— Будешь уходить, захлопни дверь, — пробурчал я, сквозь сон. После этой фразы был знакомый вздох, потом метание по спальне в поисках одежды и мой любимый момент — хлопок входной двери. Я сладко потянулся в кровати и открыл глаза. Ну, вот она, любимая квартира студия, обставленная в соответствии с моим вкусом, и живу в ней только я!
— Что, братец, выставил очередную девушку и доволен? — в квартире появляется Лерка, моя сестра и единственный мой родной человек.
— Кто бы говорил! — усмехаюсь я. На прошлой неделе Лера точно так же выставила вон очередного бойфренда. Это было наше с сестрой общее хобби. Так мы мстили нашим родителям, когда-то оставившим нас в детском доме и затерявшимся невесть где, среди просторов дорогой Родины, а может быть даже за ее пределами. Мы рассуждали так, если бросили нас, то и мы поступим так же! Мы были злы на весь мир, мир, который когда-то так жестоко обошелся с нами, а теперь лежал перед нами во всей своей необъятной неоновой красе и хрустальном блеске рассветов.
Лерка по-хозяйски налила в две кружки растворимый кофе и, передав одну мне, присела на краешек постели.
— Сашка, я, кажется, влюбилась.
— Что? Повтори еще раз!
— Не знаю, как тебе объяснить, — проигнорировала мою фразу сестра, — я становлюсь другой рядом с ним, и мне вовсе не хочется, чтобы он уходил, едва забрезжит рассвет.
— Это временно. Пройдет совсем немного времени, и ты будешь ненавидеть его тело, распластавшееся на твоей кровати. Это сейчас его присутствие в твоей постели кажется тебе приятным, но потом…
— Он не был в моей постели, — сообщила сестра.
— Что? — вот тут я действительно напрягся. Наш образ жизни сводился к тому, что каждая тусовка в клубе заканчивалась одним и тем же. Наступал рассвет, рядом находился человек, который был необходим ночью, но сейчас ему пора за дверь. Вот и все! Такая любовь! Все чего достоин этот мир!
— И где же ты с НИМ познакомилась? — насмешливо спросил я.
— На улице, возле библиотеки.
Я чуть не поперхнулся кофе и закашлялся.
— Возле чего?
— Возле библиотеки, Саша. Знаешь, люди иногда читают книги, это такие печатные издания, где содержится различная информация, художественного, научно-публицистического или иного характера.
— И ты шла в библиотеку, чтобы взять себе книгу? — спросил я, не обращая внимания на ее сарказм.
— Не я, а Вадим.
— Вадим, — передразнил я, — что за имя такое, Вадим?
— Лучшее имя! — мечтательно улыбнулась Лера.
— Эй, сестренка, ты чего? Не ведись на это! Ты знаешь, как потом больно падать!
Мы уже проходили однажды подобное. Лера влюбилась сразу после окончания школы. Тогда мы еще жили в маленьком провинциальном городке, где располагался наш детский дом. И тогда мы еще не были такими циниками, как сейчас. Но жизнь она быстро учит. Так вот поддонок, в которого влюбилась Лерка, воспользовавшись ее невинностью, решил передать ее своему другу, а тот своему. К счастью я узнал об этом заранее, и моя сестра не успела получить самую огромную душевную рану. А вот тот парень получил сполна, у меня на руке до сих пор виден шрам, от удара о его челюсть.
— Саша, люди они разные, понимаешь? Мы с тобой смотрели на жизнь под одним углом, а мир он более многогранный.
— Тебе только так кажется, — недовольно, пробормотал я, не желая больше спорить с ней.
На следующий день я заехал в спортивный магазин, чтобы приобрести некоторое оборудование для скалолазания. Недавно мы с сестрой подсели на этот вид спорта. Пока, конечно, занимались на скалодромах, но в мечтах было попробовать свои силы и на естественном рельефе. Мне пришлось припарковать машину где-то за пару кварталов от магазина. Не понимаю, зачем в центре Москвы вообще существуют парковки, если там помещается полтора автомобиля и приземлиться возле нужного входа можно только на воздушном транспорте? Я продвигался сквозь толпу вечно спешащих куда-то туристов и прямо-таки налетел на одну из зазевавшихся девиц.
