— А я тебе говорю, не знаю! Не знаю я, кто твою 6eлeнькую допил! – хохотала Нина, – Не знаю! Нечего было засыпать!
— Здесь ещё полбутылки было! – орал Фёдор, – Я точно помню, когда я вчера вырубился, оставалось полбутылки! Это ты! Ты никак не напьёшься! Больше тут никого не было!
— Это тебе всё мало! – визжала противным голосом Нина, – Я не пила! Сам, наверное, ночью проснулся и допил!
Звук удара. Крик. Визг. Снова удар…
Алиса закрыла уши руками. Она наблюдала подобное почти каждый день, но всё никак не могла привыкнуть к происходящему. Разве к такому можно привыкнуть?! Алиса спряталась в кладовке. Здесь, за дверцами от старых шкафов, которых уже не было и в помине, за какими-то досками и картонками, у неё было своё «гнездо»: старое одеяло в полуразваленном кресле на трёх ножках (вместо четвёртой Алиса использовала детский табурет). В кладовке было даже окно, выходящее в старый сад, поэтому отсутствие света девочку не смущало. В тёмное время суток она использовала фонарик. Здесь Алиса пряталась сама. Здесь прятала своё самое ценное сокровище: альбом и цветные карандаши в старой картонной папке. Их подарила девочке учительница: она видела, как любит малышка рисовать, и как хорошо это у неё получается. В этом альбоме Алиса рисовала свои мечты. «Страна чудес» было написано на нём корявым детским почерком. Особенно хорошо у девочки получалось рисовать простым карандашом. Сказочные персонажи, удивительные пейзажи, портреты случайных знакомых – всё это было в альбоме. А ещё – её визуализированные мечты об обычном детском счастье, яркие счастливые моменты из воспоминаний… Всё это нарисовала 8-летняя девочка, когда пряталась от ссор, скандалов и драк своих родителей…
В кухне их старого дома крики не стихали. Мать визжала, а её очередной сожитель орал на неё что есть мочи. Алиса слышала звон бьющейся посуды. «Странно, – подумала девочка, – мне казалось, бить уже нечего…» Она подумала об этом мимоходом, вскользь, не отвлекаясь от своего основного занятия: Алиса рисовала дом. Дом, в котором она хотела бы жить, в котором она жила когда-то в той, прошлой счастливой жизни. Сейчас уже с трудом верилось, что это было реальностью…
… Алиса переехала в эту деревню, когда ей было 3 года из соседнего посёлка городского типа. Девочка, конечно же, не помнила самого процесса, но она помнила эмоции: счастье и ощущение свободы. Просторный двор, цветы на клумбе, большой бревенчатый дом с резными ставнями. Отец, с улыбкой наблюдающий за тем, как Алиса визжит от счастья, тиская соседского котёнка: теперь у неё будет свой котёнок, своя комната, ягоды с грядки… Из дома выходит мать: статная, стройная, с тугой русой косой – настоящая красавица. Она ласково улыбается дочери, обнимает мужа. В её глазах – счастье и любовь… Кто бы мог подумать, что эта обрюзгшая женщина, которая орёт благим матом на своего очередного хахаля в кухне, с одутловатым лицом и синяком под глазом, в старом грязном оборванном халате и с жиденьким пучком волос на голове и та стройная красавица – это одно лицо! Ведь прошло всего 5 лет!
Алиса вздохнула. Мать, та, любящая и ласковая, смотрела на неё со страницы альбома. В жизни она давно уже смотрела на девочку по-другому, а то и вовсе старалась не смотреть…
… Они недолго были счастливы в этом доме. Отец успел сделать ремонт всего в 2 комнатах из 5. Мать – посадила огород и клумбу…
— Не уезжай, Витя, – просила она тогда, в то утро, – перенеси на завтра, на послезавтра… Не уезжай сейчас!
— Ниночка, ну, что с тобой?! – обнимал её муж, – Ты же знаешь, это моя работа. Я не могу не поехать, понимаешь! Есть заказ. Я должен ехать. Всё будет хорошо.
— Ничего хорошо не будет, Витя. Я чувствую это, – рыдала молодая женщина. Она не могла объяснить мужу, что с ней происходит. Просто знала, что ехать ему нельзя.
Виктор кое-как успокоил любимую, сел в свою огромную красную фуру, которая так нравилась Алисе – девочка считала, что нет машины красивее и лучше. Он уехал, обещая вернуться. Тогда они видели его в последний раз. Живым.
