История времен далеких и незабываемых девяностых.
В это время в магазины заходить смысла не было. Кажется, у нас из все лавочек работал только хлебный магазинчик, и то пару часов в день, когда местная пекарня выдавала очередную партию хлеба.
Народ занимал очередь, в одни руки отпускали одну буханку горячего хлеба, поэтому необходимо было приводить с собой даже маленьких детей, их тоже считали. Ну или стоять в очереди каждый день, что для работающих было невозможно.
В других магазинах большинство витрин «радовали» пустотой. Или были выложены неуничтожаемыми запасами консервов из морской капусты. Кое-какие макароны, правда, побитые, еще купить было можно, это же относилось к покрытым от давности белесым налетом конфетам «Батончики». Это никто не покупал, только от безысходности.
А все остальное было по талонам. О, талоны! Помните эти всесильные кусочки бумаги, открывающие путь к счастью? Это даже не сарказм, это правда! Мы были действительно счастливы, когда удавалось получить с их помощью сахар, колбасу, мыло, стиральный порошок, носки… Их выдавали по месту работы, учитывая количество членов семьи (только прописанных), делил талоны профком, а мы расписывались в ведомостях, что на этот месяц талоны получили.
У меня младший сын как раз пошел в садик, а старшему места не нашлось. Поэтому он или сидел дома один (в четыре года!), так как был вполне разумный мальчик, или у бабушки. Со старшим проблем не было, дома можно и старые одежки носить, и перешитые-переделанные из маминых вещей…
А вот младшему нужны были новые и целые одежки, на люди ведь идет. Возможно, в городе бы никому не было дела, как были одеты дети, но в деревне — это одна из главных тем для обсуждения. Многое я шила и вязала сама, но была вещь, которую я не могла сделать — это колготки.
Как я люблю нынешние магазины с их обилием разного детского товара! Нам бы тогда такое разнообразие! И колготки мальчишкам бы не понадобились, когда огромный выбор различных штанов и штанишек, носков, гольф и другого добра…
Но тогда колготки с шортиками были единственно возможной формой садиковской одежды. Тепло, чтобы играть на полу, не жарко, чтобы не потеть. Единственная проблема — где их взять.
У нас для садика были две пары колготок, прилично выглядящих, целых и почти новеньких. Но через месяц они выглядели абсолютно не как новые. Требовалась хотя бы одна пара на смену. И — о радость! — я получила талон на пару колготок на работе. Был даже выбор, на детские или женские, не задумываясь, я взяла детские.
И вот после работы отстояла очередь, купила колготки, пришла домой. Радостно рассказала о том, что урвала дефицит. Примерили, сыну подошел размер, прекрасно! Завтра в новеньких и пойдет…
Ну до завтра времени еще много. Мы с мужем вышли в сарай, кормить скотинку, доить корову и чистить хлев. Там возились не меньше часа, пока все привели в порядок, время пролетело.
Заходим домой, и первое, что бросается в глаза, — младший сын в «ажурных» колготках. Хорошенькие голубые колготочки безжалостно изрезаны ножницами, клочки от них валяются тут и там на полу…
Я же убирала их в шкаф! Но открытая дверца и приставленный стул раскрыли секрет. Мальчики легко достали драгоценную покупку.
Старшенький мой подбегает ко мне:
— Мама, смотри, мы сделали красивые колготки! Как у тети Любы!
Тетя Люба — моя подружка, незамужняя, модница. Ей откуда-то с Прибалтики, где снабжение всегда было лучше, привезли колготки в сеточку, одни — в мелкую, а другие — в крупную, она в них щеголяла и к нам заскакивала несколько раз.
А младшенький крутится передо мной, показывает, какие колготочки красивые стали…
Я не смогла ни слова вымолвить, не то, что ругаться. Села на стул и беззвучно расплакалась. Где теперь взять колготки младшему на смену? Раз в полгода выдали талон на них, а следующего сколько ждать? В чем он будет ходить? И нехорошая мысль: лучше бы я себе колготки взяла…
Старший подходит ко мне, обнимает и начинает тоже реветь:
— Мама, я же хотел, чтобы красиво было, мама, не плачь…
Младший тоже начинает рыдать. В результате мы ревем уже втроем, обнявшись и сидя на полу. Зашедший домой муж молча уходит снова на улицу, чтобы не попасть под водопад слез.
Успокоившись, я беру старые колготки сына. Ничего, они пока еще целые, а что выцвели от частых стирок, не страшно. Главное, не светить голой попой, остальное — не страшно. Только вот тут разошедшийся шов зашить, а тут истончившуюся пяточку подштопать для крепости…
А через неделю заходит Люба и кидает мне маленький тючок с вещами.
— Примеряйте, может, подойдут!
А там — целое богатство! Пять пар колготок для младшего, пять — для старшего, и две — для меня!
Оказывается, узнав о моей проблеме, Люба позвонила своей двоюродной сестре, живущей в Калининграде (оцените! сотовых телефонов нет, нужно заказать разговор по междугороднему на почте, а он дорогой), попросила съездить в Литву и купить колготки примерно на такой-то возраст. Та съездила, нашла, купила. Отправила с проводницей поезда до Уфы, сообщила номер поезда и вагона Любе, для чего опять заказан междугородний разговор. Люба съездила в город, забрала посылочку и сразу по пути зашла ко мне.
Я не знала, как отблагодарить подругу, а она только смеялась:
— Это же я виновата, что дети решили красивые колготки сделать! У меня увидели и воплотили в жизнь, мне и исправлять нужно было!
Вот так подруга выручила нас в то тяжелое время. Для меня она всегда оставалась самой верной и надежной подругой. А для детей была «тетей Любочкой». Жаль, что уехала потом далеко, там и осталась. У нас же о ней остались только добрые и светлые воспоминания…
Уважаемые читатели, вы, наверно, обратили внимание, что я не первый раз пишу о девяностых годах двадцатого века. Не только потому, что это было тяжелое время. Но и потому, что тогда мы были молоды, любили и были любимы, были здоровы, растили детей, работали, дружили… Были сильными и справлялись с любыми трудностями. Несмотря ни на что, это было счастливое время!