— Леди, что же вы стоите одна посреди тротуара, перемещайтесь в более безопасное место, — я бесцеремонно сжал ее в объятьях.
— Простите, я засмотрелась на крышу здания, — девушка даже не отстранилась, лишь повернула ко мне веснушчатое лицо.
— Если вы будете разглядывать все московские крыши, ваш отпуск тут же закончится, — естественно, я принял ее за очередную туристку, глазеющую по сторонам, словно она находится в Лувре.
— Я пока не планирую переезжать из столицы, так что времени у меня достаточно, — рассмеялась девушка.
— Вы москвичка? — удивился я.
— Да, коренная москвичка. Мои предки жили здесь, чуть ли не с основания города.
— Что же вы разглядывали там, на крыше? — пробурчал я, отстраняясь от нее. Коренные жители столицы вызывали во мне стойкую неприязнь, особенно те, которые начинали кичиться своими корнями, уходящими прямо в небеса. У нас с сестрой никаких «корней» отродясь не было, мы были бескорневой растительностью этой планеты, бесправными аутсайдерами.
— Вчера услышала еще одну версию о появлении в столице «дома под рюмкой», — девушка указала вверх, и я задрал голову, чтобы посмотреть в том направлении, куда она указывала. Я столько раз проходил мимо этого странного дома, но никогда не слышал его названия и уж точно не интересовался историей его появления.
— И что за версия?
— По легенде владелец дома купец Яков Филатов, который ранее вел довольно разгульную жизнь, однажды встретил девушку, которая смогла излечить его от тяги к алкоголю. В знак этого купец и поставил на крыше перевернутую вверх дном рюмку.
— Какая изумительная история, — от души развеселился я. — москвичи так любят украшать город небылицами, что он становится похож на плод воображения, а не на столицу государства.
— Так происходит с любым городом, да и с любой человеческой привязанностью. Это нормальное желание, украшать то, что любишь. Вы не находите?
— Не знаю, не пробовал.
Я, вдруг, подумал, хорошо бы было провести ночь с такой экзотической птицей, в соломенной шляпке и голубом платье изо льна.
— Что вы делаете сегодня вечером? — спросил я, нацепив на свое лицо одну из самых соблазнительных улыбок. — Ужасно хочется узнать еще какую-нибудь историю о столичном прошлом.
— Вам, правда, интересно? — спросила незнакомка в шляпке, — дело в том, что я учусь на историческом факультете, и мой интерес к некоторым вещам может быть немного преувеличенным.
— К таким, как перевернутая рюмка в знак отказа от разгульной жизни? — рассмеялся я.
— Да, именно, — девушка заулыбалась в ответ и на ее щеках появились милейшие ямочки.
«Какая прелесть!», — подумал про себя я, а вслух сказал:
— Обещаю, мой интерес к вашим рассказам будет подлинным.
Вечером мы сидели в небольшом кафе на набережной. Здесь играла живая музыка, в основном из классического репертуара, так что я подумал, моей почти пойманной птичке должно понравиться. Девушку звали Мария, видимо в честь жены первого удельного Московского князя. Когда во время ужина моя рука покрыла ее руку, она не противилась прикосновению, и я посчитал, что дело в шляпе. Правда, представив утреннее прощание с Машей, мне, неожиданно, стало грустно, впервые за многие годы у меня засосало под ложечкой от щемящей тоски о чем-то потерянном.
Ужин прошел просто чудесно, я с интересом слушал рассказы Марии и даже совершенно забыл настоящую цель своего пребывания возле нее. А вот когда мы шли вдоль набережной и я старался построить наш маршрут так, чтобы оказаться ближе к моему жилищу, Маша ошарашила меня вопросом:
— Саша, какие у тебя планы на завтрашний день?
Я не нашелся что ответить и лишь пожал плечами. В мои планы на завтра Маша уже не вписывалась, она была «девушка-сегодня».
