Семейная легенда гласит что, когда мне было 8 месяцев к нам в гости приехала папина двоюродная сестра Саша с мужем Лёней. Саша была беременна.
Я так очаровала Леонида, что он сказал:
-Если у меня родится дочка, я тоже назову её — Леокадией.
Сашка родила дочку и, как и обещали, её назвали в честь меня.
С тех пор папина тетка — бабушка Ниной подружилась с моей бабушкой и каждое лето приезжала к нам на дачу со своей внучкой Леокадией.
Бабушка Нина души не чаяла во внучке. Даже в свои 4 года я помню, что баба Нина очень странная. Как только появлялась её Лека, она начинала пищать мерзким голосом:
— Ой, моя ты лапушка! Леока прекрасная! Как хорошо ты это сделала!
Ну или что-то такое.
Любой писк и недовольство внучки пресекался вопросом:
— Что ты хочешь?
Потом незамедлительно давалось то, на что она указывала.
А я воспринималась бабой Ниной исключительно как досадная помеха, с которой надо смириться. Она постоянно меня одёргивала и выпроваживала оттуда, где появлялась она с Лекой.
Помню фразы:
— Вот зачем тебя сюда сплавили, сидела бы с матерью в Москве?
Я ещё недоумевала, что я у себя и это моя дача, но в ответ мне взрослая женщина отвечала:
— Маленькая язва!
Только её Леока могла быть центром внимания. Самое обидное, что моя бабушка этого словно и не замечала, а я не ябедничала.
Моя троюродная сестра в свои три года не разговаривала, а я была на год старше и болтала, и горланила песни на всю Ивановскую, что очень раздражало гостью. Уже позже я стала понимать, что ей не нравилось, моя даже гипотетическая возможность забрать толику внимания и восхищения у её внучки.
Короче, как вы поняли, бабу Нину я терпеть не могла, а с Лекой старалась не пересекаться. Баба Нина своё сокровище от себя не отпускала, но внучка не ценила такой заботы и то и дело пыталась увязаться за мной.
Я её считала откровенно глупой. Какой надо быть дурёхой, чтобы пойти на задний двор в белых носках и босоножках и измазюкаться до самых ушей. А кто в этом был виноват? Конечно, я! Я же не проследила, чтобы она за мной не пошла.
Хотя я ей говорила, чтобы пошла и надела резиновые сапоги. А на заднем дворе у нас был целый контактный зоопарк: два поросёнка, куры и кролики. Тогда как раз крольчат отделили от крольчихи и их можно было уже погладить. За тем я туда и пошла, а она за мной.
Потом Лека полезла в курятник и испугалась петуха. Визгу было немерено. И опять я была виновата, я же старшая, недосмотрела. Ну и много другого. Лека вообще была какая-то не приспособленная к самостоятельной детской жизни.
И как-то всё это было без привлечения моей бабушки. Даже не знаю, в курсе она была, что её подружка так меня изводила или нет.
Но всё изменило одно происшествие.
У нас меняли трубы в канавах. Старые вытащили и увезли, а новые поставили вдоль канав. В выходные должны были приехать мой отец и дед, чтобы почистить канаву и установить трубы.
И вот я пошла за калитку посмотреть на живность, копошащуюся в жирной чёрной грязи канавы. Естественно, Лека хвостом за мной. А я точно знаю, что ей нельзя без бабушки на улицу. Я её пыталась на участке закрыть, а она ныла и скидывала щеколду.
Я ей сказала, что её бабушка будет ругаться, но на неё это не произвело впечатление и я больше не стала сопротивляться, просто надоело. Есть дела поважнее, там в канаве целый мир, а я тут время теряю.
Пошла к канаве, присела на корточки и стала вглядываться в жижу на дне.
Лека подошла и тоже стала рассматривать, но в трубе раздалось «мяу», и мы повернулись на звук. Внутри трубы сидела кошка.
Такая обычная дворовая белая с серыми пятнами. Я знала, что чужих кошек трогать нельзя, от них может быть стригущий лишай. А вот Лека попыталась до неё дотянуться. Я её одёрнула и сказала, что нельзя этого делать, но она не послушалась и полезла в трубу. В этот момент кошка выскочила с другой стороны, а труба скатилась в канаву вместе с ней. Причём это было так быстро, что вот она тут, а теперь там. Лека визжала и пыталась выбраться, но в трубу залилась грязь, и она поскальзывалась и ничком падала в жижу прямо с головой. Я пыталась её вытащить за ногу, но она выскальзывала.
— Не ори, перевернись, я тебя вытяну! – я пыталась её вразумить, но она меня не слушала. В грязь мне лезть не хотелось, я и так об неё испачкалась, и я легла на трубу плашмя протянула внутрь руку и схватила Леку за волосы на макушке — это было единственное неиспачканное место. Вытянула её из трубы, а потом и из канавы. И вот в этот момент на крик вышли наши бабушки.
Они всё правильно поняли и явно были перепуганы. А Лека всё так же визжала, как бензопила. Её сразу увели в баню, а я пошла мыть руки.
Баба Нина меня благодарила за спасения её ненаглядной принцессы, пела мне такие дифирамбы, словно я не я вовсе. Но самое поразительное, что Лека заговорила, не то, чтобы как в анекдоте про недосоленную кашу, но всё-таки.
Мой «подвиг» баба Нина помнила всегда и при каждой нашей встрече меня благодарила и восхищалась как я, четырёхлетняя малышка додумалась за волосы Леку схватить и вытащить.
