Город наполнялся приятной суетой, и в воздухе плавало предчувствие отдыха: лето, вечер пятницы, отличная погода.
Нина пробиралась сквозь бесконечный поток людей, стараясь идти быстро, потому что уже опаздывала, но все равно не получалось – ее все время тормозили стайки хихикающих девчонок, женщины, загруженные пакетами и не смотрящие, куда они идут, мамочки, ведущие коляску одной рукой и удерживающие орущих младенцев другой… Всех их нужно было обойти, не толкнуть, пропустить вперед.
— Вот поэтому так и проработаешь всю жизнь на своей кухне! – говорила ей мама. – Ну что ты вечно клювом хлопаешь, за свое место под солнцем нужно бороться!
Она была права, конечно. Мама, хотя и лежала уже десять лет прикованная к кровати, жизнь знала куда больше, чем Нина.
Мама заболела давно, и не сразу слегла. Вообще, врач ей давал не больше пяти лет. А мама взяла и всех перехитрила.
— Ничего не понимаю, – сказал врач. – Как будто остановилось развитие болезни. Первый раз подобное вижу.
Да, мама такое могла. Сейчас она, конечно, была слишком слаба, и Нине приходилось ухаживать за ней – кормить, переворачивать, обкладывать самым необходимым прежде чем уйти на работу. Но опоздала она не из-за этого – мама всегда четко следила за временем, с ней не опоздаешь. Но по дороге Нина забежала в киоск – купила себе шоколадку. И сейчас она мечтала как под утро, когда будет заканчиваться ее смена, она достанет эту шоколадку и съест. Заварит черного чая в любимой кружке, сядет в уголок и откусит вязкую сладкую дольку, запьет ее горячим и почувствует, как сахар наполняет ее кровь. Целую неделю она откладывала на эту шоколадку – по рублю, по два, когда сколько получится.
Деньгами до сих пор заведовала мама. И правильно – Нина бы растратила их в два счета. Мама диктовала ей, а Нина записывала в пухлую тетрадь с затертой обложкой столбики цифр: коммуналка, свет, лекарства, стиральный порошок, макароны… Все было посчитано до копейки, маму не проведешь. Но иногда продавец в овощном киоске округлял ей сдачу или она находила монетку в автобусе на ступеньках, поднимала ее под недовольным взглядом кондуктора и прятала себе в карман.
Понятно, что можно было выделить деньги на шоколад, не зря же она работала, но мама считала, что от шоколада у Нины испортятся зубы, и лучше купить яблок. От яблок у Нины как раз и болели зубы – было неприятно прикосновение скользкой кожуры, а от кислого сока ломило эмаль, но разве скажешь об этом маме. Поэтому шоколадки она покупала тайно, съедая их на работе, пока мама не видит.
Мечтая о шоколадке и обходя спешащих прохожих, она, конечно, опоздала.
Менеджер смены Ольга сразу же начала на нее кричать, и Нина юркнула на кухню, стараясь не попадаться ей на глаза.
— Еще раз, и я тебе штраф поставлю! – крикнула Ольга следом.
Нина поежилась – как она объяснит это маме? Нет, нужно заслужить поощрение, чтобы строгая Ольга забыла о том, что Нина сегодня опоздала.
Для этого ей пришлось весь вечер носиться туда-сюда, брать на себя не только свои обязанности, но и чужие. Впервые позволила себе отдохнуть она только тогда, когда основной поток народа схлынул, и в кафе стало тихо.
Нина вышла во двор, в очередной раз жалея, что не курит – остальные девчонки пользовались этим предлогом, чтобы выскочить на несколько минут в вечернюю синеву и сидеть на деревянном ящике, пуская в небо дым и вытягивая уставшие от беготни ноги.
Нина сразу же пожалела, что вышла – на ящике сидела Ольга. В одной руке у нее была сигарета, в другой чашка с чаем. Нина хотела нырнуть назад, но Ольга уже ее заметила и протянула ей пачку.
— Спасибо, я не курю, – сказала Нина, страшно краснея.
— А, точно… Ну, посиди тогда просто со мной…
Голос у Ольги был непривычный: сиплый, как будто больной.
Нина села на ящик рядом, уставившись глазами под ноги.
— У тебя есть парень? – вдруг спросила Ольга.
— Нет, – покачала головой Нина.
— И правильно! Ну их, все они одинаковые. Как же мне все это надоело, понимаешь? Вот я вкалываю тут всю ночь, кредиты его плачу, а он…
Она то ли икнула, то ли всхлипнула, и Нина с ужасом поняла, что в Ольгиной чашке, похоже, не чай. Сказать что-то сейчас было выше ее сил, но Ольге, видимо, это и не было нужно.