— Сходишь со мной на скалодром? Мне отчего-то кажется, что тебе должно понравиться.
Я остановился как вкопанный. Само собой скалолазанием сейчас увлекаются многие, но такого совпадения я просто не ожидал. Потом меня, вдруг осенило, я вспомнил, что мы с Машей встретились неподалеку от магазина соответствующих товаров и это просто я идиот. Я решил пойти ва-банк.
— Я схожу с тобой, но только если ты зайдешь ко мне в гости. Я живу неподалеку и могу угостить тебя самым необыкновенным чаем.
— Хорошо, — просто кивнула Мария.
А потом мы просто пили чай, привезенный моим другом из Китая, и просто разговаривали. Я не знал, что со мной происходит, но я даже не решился ее поцеловать в тот вечер. Вместо этого, как только Маша сказала, что ей пора домой, я пошел провожать ее и гулял по ночному городу, словно влюбленный школьник.
Наутро мое наваждение прошло. На всякий случай я удалил номер телефона Маши из записной книжки в телефоне. Потом спохватился и снова записал его на память, затем, подумав, вновь удалил и, в конце концов, запомнил наизусть, так что любые манипуляции уже были бесполезны. Эти несколько цифр навсегда врезались в мою память.
Я вспомнил, что вчера дал согласие на совместный выход на скалодром в компании Марии и решил позвонить сестре, чтобы позвать ее с собой, может быть Лера станет необходимым щитом в моей обороне против странных флюидов этой девушки.
— Лерка, пойдем сегодня, полазаем, хочу тебя кое с кем познакомить.
— Я сегодня иду на скалодром вместе с Вадимом. Знаешь, он почти профи в скалолазании, ты бы видел, что он вытворяет на боулдер-маршрутах! Хочешь, пойдем с нами, будет интересно!
— Да уж, будет интересно, — проронил я в ответ.
Вечером, как только я вошел в зал, то еще издали увидел Машу. Я направился к ней, но по пути меня сбил с ног вихрь под названием Лера.
— Пойдем, скорее! Мне не терпится вас познакомить.
Лерка тащила меня прямиком в сторону Маши.
— Это Вадим, — представила она светловолосого веснушчатого парня, — а это Маша, его сестра.
Я машинально пожал руку Вадима, при этом, не сводя глаз с лица Марии.
— А это Саша, мой брат, — закончила представлять всех Лера, сияя от счастья.
— Какая красота! — вымолвил я, не особо понимая, что имею в виду.
— А мы с Сашей уже знакомы, — сообщила Мария, — вчера случайно встретились, а потом провели чудесный вечер. Я даже побывала у Саши в гостях.
Я поймал неодобрительный взгляд сестры и ухмыльнулся, представляя, что она подумала.
— Не знала, что Саша тоже здесь тренируется, — сказала между тем Маша, — думала привлечь к данному спорту новичка, а ты оказывается уже профессионал.
— До профессионала мне еще лазать и лазать. А вы давно занимаетесь? — я, наконец, посмотрел на Вадима, который предъявлял права на сердце моей сестры. За всей этой кутерьмой, я и забыл, где моя основная проблема.
— Всего пару лет, — улыбнулся Вадим. Улыбка его была такой широкой и искренней, что я с силой сжал челюсти, чтобы не заулыбаться в ответ. — Кстати, именно Маша меня приучила к лазанью по скалам. Мы уже освоили вершины гор Кавказа и даже побывали в Карелии.
— Ух ты! Какие молодцы, — с усмешкой, произнес я. Но парень даже не обратил внимания на мой сарказм и продолжил, — очень надеюсь побывать в тех местах вместе с Лерой.
При этих словах он легонько обнял мою сестру и поцеловал в макушку. Я увидел, как заблестели глаза сестры и понял, что дело совсем плохо. “Нужны кардинальные меры”, — подумал я.
Но вскоре я напрочь забыл обо всем на свете, потому что лазанье по стенам в компании этих двоих было чем-то особенным! Они проходили маршруты с такой легкостью и изяществом, что я не мог оторвать глаз. Благодаря их наставлениям я и сам смог совершить несколько трюков, которые мне раньше никак не удавались. В общем мы провели время прямо скажу захватывающе и все чего мне хотелось, покидая зал, это поскорее вернуться сюда снова. Желательно в той же компании.