Когда Нине позвонили рано утром, она уже не спала. Она вообще не спала в ту ночь: так и не смогла заснуть. Казалось, она ждала этого звонка. Со страхом, с ужасом, но ждала…
— Нет! – кричала Нина в телефонную трубку, – Я не верю! Не верю! Этого не может быть!
Женщина кричала так громко и отчаянно, что прибежала соседка. Ей Нина сквозь слёзы объяснила, что случилось. Алиса очень внимательно слушала этот рассказ, стоя в коридоре, куда её отправила соседка, чтобы она не слушала «взрослые разговоры». Оказалось, фуру Виктора ограбили на ночной стоянке. Фуру ограбили, а его убили… Преступников так и не нашли…
После того телефонного звонка Нина изменилась навсегда. Она больше никогда не улыбалась так, как улыбалась мужу, не видела больше Алиса и счастья в её глазах… А самое страшное – Нина нашла «анестезию», которая заглушала её боль – алкоголь. Она теперь была пьяна практически всегда. По крайней мере, Алиса видела её трезвой всего пару раз с тех пор, как похоронили отца. Всё остальное время она либо пила, либо отсыпалась, либо искала, где и с кем выпить. За несколько лет Нина из красивой молодой женщины превратилась в настоящую алкоголичку. Она потеряла работу (раньше женщина работала в школе учителем младших классов), продала всё то, что можно было продать: новую, купленную в дом, технику, какую-то мебель, вещи и машину. Нина больше не засаживала огород, не занималась дочерью, она даже забыла поздравить Алису с Днём рождения. А раньше родители всегда устраивали дочери праздник с подарками, водили её в парк на аттракционы: Алиса до сих пор помнила свой последний День рождения – ей тогда исполнилось 4 года. Спустя 2 недели погиб её отец. Алиса достала из папки листок, на котором была нарисована семья: мама, папа и дочь. Девочка – с огромными бантами на голове и с плюшевым мишкой в руках – его папа выиграл ей тогда в тире. На её День рождения. Алиса прижала к груди плюшевого розового мишку – память о счастливом детстве и об отце. Девочка с рисунка улыбалась и крепко держала за руку красивого сероглазого мужчину, который обнимал молодую женщину с длинной тугой косой…
— Алиска! Ты где, Алиска?! – голос матери вывел девочку из забытья. Она быстро собрала карандаши, закрыла альбом и спрятала всё в картонную потрепанную папку.
Девочка подождала, пока мать уйдёт в другую комнату и тихонько выбралась из кладовки: не хотела, чтобы та знала об её убежище.
— Ты звала, мам? – Алиса появилась в кухне, когда мать пыталась что-то вылить в рюмку из пустой бутылки. На её лице появился новый багровый синяк, на руках – кровопотёки, – Тебе больно, мам? Зачем ты с ним живёшь, он же тебя постоянно бьёт! – тихо произнесла девочка.
— Не твоё дело! – отмахнулась мать, – У тебя деньги есть?
— Откуда у меня деньги? – развела руками девочка.
— Как откуда?! Я знаю, ты часто у меня по карманам шаришь, когда я не вижу! Думаешь, я ничего не вижу?! – скривилась женщина.
— Мам, ты о чём?! Я никогда не рылась в твоих карманах! – пожала плечами Алиса, – Зачем это мне?
— А где тогда мои деньги деваются?! – нахмурилась мать, – Я помню, там вчера были деньги!
— У этого своего спроси! Это же с ним ты вчера пила! – вздохнула девочка.
— Его зовут Виталий! – зло бросила мать, – Он по моим карманам не лазит!
— Ты уверена?! Мам, эти твои приятели у нас из дома вынесли то, что ты не успела пропить. А Виталий твой буквально вчера лейку из сарая унёс в неизвестном направлении!
— Это я ему дала, чтобы поменял на бутылку, – ответила женщина, – так денег у тебя нет?!
Алиса отрицательно покачала головой. Нина медленно прошлась по комнатам. Здесь не было уже ничего, что можно бы было поменять на выпивку.
