Наташа возвращалась домой в прекрасном настроении – ура, пятница! Пришла к завершению рабочая неделя, впереди выходные! Можно всей семьей отправиться в субботу на пикник или сходить в парк с аттракционами – давно уже сыну Лешке обещали. В общем – надо посоветоваться с семьей и махнуть куда-нибудь.
Наташа зашла в подъезд и стала почти вприпрыжку пониматься по лестнице на свой четвертый этаж. На площадке между вторым и третьим этажом стояла соседка, которая жила как раз под квартирой Наташи. Это одинокая, бездетная, пожилая и добрая женщина Зоя Ивановна, которая не ругалась даже тогда, когда ее затопили. Эдик, Наташин муж, тогда предложил ей деньги в счет ущерба, соседка сначала отказывалась, но потом смущенно взяла. Наташа тогда ругала Эдика:
— Ну что ты, не мог предложить ей собственноручно побелить потолок? Может ты мало дал, может ремонт больше стоит?
— Ты же сама меня критикуешь, что руки не оттуда растут! Да вроде нормально дал денег, я не знаю, сколько там чего стоит.
Наташа проверила в интернете примерную стоимость работ – ну вроде все нормально, она успокоилась. Но все равно – на душе будто кошки скребли: одинокой женщине надо было вызывать всех этих мастеров, которые любят цену завернуть, убирать за ними грязь. Успокаивало только то, что не они виноваты – просто трубы прорвало, дом-то еще хрущевский, старый.
Вот и сегодня, когда Наташа встретила Зою Ивановну, захотелось сделать для нее что-то хорошее, тем более было что: хрупкая женщина несла какую-то коробку, перевязанную тонкой лентой, и на каждой ступеньке останавливалась, чтобы поставить коробку. «Тяжело ей, наверное» — подумала Наташа.
— Давайте, я вам помогу, — весело сказала она, схватила коробку за ленту и поскакала вверх по лестнице. Нужно было пробежать всего один лишь лестничный пролет.
— Осторожно! – только и успела закричать Зоя Ивановна, но было поздно. Когда Наташа была на последней ступеньке, лента порвалась и коробка покатилась вниз по лестнице. На весь подъезд был слышен звон разбивающейся посуды.
Наташа застыла на месте и, обернувшись, посмотрела на Зою Ивановну. Та упала на колени и стала лихорадочно открывать коробку дрожащими руками.
— Простите! – зашептала Наташа, прижав руки у груди. – У меня получилась какая-то медвежья услуга, а ведь я от всей души старалась помочь.
Она спустилась по ступенькам и присела с соседкой. Та лихорадочно пыталась вытащить из коробки какую-то посуду, но там были лишь осколки. Наконец Зоя Ивановна вытащила небольшую, но целую тарелочку, она была одна среди груды осколков. Тарелочка была невзрачная, и рисунок на ней потертый, но почему-то соседка была сильно расстроена, она хлопала глазами и старалась не заплакать.
— Зоя Ивановна я вам все возмещу, все оплачу! – скороговоркой затараторила Наташа.
— Нет-нет, ничего не надо! – Зоя Ивановна говорила как-то мягко, будто ничего не случилось. – Я сегодня дачу продала, все хорошо. Забрала оттуда тарелочки, которые мои родители покупали еще во время дефицита, они моему сердцу были дороги. Такие уже и не продаются! Коробку нашла, а ленточку совсем хлипкую, какая была. Взяла такси, шла осторожно по ступенькам, понимала – ленточка может порваться, хотела до дома донести, но вот так получилось. Ты же, Наташа не знала, ничего страшного. Посуда бьется на счастье!
— А вы знаете, можно такие же тарелочки в интернете найти, я покопаюсь и найду. Вот четное слово, я все верну!
Наташа понимала, что несет полную ерунду. Может быть, она и найдет такие же, но это будут не те тарелки, ведь эти были любимые — родительские, явно из сервиза, которые советские люди буквально «доставали». Но именно таких тарелок уже не достать – в них была душа. Это невосстановимо, как сожженный старый семейный альбом, например. Наташа понимала, как соседке сейчас больно, но ничего уже не вернуть, что сделано – то сделано.
— Ну ничего, — соседка успокаивала то ли себя, то ли Наташу. – Одна тарелочка осталась.
Ну вот, выходные испорчены напрочь! Совесть просто изгрызла Наташу по кусочкам. А она еще ругала Эдика за криворукость – потолок он соседке не сделал! Там хоть деньги что-то решали, а тут бесценные тарелочки, память о родителях, и уже ничего не исправить. У Наташи было подавленное настроение, Эдик сам отвел восьмилетнего сына на обещанные аттракционы, Наташа же лежала на кровати в депрессии. Вот что для соседки можно сделать? Пирог ей испечь и отнести? Подарок купить? Все не то, да она и отказаться может, ей будет неловко.
В воскресенье вечером Наташа глянула из окна во двор и увидела Зою Ивановну. Она металась по двору, плакала и кричала: «Муся, Муся!». Да, у нее была какая-то серая в полоску кошка, самая обыкновенная, видимо сбежала, вот соседка ее и ищет. Наташа пулей выскочила во двор.
— Наташенька, — всхлипывая, сказала Зоя Ивановна. – Моя Муся пропала. Я никогда ее на балкон не пускала, но тут прозевала! Первый раз за шесть лет! Наверное, она выпрыгнула с балкона, и ее нигде нет! А тут дворовые собаки злые! Разорвали, наверное, мою Мусю. Хоть бы тельце ее найти!
— Так, спокойно! Мы ее найдем! Кошки не такие простые, чтобы собакам в зубы даваться, наверняка она где-нибудь спряталась, и мы ее найдем!
Из подъезда выбежали Эдик с сыном. Лешка собрал свою дворовую команду пацанов и начались поиски по подъездам и деревьям. Через час беглянка была найдена – она сидела в подвале одного из соседских домов и на всех испугано шипела. Мусю изловили и посадили в коробку, хотя Наташе это стоило крупных царапин на руках, но миссия была выполнена!
— Наташа, огромное вам спасибо! – со слезами говорила соседка. – Я бы с ума без Муси сошла, вы спасли меня!
— Вы знаете, меня до сих пор совесть мучает из-за посуды, — призналась Наташа.
— Ой, да что там, — соседка махнула рукой. – Я уже и забыла. Главное, одна тарелочка осталась. Есть память – и ладно! Главное, вы мою Мусю нашли!
Вечером Наташа с Эдиком пили чай на кухне и размышляли: ну надо же было такому случиться с этой кошкой, чтобы Наташа смогла наконец свою совесть успокоить. Есть вещи, которые никакими деньгами не искупить – ни те тарелочки, ни жизнь кошки, они просто бесценны для кого-то. Это тебе не пятно на потолке!
