После шума и суеты областного центра жизнь небольшого провинциального городка навевала скуку. Этоn резкий контраст Германа и Григория одновременно удивлял и радовал. Братья всего пару часов назад прибыли в это забытое Богом местечко, но уже успели устать от безрезультатного блуждания по улицам и переулкам. Они искали своих родителей, но в доме, где раньше проживала семья, их не оказалось.
— Гриша, давай у местных поинтересуемся, а то так можно до вечера плутать по закоулкам. Ты же должен хоть что-то помнить, ты ведь старше меня был на целых семь лет.
— Гера, я и сейчас старше тебя на эти семь лет! Конечно, я многое помню, но круг знакомых наших предков мне и тогда был мало известен. Знаешь, всплывают какие-то образы, обрывки разговоров, но все как в тумане.
— Я читал, что таким способом наш мозг, …а может и сам разум, защищает человека. А я вообще практически ничего не помню из прежней жизни. Да и вспоминать о ней, если честно, нет никакого желания.
— Полностью с тобой согласен, братишка. Но иногда надо «разбудить» память.
— Зачем, Гриша?! Чтобы снова испытать тот же страх и ужас, боль и унижение?
Герман перешел на более высокие интонации, что привлекло внимание редких прохожих. Старший брат постарался его успокоить.
— Не горячись, парень! Я прекрасно знаю, что тебе пришлось пережить. Но поверь, мне тоже досталось по полной программе. Просто однажды приходит время, когда надо перевернуть одну страницу, и по новой начать жизнь. Понимаю, что освободиться от прошлого невозможно, но надо постараться не возвращаться раз за разом туда. Но для этого надо вскрыть все «гноящиеся» раны на душе.
Герман рассмеялся, но в его смехе проскальзывали нотки горечи:
— Гриша, по особенностям твоей речи можно безошибочно угадать профессию! Я так и вижу тебя со скальпелем в руках около операционного стола.
— Ну, ты сильно преувеличиваешь….Возможно, когда-нибудь я стану настоящим хирургом, а пока мне доверяют только волшебный желтый чемоданчик. Но ничего, фельдшер скорой помощи — тоже очень нужная профессия.
— А я тебе завидую, брат! Ты уже стабильно осел в жизни, а все еще не могу определиться, все в поисках своего места.
— Какие твои годы! Слушай, давай передохнем, а то от хождения у меня ноги гудят.
Братья как раз прогуливались по уютному парку, наполненному детскими голосами. Ярко окрашенные беседки и парковые скамейки больше напоминали элементы игрушечного городка. Все здесь было мило и приятно. Григорий с удовольствием вытянул ноги, и прикрыл глаза.
— Так хочется окунуться в сон….
Герман слегка толкнул брата в бок:
— Сам мне только что давал наставления, а сейчас какой пример показываешь? Давай, сначала найдем нужных нам персонажей, если так можно назвать наших непутевых родителей, а потом будем отдыхать. Я знаю, как нам с тобой оптимизировать поиски.
— Словечки у тебя все такие…замудренные. Хоть и мал молодец, а уже удалец! Выкладывай, что надумал.
— Да все просто, Гриш. По логике вещей нам надо наводить справки в местах расположения популярных гастрономических точек.
— Почему?
— Неужели непонятно? Во-первых, в таких точках всегда тусуется местный контингент «особого назначения». Во-вторых, бабушки тоже постоянно торчат в магазинах, чтобы добыть свежую информацию. Я думаю, что нам надо сконцентрировать силы именно на втором варианте.
— Интересно, а чем тебе первый не по душе?
— Заядлые выпивохи за бесплатно тебе ничего не скажут. А ради получения халявным способом нескольких рублей они тебе могут с три короба наврать.
Здравые рассуждения младшего брата заставили Григория выйти из расслабленного состояния.
— Ты меня не перестаешь удивлять! Признаюсь, это приятно! Очень здраво рассуждаешь! Поэтому мы именно так и поступим. Не думаю, что в этом оторванном от цивилизации уголке много магазинов.
Братьям повезло около первой же торговой точке, встретившейся на их пути. Возле магазина небольшая группа женщин что-то громко обсуждала. Молодые люди подошли поближе. Григорий похлопал младшего брата по плечу.
— У тебя язык подвешен лучше, тебе и в разведку идти.