— О! – взгляд женщины остановился на школьном ранце, который Алисе буквально вчера занесла соседка: её внучка уже выросла из него. Соседка часто приносила девочке вещи, которые остались после её внучки, и за это девочка была ей благодарна. Обычно Алиса сразу прятала подарки, чтобы мать не пропила их – та ничем не брезговала. А вчера она поставила ранец в своей комнате и ушла кататься на велосипеде: одноклассник Петька специально для неё привёз свой старый велосипед. Вернулась Алиса поздно, тихо пробралась в комнату и легла спать. Мать и её сожитель уже спали: они, наверное, и не знали, что девочки не было дома. Утром Алиса проснулась от громких криков на кухне…
— Нет, мам! Это мой! – девочка попыталась забрать ранец, но мать отпихнула её в сторону, – Но у меня же нет школьного рюкзака! – плакала Алиса, – У всех есть, а у меня нет!
— Ничего страшного, походишь с пакетом! – заявила мать, выхватывая ранец, – Матери здоровье поправить надо, а ты начинаешь тут! Неблагодарная! Я сколько для тебя делаю!
«Сколько?! Сколько ты делаешь для меня?! Что, собственно, ты для меня делаешь?!» – хотелось закричать Алисе. Однако она промолчала: мать не пропустит возможность выпить, даже если придётся продать собственную дочь! А Алиса мать любила. Несмотря ни на что. И надеялась, что когда-нибудь настанет день, когда той не захочется больше пить. Тогда она станет той её любимой мамой, какой была когда-то.
Нина, прихватив рюкзак, отправилась к бабе Вале – та приторговывала самогоном. Алиса пошла к реке. Там, под старой ивой, она часто проводила время, рисуя, вспоминая и мечтая. «Поесть бы что-то,» – вздохнула девочка, заглянув на кухню по дороге. Старый холодильник был давно отключен, на столе – огрызок огурца и крошки хлеба. Алиса вздохнула: мать совершенно не думала о том, что дочь нужно кормить: «Мир не без добрых людей!» – говорила она. И была права. Девочка зашла к соседке бабе Гале: она иногда помогала ей по хозяйству, а та её частенько подкармливала.
— Баб Галь, Вам в магазин сходить не надо? Ну, или клумбу полить? – заглянула Алиса во двор соседки.
— Что, опять мать с утра за выпивкой понеслась?! – вздохнула женщина, – Ты заходи, заходи я только что кашу молочную приготовила!
Баба Галя насыпала Алисе каши, девочка жадно хватала её ложкой. Казалось, она в жизни не ела ничего вкуснее.
— Ты почему вчера вечером не зашла? – спросила, смахивая слезу, соседка, – Я пирожков напекла. Сейчас тебе вынесу!
Алиса с набитым ртом благодарила бабу Галю, та погладила её по голове:
— Ты заходи вечером, поешь. Я котлет нажарю… Не стесняйся…
Алиса повеселела. Теперь можно и к реке…
— Нинка! – орал Виталий, – Опять есть нечего! Ты бы хоть суп какой-то сварила! В холодильнике мышь повесилась!
— Так он и не работает! Тебе надо – ты и вари! – отмахнулась женщина, – Я не голодная!
Она дожёвывала пирожок – Алиса поделилась с матерью гостинцем бабы Гали. Виталий хлопнул дверью и куда-то ушёл.
Ближе к ночи он вернулся с бутылкой и закуской. Теперь уже Нина перед ним лебезила. Даже Алисе достался кусок колбасы и краюшка хлеба. После этого девочка ушла в свою комнату, а позже снова спряталась в кладовке: мужчина с женщиной снова начали ссориться и драться. Иногда Алисе казалось, что мать сама провоцирует такие скандалы: скучно, наверное, ей жилось, не хватало адреналина… Мужчина орал, женщина визжала и что-то пыталась ему доказать. Алиса дрожала от страха: ей жалко было мать, она боялась, что однажды очередной сожитель её просто убьёт. Однако звать соседей или вызывать полицию мать девочке строго-настрого запретила: сказала, что в таком случае её заберут в детский дом. «А тебе нечего вмешиваться в отношения взрослых! Сиди у себя в комнате и не лезь!» – сказала она тогда. Вот Алиса и сидела. Она прислушивалась к каждому звуку, доносившемуся из кухни, ждала, когда ссора между родителями утихнет, чтобы хоть мельком из-за угла увидеть мать и убедиться в том, что с ней всё нормально… Нина пьяно хохотала, Виталий орал и бил кулаком по столу. Алиса достала папку, альбом…
На альбомном листе появлялись линии, вырисовывались фигуры… От картины, нарисованной девочкой, веяло сказкой: лес, деревянный домик на берегу озера, берёза у ворот… Простой карандаш плясал в руках Алисы, на альбомный лист она, казалось, и не смотрела: она слушала, что происходит в кухне. А там скандал набирал новые обороты. Алиса услышала звуки борьбы. Она закрыла уши руками. Хотелось кричать, плакать и бежать отсюда на край света, но она не могла бросить мать. Нина начала отчаянно выть: «Помогите!» – кричала она. Алиса бросилась в кухню. Мать лежала на полу, её сожитель бил ногами. Лицо Нины было в крови.
