом внука. Да и я стала иногда бывать у нее в гостях. Теперь, когда предмет наших споров и ревности самоустранился, нам нечего стало делить.
Мне кажется, я стала лучше понимать и его, и себя, и нашу жизнь с ним. И свою свекровь тоже. Мы с ней вдвоем измучили Антона нашей любовью — моя была не менее ревнивой и нетерпимой, чем ее, вот он и сбежал от нас подальше. Ему просто нечем было дышать.
А истоки нашей былой вражды, наверно, таятся в самой женской психологии. Один любимый мужчина на двух женщин — так или иначе, они вступают в борьбу за него. Борьба эта безжалостная и кровавая — на каком-то подсознательном, почти животном уровне. Выиграет жена — будет хорошая семья и холодные отношения с матерью, выиграет мать — развод и маменькин сынок до старости. И только очень мудрая свекровь и очень мудрая невестка – обе вместе – способны найти третье решение. Мы проиграли обе. Так тоже бывает. Но у нас есть маленькое оправдание — наши отношения смогли наладиться, хотя и с опозданием.
И мы можем обе любить нашего Антона, уже не ревнуя, друг к другу…