Когда мы вышли на улицу, Маша, обращаясь к нам с Лерой, неожиданно, спросила:
— Вы заняты в эти выходные? Наши родители устраивают загородный прием, может вы присоединитесь к нам? Было бы здорово!
— Загородный прием? — уточнил я.
— Да.
После ее слов я вновь вернулся на землю и взяв под локоть сестру, пробормотал:
— Мы подумаем.
Я усадил Леру в машину и молча завел мотор.
— Переночуешь сегодня у меня? — спросил я по дороге.
— Что так? — усмехнулась она.
— Есть разговор.
Позже, когда мы с сестрой расположились на кухне, открыв бутылку вина и заказав пиццу, я, внимательно посмотрев на нее, спросил:
— Какие у тебя планы в отношении этого парня?
Лерка помолчала, а потом вздохнула.
— Он мне очень нравится, Саша. Он словно из другого мира, доброго и волшебного.
— Конечно! — воскликнул я. Именно из другого мира! Это не наш мир, Лера! Пойми! Эта парочка олицетворяет собой все то, что мы с тобой презираем. Ты слышала, что сказала Маша? У их родителей загородный прием, они золотые детки, выросшие под крылом богатеньких родителей. Естественно их мир кажется тебе волшебной сказкой, но нам с тобой там нет места. Мы можем выжить только тут, на земле!
— Ты ошибаешься! Нет никакой градации на белое и черное! Люди есть люди, и неважно, где ты вырос, в царских палатах или на койке в детдоме. Мы любим одинаково, у нас одни и те же чувства. Если всю жизнь прятаться от мира и злиться на него, ты никогда не увидишь то, что можешь улицезреть, если, наконец простишь.
— Кого простишь?
— Наше детство и наших родителей. Это все в прошлом, а мы с тобой в настоящем. И я не хочу видеть в Вадиме плохого человека, потому что он хороший.
Я увидел слезы в глазах сестры и прижал ее к себе.
— Это все слова, сестренка. Жизнь намного сложнее.
Мы немного помолчали, а потом Лера, загадочно улыбаясь, спросила:
— А что там по поводу Маши?
— Ничего такого, — проворчал я в ответ.
— Но она была здесь?
— Была.
— И?
—И мы просто пили чай, — нехотя, пояснил я.
Лера довольно ухмыльнулась.
— Думаю, тогда ты должен понимать, о чем я говорю.
— Ничего я не должен, — я гневно глянул на сестру, — просто эта Маша она, она…, — я никак не мог подобрать подходящего слова, чтобы дать ей определение и своим чувствам в отношении нее тоже. Эти ощущения были для меня не просто новыми, они были можно сказать чужеродными. Все это очень беспокоило меня и я, не окончив фразу, пробормотал:
— Я лучше пойду спать.
Проведя беспокойную ночь, я решил проверить сам себя. Мне нужно было выяснить, что тут не так, отчего я боюсь прикоснуться к ней, словно она хрустальная ваза, или нежный цветок, лепестки, которого почернеют от одного моего неосторожного движения. Размышляя таким образом, я по памяти набрал номер ее телефона, попутно удивляясь, как эти цифры врезались в сознание.
Маша ответила сразу и ничуть не удивилась моему звонку.
— Саша, я тут вспомнила, что уже давно открылся судоходный сезон, давай как-нибудь прокатимся по реке. Ты не против?
— Я очень «за», — произнес мой зомбированный голос и тут же добавил, — когда?
— Когда захочешь.
— Можно сегодня.
— Хорошо, — засмеялась она, — давай сегодня.
Повесив трубку, я посмотрел на себя в зеркало. Черные смоляные волосы, как всегда, после отдыха торчали на затылке, миндальные глаза, нос с горбинкой, полученной в одной из драк, небритый подбородок. Все это не вызывало никакого доверия и было совершенно не понятно отчего Маша желает увидеть все это вновь.