Герман не стал возражать, и сразу приступил к делу. Он культурно поздоровался с дамами, потом поговорили о погоде, что предусмотрено этикетом. Только после выполнения всех условностей он перешел к главному.
— Мы разыскиваем Коноваловых, Наталью и Викентия…
Одна пожилая дама в кокетливой панаме воскликнула:
— Так, Кеша еще года два назад преставился! Упокой Господь его душу! А Наташка….Да вон она! Легка на помине!
Женщины дружно засмеялись, а седовласая модница продолжила:
— Гляньте, тянется за очередной дозой! И что с бабой сделалось? Совсем пропащая стала. Они же с Кешкой за водку дом продали дачникам. Горелку быстро пропили, и остались на улице. Потом переселись в какую-то халупу на окраине, там теперь Наталья и проводит время. Отправляли ее два раза на принудительное лечение, да все без толку! А вы, молодые люди, из органов будете?
Герману не хотелось отвечать на этот вопрос, и он сделал вид, что не услышал его. Тем временем, особа, о которой только что шел разговор, неуверенной походкой приближалась к магазину. Даже на расстоянии нескольких шагов от нее исходило зловонное «амбре». Не лучшим образом выглядел наряд опустившейся женщины. Но эти мелочи по всей видимости ее не смущали. Придав голосу выразительности, Наталья спросила:
— Опять косточки перемываете, бабоньки!
Дама в панаме парировала:
— А ты опять с раннего утра набралась?! А твоей персоной тут люди интересуются!
Изрядно выпившая женщина приосанилась, поправила давно не видевшие шампуня и расчески волосы.
— И кому я понадобилась?
Женщина в причудливом головном уборе кивнула в сторону Германа. Заметив оживление, к месту сбора подошел и Григорий. Наталья засмеялась, обнажив два полупустых ряда зубов.
— О! Молодые люди! Чем обязана! Может, вы окажете уставшей женщине гуманитарную помощь в сумме 200…нет, 300 рублей?
Смотреть на кривляния этой опустившейся женщины было неприятно. Но она, почувствовал добычу, продолжала юродствовать на радость собравшимся зевакам. Со стороны уже послышались подбадривающие голова:
— Давай, Натаха, раскручивай этих пижонов! Вместе отпразднуем.
Активистка в панаме налетела на маленького мужичка, который тоже в ожидании спонсорской помощи крутился у магазина.
— Ванька, и ты здесь! И куда только наши стражи порядка смотрят! Эти алкаши только позорят наш город!
Пока между бдительной гражданкой и опустившимся мужичком шла перепалка, Наталья пошла в наступление. Она вплотную подошла к братьям:
— Ну, что, молодые и интересные, дадите даме пару сторублевых купюр?
Григорий весь напрягся, на его скулах заходили желваки, а кулаки сжались. Хриплым голосом он тихо произнес:
— Не получишь ты от нас ни копейки. Посмотри внимательней, мать! Неужели не узнаешь своих сыновей?! Неужели не помнишь, как продала нас вот так же, за бутылку бухла?
В глазах Натальи застыл ужас. Она моментально протрезвела.
— Гриша…Герочка, вы меня нашли. Я знала, что возмездие меня настигнет.
Неожиданно для братьев женщина без чувств рухнула прямо на тротуар. Герман едва успел подхватить ее, иначе бы она неминуемо разбила себе голову при падении. Не прошло и пяти минут, как в месту происшествия прибыла бригада скорой, но Григорий уже оказывал пострадавшей первую медицинскую помощь. Врач скорой спросил:
— Вы тоже работаете в нашей сфере?
— Да. Я фельдшер, на скорой. Только живу в другом городе.
— Спасибо коллега. Что с женщиной?
-Скорей всего алкогольная интоксикация и истощение…
Состояние Натальи было критическое, поэтому ее оформили в отделение интенсивной терапии. Дежурный врач с подозрением посмотрел на братьев.
— Это ваша родственница.
Герман немного растерялся, подбирая нужные слова:
— Да…типа того….
— Это наша мать.
Врач в удивлении поднял брови.
— И как же вы допустили, братцы, чтобы родной человек так опустился?!
— К сожалению, не все в этой жизни зависит от нас. Так получилось, не по нашей вине.
