Деревня, в которой жили Валентина с мужем и трёхлетней дочкой, была большая. Но работы для мужчин нет. Мyж Валентины уехал на заработки в город. Поначалу приезжал часто, привозил деньги, подарки, помогал копать огород. Но со временем стал приезжать всё реже.
Она догадывалась, что у него кто-то там есть, но молчала. Мyжику трудно одному. После одного из таких приездов мyжа домой Валентина забepeменела. Сначала обрадовалась, а потом испугалась. Как справится одной с двумя детьми? Еле дождалась, когда дочка подрастёт, пелёнки закончатся, да перестанет грудью кормить. А тут всё сначала начинать.
Потом подумала, что вряд ли выносит. Жизнь в деревне тяжёлая. Дом на ней, огород и дочка ещё малая, на руки то и дело просится. И перестала остерегаться. Полные вёдра воды таскала. Но, не смотря ни на что, родила в срок здоровую и красивую девочку, похожую на ангела. Была она светловолосой, не похожей ни на Валентину, ни на мужа.
Муж приехал, увидел ребёнка и устроил скандал, даже руку на Валентину поднял.
— Нагуляла? Стерва! А я там вкалываю без выходных, — кричал он.
— Побойся бога. Спроси любого в деревне, ни в чём не замечена, твоя она.
Но он не поверил, уехал и больше не приезжал. Валентина просила участкового из райцентра узнать про мужа, но тот только развёл руками. Пропал муж. Так и растила Валентина дочек одна.
Старшая дочка Аня была тихая и скромная, хвостиком ходила за матерью. Но в пять лет стала жаловаться, что спинка болит. Показала Валентина её докторам в райцентре. Те ничего серьёзного не нашли, направили к специалистам в город.
Лето стояло жаркое. Как уехать? Огород надо поливать, а младшую дочку куда деть? Глаз да глаз за ней нужен. Как всё бросить? Решила Валентина отложить поездку в город на осень.
Местная знахарка баба Нюра травяную мазь сделала. Только ничего не помогло. Дочка ходила боком, сутулилась, одно плечо ниже другого держала. А потом Валентина заметила, что вроде как горб у дочери растёт. Оставила младшую на соседку и поехала со старшей дочкой в город.
Доктор посмотрел и сказал, что нужно специальные упражнения делать, процедуры, в общем, в больницу надо лечь на какое-то время. А как же дом, хозяйство, младшая дочка? Вернулась Валентина в деревню. Аня так и осталась горбатой на всю жизнь.
А вот младшая Наташа росла настоящей красавицей. Всё время крутилась перед зеркалом, приплясывая. Привяжет кружевную накидку с подушек на пояс, как шлейф, сделает из бумаги корону и изображает королеву, отдаёт приказы невидимой свите, ничуть не смущаясь мамы и старшей сестры.
— Младшая дочка артисткой будет, — говорили соседи Валентине.
А глядя на Аню вздыхали и отводили глаза.
Все в деревне удивлялись. Две родные сестры, а такие разные, словно от разных родителей.
Когда Наташа подросла, парни проходу не давали. Только она на деревенских парней внимания не обращала. Она мечтала уехать в город, стать артисткой и выйти замуж за режиссёра, который будет её снимать в своих фильмах.
— Ну почему я родилась в деревне? Нет, чтобы в Москве или Питере, — сетовала Наташа.
— Там и без тебя артисток хватает. На что жить будешь? – качала головой мама, пытаясь отговорить дочь.
Но разве её удержишь? Получив аттестат, Наташа сразу уехала в город. А Аня осталась с мамой. Помощи от неё мало, но всё же не одна. В артистки с горбом её не возьмут, замуж тоже. Аня летом собирала грибы и ягоды, носила их на станцию продавать. Хоть какой-то заработок.
Наташу в артистки не взяли. В деревню она не вернулась, устроилась уборщицей в парикмахерскую, а потом и стричь научилась. Домой приезжала редко. Морщила носик от местных запахов и страдала от скуки. К ней очередь выстраивалась на стрижку из местных, а она и рада руку набивать.
Потом умерла мама. Простыла и не поправилась. Наталья приехала на похороны, увидела мать в гробу и не узнала. Лежала там чужая, изменившаяся до неузнаваемости женщина.
— Наташка-то ни слезинки не проронила, — сплетничали соседи.
Зато Аня обливалась слезами.
— Может, поживёшь немного со мной? – предложила она младшей сестре после похорон.
— Нет, ехать мне надо. С абортом тянуть нельзя.
— Ты беременная? – обрадовалась Аня.