— Не трогай! – закричала девочка, – Уйди! Отойди от моей мамы!
Сейчас Алисе было не важно, что эта самая мама отобрала у неё рюкзак или не приготовила её поесть: она была у неё, этого было достаточно.
Она попыталась оттащить мужчину, но он оттолкнул её, и девочка отлетела к стенке. Последнее, что видела Алиса сквозь пелену, укрывающую её сознание, это перепуганного мужчину, который смотрел то на неё, то на её мать, не подающую больше признаков жизни…
… Алиса почувствовала запах дыма и гари. Она закашлялась и открыла глаза. Голова жутко болела, было темно, и клубился дым. Вдруг девочка услышала подозрительный треск и увидела огонь. Горел их дом. Дерево было сухим, горело знатно. Алиса вскочила на ноги, голова закружилась так, что она едва снова не упала. Девочка опять закашлялась. Хотелось лечь и закрыть глаза. На полу без движения лежала её мать…
— Мама! Мамочка! – Алиса хлестала мать по лицу. Та что-то прохрипела в ответ. Алиса вылила на женщину воду из чайника, Нина пришла в себя и начала ругаться – она не понимала, что с ней, где она и что, вообще, происходит.
— Не трогай меня, – ворчала женщина, – мне так плохо! У меня всё болит! Дай я полежу, я отдохну совсем немножко, – женщина закашлялась, вдохнув дыма.
— Нам нужно выбираться, мам, – плакала Алиса, пытаясь поднять мать. Однако женщина была пьяна, к тому же Виталий избил её так, что у неё болело всё тело. Встать она не могла. Огонь приближался, а дышать становилось всё тяжелее. Алиса намочила в воде 2 полотенца: одним закрыла рот и нос себе, а второе отдала матери. Она практически тащила женщину на себе: та опиралась на дочь, еле-еле переставляя ноги…
… Баба Галя в это время собирала односельчан тушить соседский дом: «Пожар! – кричала она, – Там люди! Скорее! Скорее! Там Нинка и Алиса!» Вызвали «скорую» и пожарную. Иван, 20-летний внук бабы Гали, который приехал к ней из города помочь по хозяйству, вылил на себя ведро воды и заскочил в горящий дом… «Куда же он! – качали головами люди, – Сейчас всё рухнет! Надо пожарную машину ждать!» Иван вынес на руках Алису, а следом вытащил еле живую Нину. Та задыхалась и кашляла. Вдруг Алиса вывернулась и бросилась обратно в дом. Люди, пытающиеся залить дом вёдрами воды, ахнули. Мать девочки запричитала и заголосила, а Иван вновь бросился вслед за девочкой. Спустя несколько минут завалилась балка, перекрыв выход… Все вокруг затаили дыхание. Только Нина кричала и билась в истерике: «Там моя дочь!» – голосила она. Баба Галя потеряла сознание… Стала слышна сирена подъезжающей «скорой помощи»…
— Отойди, – прохрипел Иван. Он снова ударил в стекло старым детским стульчиком. Стекло высыпалось. Парень подсадил Алису, она перелезла через окно. Следом за ней – Иван. Девочка крепко прижимала к себе старую картонную папку и плюшевого мишку, в далёком прошлом – розового.
Иван вынес девочку на руках. Она была без сознания – в последний момент силы покинули её. «Доченька! – снова заголосила Нина. Она даже смогла подняться и сделать несколько шагов, но зашаталась и едва не упала – соседи поддержали её и отвели к «скорой». Туда же Иван принёс Алису. Лицо Алисы было безмятежно спокойным, дыхание – ровным. Девочку уложили на носилки, Нина подошла к дочери. Она узнала медведя, которого крепко прижимала к груди её измазанная сажей дочь. Женщина вдруг моментально протрезвела. Её девочка едва не погибла ради того, чтобы спасти её и кусочек своего счастливого прошлого.