Вечером, когда прогулочный катер отчалил от берега, я счастливо вздохнул. За годы жизни в Москве я ни разу не совершал подобных вылазок, хотя Маша вновь угадала сферу моих привязанностей. Наверно в прошлой жизни я был моряком, скорее всего, конечно, пиратом, судя по моим наклонностям, но меня безумно привлекают все виды водного перемещения. В самых смелых мечтах мне грезилось, что когда-то я поселюсь на берегу моря, куплю яхту и буду бороздить морские просторы ночью и днем. Правда, на сей раз, представляя все это, я заметил, что видение изменилось. Помимо меня, лихо поворачивающего штурвал, на яхте появилась еще и девушка в соломенной шляпке и голубом платье изо льна. Испугавших собственных мыслей, я потряс головой и посмотрел на свою спутницу. Сегодня на ней были обычные джинсы и футболка, так что она напоминала нормального человека, а не эльфийскую барышню.
— Мне так нравится звук воды, ударяющейся о борт корабля, — с задумчивой улыбкой произнесла Маша, как будто побывав вместе со мной в моих грезах. При этом она внимательно посмотрела на меня. Я кивнул, соглашаясь с ее словами.
— Есть в этом что-то умиротворяющее.
Тем временем катер вышел на середину Москва реки, надув паруса в моем воображении. Я понял, что улыбаюсь. Без какого-то особого повода, просто из-за внутренней гармонии, невесть откуда взявшейся в моем личном пространстве. Во время поездки Маша, конечно, рассказала несколько увлекательных историй об окрестностях, мимо которых мы проплывали, я даже не думал, что подобная чепуха может быть настолько увлекательной. Или эти рассказы приобрели ореол таинственности в ее изложении? Не знаю, но раньше интереса к таким вещам я за собой не замечал.
Я вновь не решился даже поцеловать Машу, ни во время пребывания на воде, ни после, когда провожал до дома. Единственным прикосновением к ней было долгое прощальное рукопожатие, когда я легонько потрясал ее маленькую ладошку в своих руках с огрубевшей кожей и сбитыми костяшками пальцев. На прощание Маша поинтересовалась моим решением по поводу поездки на выходные. Я растерялся и долго, молча, смотрел себе под ноги, не зная, что ответить.
— До свидания, Саша, — Маша, не дождавшись моего ответа, подошла ко мне и легонько поцеловала в щеку. Я задохнулся от ее нежного аромата и, втянув воздух, выдавил:
— Пока.
Я стоял, как столб, провожая ее взглядом. Никогда в своей прежней жизни, я не упустил бы такого шанса, но в тот момент я не смел, пошевелиться, и даже боялся дышать.
Выходные стремительно приближались и с каждым днем мое настроение ухудшалось. Я понимал, что не смогу находиться среди гостей этого мероприятия, так как, в красках представлял себе, чем это может закончиться. Я проклинал свою судьбу, сотворившую меня таким, какой я есть, не вписывающимся в ее общество. Тогда я уже понял, что жажду находиться рядом с Машей, но это было совершенно противоестественное желание.
Накануне поездки Маша сама позвонила мне и спросила, не надумал ли я сопроводить ее на праздник? Она так и сказала: «Сопроводить ее!». Я буркнул в ответ что-то нечленораздельное, но означающее стопроцентный отказ. Какой из меня провожатый милых, образованных и таких хрустально чистых девушек?!
Моя сестра Лера, устав от уговоров, заявила, что в любом случае намерена поехать с Вадимом. Я же пояснил ей, что отказался от поездки, решив не подвергать Машу опасности. Сестра, как никто другой должна была знать, что мое присутствие на банкете могло обернуться чем угодно.
— В любом случае, у меня нет фрака и даже более-менее белоснежной рубашки, — пошутил я, провожая Леру.
— Скажи лучше, что ты струсил! — проронила она в ответ, вызвав мой гневный взгляд.