Действительно, не по воле судьбы братья оказались лишены родительской любви и заботы. Григорий был старшим в семье, а Гера — самым маленьким. У них еще была сестра Настя, которую они безуспешно пытались найти. Сколько себя помнил Григорий, мать и отец всегда были навеселе. Над мальчиком смеялись в школе, потому что он хуже всех одевался. У него не было даже таких элементарных вещей, как ранец. Родители ему никогда не давали мелочь на завтраки. Поэтому он всегда ходил полуголодный, а во время уроков в его животе предательски урчало, что вызывало всеобщий смех. Даже учителя делали ему замечания:
— Коновалов, надо завтракать по утрам! А то пение твоего желудка мешает вести урок!
У Гриши не было в школе друзей, зато неприятелей было полно. Он часто слышал вслед:
— Глядите, парни, кто идет! Сын алкашки Наташки!
Ему было очень обидно слышать такие оскорбления, и однажды он решил заняться перевоспитанием родителей собственными силами. Он не стал их просить, чтобы они бросили пить, а сразу предпринял радикальные меры: разбил вдребезги закупленные бутылки с горючим. Этот поступок взбесил отца, он избил непослушного сына так, что тот не мог ходить. В дикой злобе отец потом накинулся на пьяную мать:
— Это твой выродок! Весь в тебя! Ищи где хочешь бухло, иначе я собственноручно задушу гаденыша!
Григорий помнит, как мать схватила в охапку спящего Германа, и скрылась за дверью. Часа через два она вернулась с толстой стопкой хрустящих купюр и полной сумкой бутылок. Отец радостно потер руками:
— Вот, это разговор! Ты у меня, Наташка, молодец! А пацан где?
Наталья истерично рассмеялась:
— Где, где? В Караганде? Сдала я его, на время. Так сказать напрокат.
Даже пьяный Иннокентий был шокирован признанием супруги.
— Ты что, рехнулась совсем? Нас же посадят! Кому ты мальчишку отдала?
Наталья спокойно выпила чарку, закусила свежим хрустящим огурчиком:
— Цыганам на вокзале отдала. Они уже уехали.
Через два дня, когда родители немного опомнились от пьянки, Наталья сама пошла в милицию.
— У меня ребенок пропал. Хочу написать заявление.
Гриша не стал дожидаться, когда его так же пропадут за бутылку водки, как младшего братишку. Он сам покинул родительский дом, когда мать и отец приходили в себя после очередной попойки в кругу «близких друзей». Правда, ему не пришлось долго скитаться по свету. Всего через неделю после побега его сняли с поезда, и отправили в спецприемник. Потом были годы жизни в детском доме, где он себя не чувствовал ущемленным среди таких же несчастных ребят.
Герману повезло меньше. Три года он с табором колесил по стране, пока однажды внимательный сотрудник милиции не заметил, что белокурый мальчик с голубыми глазами очень странно смотрится в компании смуглых цыган. Ребенка изъяли, а потом выяснилось, что он в розыске.
Только через семнадцать лет братья встретились. Но инициатором поисков был старший, Григорий. Они хотели найти сестру, но ее след потерялся. Возможно, девочку вывезли за границу. После долгой разлуки они долго обсуждали, как им быть дальше. Герман жаждал отмщения.
— Гриша, если бы ты знал, каково это в летний сандалиях вытанцовывать цыганочку! Как унизительно просить в переходе милостыню! Как засыпать с пустым желудком, потому что цыгане кормили только, если заработаю хорошо. И часто били. Я никогда не забуду тот ужас.
— Гера, мне тоже многое не хочется вспоминать, но я у меня никогда не поднимется рука на человека. Но посмотреть в глаза тем, кто так поступил с родными детьми все же хочется.
Обсудив детали поездки, братья вместе поехали в город своего несчастливого детства. Но на этом история не закончилась. Они не могли уехать после того, как Наталья попала в больницу. Что-то мешало им уехать, оставив ее здесь одну, на произвол судьбы. На правах старшего Григорий заявил:
— Не знаю, получится или нет, но нельзя лишать человека последнего шанса.
— Ты хочешь этой женщине дать шанс? Гриша, это безнадежный номер!
— А если нет? Я тебя, брат прекрасно понимаю, но надо попробовать.
— Перевернуть страницу?
— Ну, типа того! И мы сделаем это вместе. Знаешь, даже одна спасенная жизнь дорогого стоит!
Автор Татьяна Ковалева