— Возьмите, – врач «скорой» протянул Нине старую картонную папку. Женщина поехала вместе с Алисой в больницу…
Нина в отделении оставаться не захотела. Ей назначили нужные препараты и отпустили домой. Алису оставили дольше: у девочки были ожоги, к тому же она отравилась угарным газом. После лечения девочку отправили в реабилитационный центр к морю поправлять здоровье. Перед отъездом к ней пришла мать. Такой Алиса её давно не видела: трезвой и испуганной, какой-то совершенно растерянной. Женщина сняла, наконец, свой засаленный халат и вымыла голову.
— Нам материалы дали, чтобы дом отстроить, – опустив глаза, рассказывала она дочери, – всё село помогает. Все вместе. Я не ожидала даже. А дом не сам загорелся – его Виталий подпалил. Милиция выяснила… Его уже нашли. Он признался: мол, думал, что убил нас, решил следы преступления скрыть…
— Мам, ты как? – тихо спросила Алиса, – Не пьёшь больше?
— Не пью, дочь. Правда, тяжело очень – так и тянет выпить. Столько времени уже я горе в алкоголе топила! Привыкла. Так ведь легче: выпил – и всё забыл. И горе, и радость. Да только не выход это: так и жизнь пропьёшь. Самое главное потерять могла – тебя… Жизнь мне второй шанс дала – я не могу ним не воспользоваться. Тебя, вот, отправлю на реабилитацию, и сама тоже лечиться пойду. Ты прости меня, доченька. Я тебе папку принесла…
Нина не могла смотреть дочери в глаза. Она ведь и не знала почти эту взрослую не по годам восьмилетнюю девочку – свою дочку.
На второй день после пожара, разбирая то, что уцелело, Нина наткнулась на папку. А в ней – на рисунки дочери. Там, на альбомных и тетрадных листах, она увидела Алисин мир грёз, её «страну чудес», а ещё – себя. Не такой, какой она стала, а такой, какой была и какой её так хотела видать её маленькая взрослая дочь. Её Алиса из страны чудес… Ведь именно там, в этой волшебной, доброй стране её дочь пряталась от той горькой обыденности, в которой ей приходилось жить…
Вот она, Нина, молодая и счастливая, её любимый муж и маленькая дочь гуляют в парке… А вот их дом – такой, каким он когда-то был… Вот Нина с венком из ромашек на голове – его сплела ей дочь, а Витя сказал, что она в нём будто полевая русалка… Вот Витина фура… Вот солнце встаёт над рекой… Какая же она талантливая, её девочка, какая смелая и настоящая! В каждом её рисунке читалось одно: тоска по дому, по матери, по отцу – по всему тому, чего она лишилась, потеряв отца. «А я думала о том, что больно только мне! Дура! Я ведь чуть не потеряла её!» – горькие слёзы текли по щекам женщины. Она будто очнулась, наконец, после долгого страшного сна…
… — Ну, принимай, дочка! – Нина, ещё достаточно молодая и красивая женщина, с аккуратным пучком волос, в джинсах и яркой куртке остановилась около дома. Алиса, которую она только вчера забрала из реабилитационного центра, замерла: она не сразу узнала родное жилище. Таким свой дом девочка видела лишь во снах и в грёзах. Таким он был когда-то, в таком доме они были счастливы вместе: она, мама и отец. Новый бревенчатый сруб, резные ставни и кружевные занавески на окнах. И разноцветные астры, цветущие около новых ворот…
— Всё село нам помогало, дочь. А астры – это любимые цветы твоего отца. Мне баба Галя рассаду дала… Я ей и Ивану за то, что они тебя спасли, по гроб жизни благодарна буду! Прости меня, доченька!
Нина плакала, и эти слёзы, казалось, очищают её душу…
… Алиса продолжала рисовать. Однако теперь её картины были яркие и счастливые: в них больше не было места для тоски. Только детское счастье: ведь у неё, наконец, появился родной дом и мама, любящая и любимая. Теперь Алиса знала: чудеса случаются, ведь она жила в настоящей стране чудес, в своей собственной сказке, которую ей удалось сделать былью…
Автор: Ирина Б.