Наташа рассказала, что влюбилась в красивого парня, голову потеряла. Думала, узнает он о ребёнке, женится на ней. А он сказал, что женат уже был, хватит ему одних алиментов. И бросил её.
— Не нужен мне ребёнок. Кто меня с ним замуж возьмёт?
— Наташа, не делай аборт. Роди и отдай его мне, — взмолилась Аня.
— Глупая, зачем он тебе? Как ты с ним одна управишься? – удивилась Наташа.
— Меня и без дитя никто замуж не возьмёт. Справлюсь. Совсем одна осталась, так хоть ребёночек будет. Любить его буду. После аборта ты можешь больше не родить… — уговаривала старшая сестра.
Наташа подумала и согласилась. Забрала с собой в город паспорт сестры. Той в деревне он ни к чему, а ей пригодится. На фото горба не видно, лицами схожи, разница в возрасте небольшая. Легко принять одну за другую.
Когда живот у Натальи начал округляться, она вязла на работе отпуск за свой счёт, мол, сестра родная тяжело заболела, нужно ухаживать за ней. Сняла квартиру в другом районе города, где её никто не знал. На учёт в женской консультации встала под именем сестры.
Мальчик родился раньше времени, но здоровый. По документам получалось, что родила его Аня. Привезла Наташа малыша сестре и уехала. В деревне посудачили, что Наташка подкинула ребёнка бедной Ане, совсем совесть потеряла, да и забыли. Своих забот хватает.
А Аня счастлива. У неё появился смысл жизни — сын. Назвала его Михаилом. Тот всё время сосал палец, как медведь. По документам Аня считалась Мишкиной мамой. В деревне посудачили, да и забыли. Кому какое дело? Своих забот хватает.
Наташа не приезжала в деревню, но иногда присылала немного денег сестре. Она снова была свободной и красивой, работала, строила свою личную жизнь. Вскоре вышла замуж, но неудачно. Развелась.
Второй раз она вышла замуж за вдовца с ребёнком, намного старше её. Привлекли квартира и машина. Вот если бы ещё ребёнка не было. Но мужчина дочь обожал. А вот Наталья терпела её ради квартиры и машины. Покупала одежду, кормила, а вот любви и ласки не давала девочке.
Когда ей исполнилось шестнадцать, умер муж Натальи. Она снова расправила крылья и кинулась на поиски своего счастья. Выглядела она хорошо, мужчины обращали на неё внимание, знакомились. Это окончательно испортило их с падчерицей отношения.
Лера откровенно ненавидела мачеху за то, что та быстро забыла её отца. Они часто ругались. Когда девушке исполнилось восемнадцать, она откровенно указала Наталье на дверь. Разгорелся скандал. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но Наталье стало плохо, она потеряла сознание.
«Скорая» увезла её в больницу. Только через месяц вышла Наталья оттуда. От прежней красоты не осталось и следа. Выглядела так, словно из неё все соки высосали. Рак. Операцию делать поздно, а от химии ей становилось всё хуже.
Наталья почти не выходила из дома, всё время лежала. Падчерица не выгоняла её больше из дома, но демонстративно не замечала.
Однажды Наталья вернулась домой после очередной химии. Из-за двери комнаты услышала, как Лера с кем-то разговаривала по телефону. Что мачеха вернулась, она не знала, потому говорила громко, не скрываясь.
— Не надо… Это опасно… Она и так скоро умрёт…. Туда ей и дорога. Скорее бы. Надоела… – периодически она замолкала, слушая кого-то.
Потом засмеялась и стала довольно откровенно говорить о своей любви, что она сделает с невидимым собеседником, когда они останутся вдвоём. Просила потерпеть немного.
Наталья поняла, что падчерица хочет от неё избавиться поскорее. Ей стало страшно. Она хоть и знала, что неизлечимо больна, но раньше времени умирать не хотелось. В чём была, Наталья вышла из квартиры, осторожно прикрыв за собой дверь.
И куда идти? У неё никого нет, нет своей квартиры. «Сестра!»- вдруг вспомнила она. Родной человек, не выгонит на улицу. И Наталья побрела на остановку автобуса. Доехала до вокзала, взяла билет на проходящий поезд. Со станции на попутке добралась до деревни уже к вечеру. Она еле стояла на ногах. С утра ничего не ела. Глова кружилась от голода и слабости.
Деревня сильно изменилась за эти годы. На месте старых домов появились коттеджи за высокими заборами. Наталья испугалась, что не найдёт своего дома среди них. Но увидев его, обрадовалась. Дом почернел, врос в землю, но стоял целёхонький, на окнах занавески и горшки с геранью…
Наталья даже шаг ускорила. Но подойдя к двери, остановилась. На двери висел навесной замок. Ноги сразу ослабли, силы покинули Наталью. Она ухватилась за дверь, чтобы не упасть и увидела, что замок не заперт, просто висит на дужке.
