— Разбей меня! — властно сказал коту шарик. — Ну же, чего ты ждешь? Боишься? Трус! Трусишка! Заячий хвостик, мыший ус, крысий глаз, тараканий ус! — издевался голос.
Кот нервно хлестнул хвостом по толстым бокам. Недоверчиво посмотрел на наряженную елку. Она манила его надменным величием, спесью и блеском! Да что там! Она бросала коту вызов, и он понимал: или она, или он!
— Серафим! Слушай меня внимательно! Повалишь елку, получишь веником по… — великанша замолчала, задумалась, чем бы пригрозить любимцу. Фима внимательно слушал. Ах, зачем врать! Он делал вид, что здесь и сейчас он всей душой впитывает эти оглушающие, непонятные звуки, а на самом деле мысли его витали вокруг забавной совы, что висела на елке и нагло ухмылялась.
— И зачем так орать! — часто говорил кот великанше. Она, глупая, не понимала его, и он даже слегка ее презирал за недалекость и, бывало, бурчал, что пора бы ему подыскать хозяйку поумнее. Кот думал, что по-своему, по-кошачьи, он был всего лишь привязан к этой громкой женщине. Но это была ложь! Он любил ее и, в отличии от людей, прекрасно знал, зачем их подружили, зачем свели вместе, зачем его — маленького и голодного Судьба привела в этот дом, именно к этой великанше.
Кот часто удивлялся людям: они были слепы, глухи и глупы. Они видели только то, что мир тыкал им в огромные носы, глаза и уши. Полутона, полузвуки, полуслухи, полусны, междумирье и древние легенды были для них недоступны, и кот не понимал, как же можно не слышать всего этого! Не видеть, не понимать, слепо брести по жизни, будучи ведомыми одним лишь внешним (так кот для себя объяснял) зрением. У людей было слишком много недостатков, но кот снисходительно прощал им бесчувственность. Хозяйка же у него была не лучше других. Добрая дурында!
Фима моргнул и сосредоточился на шарике. Великанша почему-то повесила его так удобно, что лапа сама тянулась к блестящему боку.
— Она тебя провоцирует, согласен? — хихикнул шарик. — Ну же, разуй глаза, помотай башкой, взгляни на меня истинным, глубинным, кошачьим вИдением и прими решение! Заметь, верное решение!
«Серафим, не смей!» — вспомнил кот непонятный набор звуков, из которого он понял лишь одно: великанша ему угрожает, раз называет его длинным именем. Было у него имя еще труднее и сложнее — Серафим Полубес — житель Земли, им она назвала его всего лишь два раза: когда впустила в дом и когда он порвал новую занавеску (великанша была виновата сама, не надо было украшать ее большой, блестящей бабочкой, он не смог сдержаться, приготовился, прицелился, прыгнул и с приятным треском сполз по хрупкому тюлю, разрывая и новую ткань, и хозяйские нервы), тогда он успел спрятаться в свое абсолютно тайное убежище за диваном. Хозяйка думала, он стоит слишком близко к стене, чтобы толстый кот мог за него пролезть. Как и во многом, она ошибалась, и Фима надежно прятался за диваном, когда в дом приходили неприятные гости (были и приятные, тогда он просто не давал себя гладить и бегал по дому), когда он болел или был обижен или же когда хотел погрызть любимый мячик. В третий раз длинным именем его назовут, когда будут хоронить под большой вишней. Фима это видел так ясно, будто бы печальное событие уже произошло, но он не расстраивался, просто, в отличии от людей, он хорошо знал смысл своей кошачьей жизни.
— Хи-хи-хи, — подлый шарик даже слегка раскачивался, словно приглашая поиграть, — решишься, нет? Что важнее, выволочка или выполнение предназначения?
— Что ты сказал? — кот не поверил своим ушам. Он слышал, будто бы иногда приходят к котам вестники, они же помощники. В трудные, судьбоносные минуты направляют, подсказывают и помогают. Ходили слухи, такого помощника можно и не встретить, тогда предназначение оставалось невыполненным, и всем от этого было очень плохо.
— Разбивай уже, — властно скомандовал шарик и кот, не раздумывая, нанес ловкий удар когтистой лапой.
«Дзззыыынннь!» — звук приятный для любого кошачьего уха разнесся по дому и почти сразу же торопливый грохот огромных лап заставил Фиму удрать за диван.
— Разбил! Мой любимый шарик! Вот подлец! Ну, я ему… Ладно уж, пусть будет на счастье, — грустно сказала великанша и громко позвала:
— Фима!
— Дураков нет, посижу, пережду, с мячиком поиграю, — сказал кот старинному знакомому — пауку Фабиану, жившему за диваном.
— На счастье! — хихикнул знакомый голос и кто-то невидимый дернул Фиму за ус.
— Да понял я, ты в шарике был заперт, говори уже! — Фима сделал вид, что рассердился, но на самом деле обратился в слух.
— Готов выполнить предназначенное?
— Иначе я бы не пришел сюда! Сам знаешь, выбор был. В соседнем доме тоже были меня рады видеть, но я решил помочь этой великанше.
— Тогда улаживай все дела и готовься. Через два года примешь ее болезнь и уйдешь.
— А может договоримся? — Фима достаточно прожил на земле, чтобы понять: договориться можно всегда и везде.
— Можем и договориться, тогда она заболеет.
— Нет, пусть она живет, но как же она справится без меня? Дурында, как есть дурында!
— Исполнишь предназначение, сможешь вернуться в любом обличии: хочешь, в кошачьем, хочешь в человечьем, как пожелаешь.
Фима задумался. Человеческая жизнь прельщала, манила, но слишком у них все было запутанно, сложно, да и суть мира им показывают хорошо если на четверть. Скучно.
— Сколько ты сказал? Два года еще?
Фима враз взбодрился. Эта елка еще наряжена, подлая, сверкает дождиком, манит. И хозяйка, вроде бы, в магазин собиралась. А если запрыгнуть на стул, а потом на стол, то и до совы лапой подать. Веселья сколько! И если еще два года, то есть еще две елки в перспективе?
— Знаешь, пожалуй я вернусь котом. Очень мне елки нравятся, опять же осколки не мне подметать.
— Хм, разбивай тогда и второй шарик! Хозяйка уйдет и бей смело!
— А в нем что?
— Удача томится! Зимние сапоги с хорошей скидкой, завтра купит, обрадуется! Странные они!
— Говорю же, дурында, без пригляда и шага сделать не может! Ты уж присмотри за ней, пока я по инстанциям бегать буду.
— Скорее уж летать! — хихикнул голос. — Не бойся, присмотрю.
Фима услышал едва уловимый звук, с таким рвалась паутина Фабиана, и понял: вестник-помощник исчез. Кот прислушался еще тщательнее, принюхался, услышал вонь духов великанши, потом ее топот и, наконец, слова:
— Фима, я в магазин! Не скучай и не лезь к елке!
Кот подождал для верности несколько минут и выскочил из укрытия. Наглый шарик манил, мишура блестела, елка оглушающе благоухала лесом и свободой.
— Новые сапоги ей ох, как нужны! — сказал Фима молчаливой ели и замахнулся лапой.
— Дзззыыыынннь! — послушно разбился шарик.
— То-то же, — сказал ему Фима, немного поиграл с осколками, а потом улегся на кровать великанши и заснул. День выдался утомительным.
©Оксана Нарейко
