Есть у нас две соседки – мама с дочкой. С детства их помню только вдвоем. Сначала молодая девушка и статная дама ходили по театрам – всегда вместе. Потом ездили в санаторий и рассказывали об этом другим соседкам. У детей, знаете, любопытство играет, слушают чужие разговоры. Потом вместе стали ходить в «Ашан», сейчас гуляют вокруг дома. Маме уже тяжело куда-то ездить.
Дочь маму поддерживает – гуляет с ней, оберегает, водит по врачам. Пожилые соседки матери завидуют. Хорошо, мол, когда всю жизнь рядом дочь твоя. И в горе, и в радости.
Я пыталась возражать – что ж хорошего, если явно дочь живет жизнью матери. Ни разу не видела, чтобы кавалер ее до дома провожал, чтобы подруги к ней ходили, не слышала рассказов – а дом у нас старый, все друг про друга знают – что дочь куда-то самостоятельно поехала. В путешествие, или на море. Все с мамой и с мамой. А «в горе и в радости», вообще-то, вроде как с мужем нужно быть.
Пожилые соседки, ясное дело, обозвали меня черствой эгоисткой, которая все о себе думает. «Дочь для нее смыслом жизни была, мать всё ей отдала. Вот дочь и ценит отношение, отдает долги», – это я соседку свою процитировала.
А разве дочь одалживалась?
Мне думается, что любому нормальному человеку хочется жить своей жизнью. Иметь свои интересы, своих друзей, свою личную жизнь, свою территорию, в конце концов. Но, если родитель строит отношения так, что ребенок ощущает бесконечное долженствование, то «жить своей жизнью» может вызвать чувство вины.
Нет, никто не скажет открыто — «не живи своей жизнью, живи моей». Но родитель будет вызывать чувство вины косвенно. Вздохами, слезами, звонками по 100 раз, если дочь на свидании (да я ничего, я только узнать, все ли в порядке). В итоге чувство вины пересиливает – такие мамы, родившие «для себя», и «чтобы было, кому стакан воды…» очень ловко умеют эту виноватость в ребенке вызывать. И дочери (реже – сыну) проще не сопротивляться.
Быть чьим-то смыслом жизни – непосильная, тяжелая ноша. Это тот долг, который отдать невозможно. И многие мамы этим пользуются. Со стороны вроде как ничего не происходит. Ну, живут вместе. Друзья – как правило, родственники – общие, интересы – общие. И что? А то. Дочь не живет своей жизнью. Не потому, что не хочет. А просто не дали. Сломали чувством вины и долженствованиями.
И сопротивляться мифическому долгу есть силы не у всех. Проще отдавать, утешая себя тем, что «никто не будет так сильно меня любить, как мама».
Так и живут.
Анастасия Пономаренко
