Сначала Наташа не понравилась Вере Степановне – какая-то она беспородная: блеклая, маленькая, волосики серенькие, зачесанные в мышиный хвостик. Почему-то ей представлялось, что у ее Мишки будет другая избранница – длинноногая и утонченная красавица, под стать ему, но он привел вот эту вот «полметра недоразумения», как рассказывала Вера Степановна своим подругам. Но потом она еще узнала, что у Наташи есть маленький сын, и это был настоящий шок.
— Миша, не дури! – говорила Вера Степановна своему сыну. – Ты молод еще и не знаешь, что такое чужой ребенок! Никакой романтики не будет, а сразу быт – ползунки, смеси, крики по ночам. Тебя будет раздражать, что это не твой кровный сын, а какого-то чужого парня, а тебе его еще воспитывать надо, деньги вкладывать!
— Мама, какие ползунки и смеси? Ему уже пятый год! Он в садик ходит. Да и вообще он славный парень, надо тебя с ним познакомить, чтобы ты растаяла.
— Вот еще! – фыркнула Вера Степановна. – Даже не думай этого делать, не приму! Женись на свободной девушке и начните жизнь с белого листа.
— Так я и с Наташей начну жизнь с белого листа, — ответил Миша. – Егорка нам не помешает. Он даже своего отца не знает, Наташу бросил ее парень, когда узнал о беременности.
— О, так она еще и нагуляла? – возмутилась Вера Степановна. – Хороша невестка.
— Странно! А как тетя Рая, твоя сестра родила без мужа, так ты другое говорила. Ругала ее мужика, который поматросил и бросил! Что же ты такая двуличная?
— Но это да — другое! – проворчала Вера Степановна. – Только не женись на этой мышке.
— Мама, мы уже все решили! – сказал Миша. – Снимем пока квартиру, женимся, потом возьмем ипотеку. Егорку я усыновляю, у него все равно никакого папы нет, а он чем-то даже похож на меня. Он уже меня папой называет.
— Эх, присушила тебя эта полуметровая! – застонала Вера Степановна. – Опоила чем-то! Ну смотри сам, пожалеешь! А этого ребенка не усыновляй, а то алименты еще будешь платить. И сюда мне его не приводи, слышишь?
Но Миша не услышал, привел-таки. За полчаса до их прихода Вера Степановна подвернула ногу – ничего серьезного, но надо было отлежаться. Они пришли вдвоем – Миша и Егор. Лежа на диване, Вера Степановна гневно сверкнула глазами на сына – мол, я же просила ребенка не приводить, но Миша будто бы этого не заметил. Сказал, что Наташа на работе, а они тут с Егоркой мимо проходили.
— А ты чего это лежишь? – спросил Миша. – Ногу подвернула? Есть какая-нибудь мазь? Сейчас я в аптеку сбегаю, погоди. Егорка, подожди здесь, познакомься с бабушкой.
Егор сел на краешек кресла и смущенно улыбнулся женщине, которая на него недоверчиво смотрела. Он и правда был прелестный ребенок, которым можно только умиляться: большие синие глаза, длинные ресницы, аккуратные розовые губки, почти что бантиком.
— А вы моя бабушка? – мягко спросил Егорка.
Вера Степановна пожала плечами и ничего не ответила.
— А где ваш дедушка?
— Нету дедушки, — Вера Степановна невольно улыбнулась – уж слишком забавный был этот малыш.
— А у моей второй бабушки есть дедушка. Но только они далеко живут, я их только по телефону видел.
«А, ну все понятно! – подумала Вера Степановна. – Решили на меня пацана повесить, так как родители Наташи далеко. Ну не дождетесь!».
— А вы болеете? – с сожалением спросил Егорка. – Надо вас как-то вылечить.
— Сейчас мне Миша мазь принесет, и я вылечусь.
Егорка слез с кресла и пошел на кухню. Послышался звук льющейся воды. Вера Степановна хотела встать, но мешала боль в ноге. Через несколько секунд появился Егорка с кухонным полотенцем, в котором была слегка намочена серединка.
— Кто тебе разрешал самому лазить на кухне? – строго спросила Вера Степановна
Егорка вздрогнул, растерялся и смутился от такого грозного вопроса.
— Я просто хотел, — заикаясь ответил он. – Я хотел, чтобы вы не болели! Вот, если этим мокрым местом приложить ко лбу и дать таблетку, то болезнь совсем пройдет. Так мама папу недавно лечила, когда у него голова болела.
Егорка растеряно стоял посреди комнаты с полотенцем в руках и не знал, что теперь делать. «Боже мой, какой заботливый мальчик, — умиленно подумала Вера Степановна. – А я, дура такая, только напугала ребенка. И чего я сорвалась на малыша? Он то тут причем? Мишка даже таким заботливым в детстве не был, даже не жалел меня».
— А ну понятно, — Вера Степановна мягко улыбнулась. – Ну если помогает, то давай приложу, может и легче станет.
— А давайте я вам помогу, покажу, как правильно!
Егорка приложил полотенце ко лбу бабушки, и при этом сделал бровки домиком – явно у ребенка есть сострадание. Он такой хорошенький, действительно, как тут не растаять? Стали разговаривать, и Вера Степановна заметила, какой он не по годам умненький и вежливый мальчик. Пришел сын, принес мазь, забрал Егорку. Нога очень быстро стала проходить. «Наверное полотенце помогло» — в шутку подумала Вера Степановна.
С тех пор Вера Степановна стала чувствовать потребность в общении с Егоркой. «Тебя что, тоже присушили» — шутили подруги. Да она и сама не знала, вот нравился ей этот птенчик. Ну зачем смотреть сериалы, или отдавать свое время на бессмысленное рукоделье, если можно его посвятить этому мальчику, который с нежностью называл ее бабушкой?! Она даже была благодарна Наташе, которая родила Егорку и сделала ее жизнь светлее.
— Егорушка, а я за тобой, — говорила все время Вера Степановна, едва переступая порог квартиры Миши и Наташи. – Бабуля зарплату получила, пойдем ее мотать: мороженое, карусели, все что захочешь!
Наташа родила от Миши дочку Алину. Конечно же, Вера Степановна была рада, но по-прежнему забирала семилетнего Егорку, чтобы родители занимались младенцем. Сейчас, когда внучке идет четвертый год, бабушка конечно же, забирает обоих детей на всякие развлечения, но все же большее внимание уделяет как всегда своему любимчику Егорке.
— Странно, — говорят подруги. – Все нормальные бабушки родным внукам все внимание отдают, а ты больше к Егорке тянешься. А Алинку чего так обижаешь?
— Ну прям – обижаю, я их обоих люблю! – отвечает им Вера Степановна. – Алинка хитрая, она свое возьмет, к тому же страшная капризулька, избалованная родителями. Вот не знаю, как это объяснить, но Егорку я действительно люблю больше родной внучки. Он такой – мой-мой! Как вспомню, как я на него рявкнула тогда из-за этого полотенца, а он растеряно стоял посреди комнаты, так сердце кровью обливается! И что это на меня тогда нашло? Я так рада, что у меня есть Егорка, мальчик мой родной!