Огляделась. Никого поблизости не увидела. Сняла замок и вошла в дом. В нос ударил запах детства. Всё осталось как раньше, будто и не уезжала. Только на столе клеёнка новая. Она без сил опустилась на венский стул. Перед глазами все поплыло от набежавших слёз.
Вдруг за спиной послышались шаги. Она оглянулась, ожидая в дверях увидеть сестру, но в комнату вошёл молодой красивый парень.
— Здравствуйте, — сказал он, будто даже не удивившись.
— Здравствуйте, а вы кто? – спросила она.
— Михаил. А вы Наталья?
Теперь настала её очередь удивляться.
— Я узнал вас. – Михаил показал на несколько фотографий в рамках на стене. – Вы мамина сестра.
И только тут Наташа вспомнила… Она совсем забыла о сыне. Как сразу не узнала, он просто копия своего отца.
— Вы, наверное, голодная с дороги? Я сейчас, — сказал парень и ушёл на кухню.
— А где… твоя мама? – спросила Наталья.
Парень услышал, прекратил возиться на кухне и вышел к ней.
— Она умерла полгода назад. Извините, что не сообщил. Не знал вашего адреса и телефона.
Он вернулся на кухню. Вскоре позвал Наталью ужинать. Она подошла к рукомойнику и вымыла руки с земляничным мылом, вдыхая родной и знакомый запах из детства.
Есть она хотела, но от вида еды её замутило.
— Что, не нравится? — спросил Михаил. – Больше ничего нет. Вы тогда чай с сушками пейте. – Он подвинул к ней вазочку.
— Спасибо. После химии совсем есть не могу.
Михаил отвёл взгляд.
— Мне некуда больше идти, – сказала вдруг Наталья.
— Это ваш дом тоже. Я знаю кто вы. Мама перед смертью сказала.
Увидев её непонимающий взгляд, он добавил:
— Вы… моя биологоческая мама. Но настоящая мама — ваша сестра. Она сказала перед смертью, что вы обязательно придёте.
Михаил отслужил в армии, работал, строил дома. Наталья кое-как управлялась по дому. Он никак её не звал, обращался на «вы».
Несколько раз она пыталась оправдаться, но он говорил, что не нужно, что обиды на неё не держит. Мама его очень любила.
Как так вышло, что все отвернулись от неё? А сын, от которого она отказалась ещё до его рождения, ухаживает за ней, кормит. Аня хорошо его воспитала.
На свежем воздухе Наталье стало лучше, она меньше задыхалась. Пыталась даже помочь в огороде, но надолго её не хватало, быстро уставала.
Однажды они с Михаилом ходили на кладбище. Стоя перед могилой сестры, Наталья сказала ему, чтобы он похоронил её рядом с Аней. Михаил кивнул.
— Ты молодой парень, почему в город не уехал? – спросила она его по дороге домой.
— Зачем? Мне и здесь нравится. Вот вы, уехали, но как плохо стало, вернулись. Здесь дом.
Он прав. Наталья часто размышляла, оценивала свою жизнь. Гналась за счастьем, а главное счастье – сына, потеряла. Начать бы всё заново, с учётом опыта и знаний, по-другому бы жизнь прожила. Только ничего изменить уже нельзя. Не прогнал её и за то спасибо.
В начале сентября Михаил копал картошку, а Наталья сидела на перевёрнутом вверх дном ведре и наблюдала за ним. Он не сразу обнаружил, что она упала, подбежал, но сердце Натальи уже не билось.
Михаил похоронил её на местном кладбище рядом с сестрой, как она и хотела, поставил простой деревянный крест. Две матери – одна родила, другая вырастила. Две могилы, два креста. И один сын на двоих. Стоя перед свежей могилой, впервые подумал о Наталье, как о матери. Ничего не чувствовал к ней. Чужая. Его мамой была Аня, старшая сестра Натальи. И всё же…
Тесно ему вдруг стало в доме после похорон, одиноко. Кое-как зиму пережил, в весной собрал кое-какие вещи, запер дом и пошёл на станцию. Видать гены Натальи всё же поманили его к новым берегам. Что работу найдёт, не сомневался. Строители везде нужны.
Поезд увозил его от дома в новую неизвестную жизнь. Сначала он грустил, потом стал строить планы на будущее, а потом уснул под стук колёс. Ему приснилась мама. Он не понял, какая из двух. Их образы слились в один.