Как только сестра уехала, я, словно сошел с ума, метался по квартире, как загнанный зверь, а в голове стучали слова: «Ты еще успеешь их нагнать! Ведь она ждет! Ждет именно тебя!». Скорее всего, все дальнейшие действия я совершил на автопилоте, потому что осознанного решения сесть в автомобиль у меня точно не возникало. Я гнал машину вперед, боясь самого себя, опасаясь, что как только приду в сознание, тут же поверну назад. Мне хотелось одного — разглядеть радость на ее лице при виде меня!
Словно во сне с проселочной дороги на трассу передо мной вылетел автомобиль, я ударил по тормозам и, не ощутив нужного эффекта, успел подумать, что не успел заменить тормозную трубку, которая уже истерлась, к чертям собачьим. Резко вывернув руль, чтобы избежать столкновения, я врезался в стоящее на обочине дерево, а когда открыл глаза, увидел перед собой Машу. Никакой радости при виде меня в ее глазах не было, а, приглядевшись, я понял, что она плачет. «Неужели я уже успел что-то натворить?», — испугался я, пытаясь вспомнить последние события.
— Маша, почему ты плачешь? Что я сделал? — мне казалось, что я говорю слишком громко, но из горла вырывались какие-то хрипящие звуки.
— Ты самый несносный упрямец на свете! — сквозь слезы прокричала Маша.
«Значит, я все же показал себя во всей красе!», — я попытался взять Машу за руку, но меня подняли и куда-то понесли.
— Эй, верните обратно! — возмутился я, совершенно не узнав свой голос. Во рту появился странный привкус, после чего свет резко померк.
В следующий раз я увидел Машу уже с улыбкой на лице, хоть и несколько неуверенной. «Уф! Простила!», — подумал я.
Рядом с Машей стояли Лера и Вадим, они, почему-то тоже улыбались, и я спросил:
— Здорово, я вас посмешил сегодня?
— Не то слово! — проворчала сестра. При этих словах вид у Лерки стал очень грозный, и я на всякий случай спросил:
— Что же я все-таки натворил? Я почему-то ничего не помню.
— Не удивительно, учитывая твою шишку на голове, — сестра скрестила на груди руки.
«Неужели, подрался?», — в ужасе подумал я.
— Маша, прости меня! Я полный кретин.
— Ты не просто кретин! Ты совершенно несносный себялюбивый болван! Ты все делаешь наперекор! Куда ты несся по этому шоссе, хотелось бы знать?
Глядя в ее возмущенное пылающее лицо, я, наконец, вспомнил и трассу, и тормоза, и дерево.
— Я пытался догнать мечту!
— Какую еще мечту? — задохнулась Маша.
— Тебя! Ты моя мечта, та о, которой я не смел даже грезить! Единственная ради которой я бы хотел перевернуть свою жизнь вверх дном, как рюмку на крыше здания, где мы встретились.
Наверняка в больнице меня накачали какими-то лекарствами, потому что иначе такую тираду я бы вряд ли сумел выдать. Но, все к лучшему…
Позже я узнал, что в тот день Маша как-то слишком долго собиралась в путь и их машина выехала из города даже позднее меня. По пути они увидели аварию, и Лера с ужасом узнала мой автомобиль.
Через год мы сыграли двойную свадьбу, а я, наконец, понял одну вещь. Мы видим мир сквозь призму собственной души. И, если на сердце лежит лишь боль и жгучая обида, если ты не можешь простить свое прошлое, то каждый рассвет будет выглядеть таким, словно ты смотришь на него через холодное мутное стекло. Сейчас внутри меня живет только любовь, начисто выбелив мою душу, и я вижу мир совершенно по-другому.
— Саша, отчего ты уже не спишь? — Маша подошла ко мне сзади и обняла за шею. Я повернулся к ней и, обхватив ее руками, прислушался. Там внутри жила маленькая жизнь и мне казалось, что я слышу, как бьется сердце моего сына.
— Я встречаю хрустальный рассвет.
— Именно хрустальный? — рассмеялась жена.
— Когда ты рядом со мной, утро всегда светлое и сверкающее, словно чистый горный хрусталь.
Автор Светлана Юферева