— Я слежку за ним отправила. Как в фильме, прикинь? А что, обратилась к частному детективу. Я же чуяла, что он мне врет. Чу-я-ла. И прикинь – мне этот сыщик сейчас фотки привез. Он мне все – заказов совсем нет, полночи вхолостую стою… Знаю я теперь, где он стоит – у своей бывшей! Нет, ты мне скажи – что ему там надо, у бывшей? Я же и моложе ее, и тело у меня лучше. Не по-ни-ма-ю.
Ольга отхлебнула что-то из своей чашки, и Нина, поддавшись какому-то нелепому порыву, произнесла слова, о которых тут же пожалела:
— Хотите шоколадку?
— Шоколадку? Хочу! Я сегодня совсем ничего не ела, бегаю как собака…
Нина с сожалением достала из кармана шоколадку, протянула Ольге. Та разорвала упаковку, бросила ее на землю и с удовольствием откусила сразу треть.
— А почему у тебя мужика-то нет? Ты вроде девушка симпотная. Полновата, конечно, но на кости мужики не бросаются – так говорят?
В любой другой день Нина бы промолчала. Но почему-то ей было жалко эту худую женщину с жестким лицом, которое расплывалось, распадалось на части и теряло свою природную красоту. Ольге совсем не шло быть слабой.
— Был один, – сказала Нина. – Мы случайно познакомились в больнице. Лежали в соседних отделениях, виделись на процедурах, в коридоре… Переглядывались сначала, потом разговаривать стали. Он такой… Необыкновенный. Очень добрый. Я решила, что больше никого не буду любить. Кроме него.
— Помер? – поинтересовалась Ольга, впрочем, без особого сочувствия.
Нина аж вздрогнула.
— Нет! Нет, все хорошо с ним. Надеюсь.
— Из-ме-нил, – громко произнесла Ольга и подняла вверх палец. – Вот, я же говорила.
Нина поморщилась.
— Да не… Мы потерялись. Он написал мне свой адрес и номер, а не стала, у меня мама… Ну, в общем, не хотела я, чтобы он к нам пришел. А мама взяла у меня посмотреть записку, а потом…
Нина замолчала, неуверенная, что стоит об этом рассказывать. Но раз уж сказала «а», говори «б».
— Она ее проглотила, – призналась Нина.
— Что???
— Проглотила. Чтобы я не могла с ним встретиться. Она считает, что от мужчин одни проблемы.
Ольга, которая только что говорила то же самое, громко выругалась.
— Вот ведь старая каракатица… И что, ты ни адрес, ни телефон не запомнила?
— Не запомнила… Только улицу. Я поэтому сюда и устроилась работать — думаю, вдруг встречу его когда.
— Ну дела. Жесть. Ну ничего, встретишь еще другого. Я вот точно встречу. Этого только прогоню прямо завтра. Вот те крест, я терпеть больше не буду!
В этот момент дверь приоткрылась, и кассир Ирочка прокричала:
— Ольга, там продукты привезли!
— Иду, иду!
Она сунула Нине в руку чашку и твердым шагом пошла к двери. Нина наклонилась, подняла с земли обертку от шоколадки, понюхала ее. Еще пахнет. Вздохнула – ну и глупая же она, права мама.
Остаток смены прошел спокойно. Ольга вскоре прикорнула в менеджерской, уронив голову на сложенные руки, и все они старались не шуметь и не будить ее, решали дела сами.
Выйдя в субботнее утро, Нина вдохнула свежий воздух, поплотнее запахнула джинсовку – было еще прохладно, хотя яркое солнце обещало скорую жару. Хорошо, что сегодня она не работает – можно будет сходить после обеда в парк или дойти до набережной…
В кармане она нащупала обертку от шоколадки – забыла выбросить! Если мама увидит, ей несдобровать. Нина повернула в ближайший двор, подошла к подъезду, подняла крышку у контейнера и выбросила обертку. В этот момент из подъезда вышел человек с собакой – та с дружелюбным лаем кинулась к Нине, принялась обнюхивать ее, и послышался голос:
— Лайма, фу, нельзя, а ну, назад!
От этого голоса Нина задохнулась – она повернулась в его сторону и стояла, глядя на него во все глаза. Парень, оттащив собаку, поднял глаза и принялся было извиняться, но тоже замолчал, а потом радостно и с недоверием спросил:
— Нина? Ты?
