— Помогите. Пожалуйста, — перед ней невероятно красивая пара. Она — бывшая актриса, гордая, чувственная, талантливая. Ушла из театра, чтобы полностью посвятить себя семье. В каждом жесте ее изящной ручки, в повороте хорошенькой головки, даже в том, как эта женщина держит кружку, чувствуется надлом.
Он — красиво стареющий профессор какого-то там университета. Умный, благородный, харизматичный. Трепетно придерживает жену за талию. В глазах обоих отчаяние. Алике требуется усилие воли, чтобы не потонуть в их рвущейся наружу истерике.
Рядом сидит ребенок. Из разговоров родителей Алика знает, что его зовут Илюшей. Мальчик похож на ангела, какими их рисуют на рождественских картинках: худенький, золотоволосый, с трогательной тонкой шейкой и огромными светлыми глазами. Во всем его облике ощущается какая-то обреченность, что ли?
Чем он болен конкретно, с первого взгляда не понять. И ведьма даже не будет сонастраиваться с энергетикой мальчика, чтобы это узнать. Слишком тяжело.
Когда болеет ребенок, родители готовы отдать последние деньги тому, кто посулит им Чудо. Многие этим пользуются, обещая отчаявшимся чуть ли не излечение на последней стадии рака и даже рекомендуют клиентам отказаться от медицинской помощи.
Алика не знает, сознательно ли такие практики обманывают людей или действительно верят в свою чудодейственную силу, но с положительными прецедентами ведьма не сталкивалась. С помощью магии можно скорректировать ход болезни — заставить ее протекать более мягко, наполнить клиента энергией, помочь найти подходящего врача. Но полностью излечить ребенка…здесь нужен медик, а не экстрасенс.
— Я не берусь за такое, — в очередной раз отказала им Алика.
— Доктора не могут помочь. Они просто не знают, от чего его лечить, — всплеснула руками мать, — Раньше бы сказали: ребенок чахнет.
Иногда Илья просто не находит сил для того, чтобы подняться с постели. Иногда, особенно по ночам, малыша мучают судороги. Порой ребенка ни с того, ни с сего начинает трясти как диабетика.
У ребенка ужасные головные боли и температура может подняться внезапно, непредсказуемо. На прошлой неделе подскочила чуть ли не до тридцати девяти. Испуганные родители вызвали скорую, но, когда она приехала, жар начал отпускать. Их жизнь похожа на минное поле — то в одном месте «рванет», то в другом. Не успеваешь подготовиться, сориентироваться. Они жутко измотаны, так измотаны…
Мать прильнула к отцу, казалось, она сейчас, зароется в его джемпер и зарыдает. Тот успокаивающе погладил свою женщину по спине. Казалось, только то, что нужно утешать любимую, не дает ему самому упасть в пропасть.
«Идите к другому специалисту, если ваш врач не справляется. Не бывает такого без причин! Пройдите больше обследований,» — хотела сказать ведьма, как вдруг услышала у себя в голове тоненький детский голос.
– Пожалуйста, помоги! Я хочу всех спасти, но не могу все время болеть. Каждый раз я болею сильнее. Помоги мне, пожалуйста.
По телу прошли мурашки. Ее просила душа ребенка. Алика не смела ей отказать. Преодолев трепет, ведьма взглянула на Илью. Он глядел на родителей с христианским смирением. Будто ведал что-то, недоступное другим. В нем было то, что раньше назвали бы мученичеством. Это Алику настораживало и немного пугало.
– Хорошо. Я посмотрю, что тут у вас, дайте мне полчаса.
И началось новое путешествие в чужую боль.
***
Больше всего на свете маленький Илюша любил маму и папу. Кого больше — он не знал, разве можно любить больше правую или левую руку? Или предпочесть нос ушам?
Когда он болел, папа часто сидел на его кровати и читал книжки – «Волшебника Изумрудного города», истории про Алису Селезнёву Кира Булычёва, рассказы и повести о разных зверях. Мама пекла пирожки — с капустой, мясом, а иногда брусникой. Еще она ставила для них с папой домашние спектакли. Игрушки у мамочки говорили разными голосами — хрюшка одним, зайчик — другим, мишутки — третьим. Если бы Илья не видел, что за всех говорит его мама, ни за что бы не поверил! По вечерам они вместе смотрели фильмы, или шли в парк гулять.
Болеешь или не болеешь, ребенку ведь нужен свежий воздух.
— Только выздоравливай, милый, слышишь? Пожалуйста, выздоравливай! — наперебой умоляли самые близкие люди.
Мальчик слушался, покорно шел на поправку. Илюша вообще был очень хорошим, послушным ребенком. Первую неделю мама с папой обычно радовались.
А потом начиналась злое волшебство: папа возвращался с работы все позднее и позднее. Все реже держал мать за руку и называл «родная». Обычно он бурчал что-то вроде: «Опять ужин едва подогрела!»
В ответ мать заламывала руки и говорила так, так будто играет роль, в какой-то трагикомедии: «Я ради тебя оставила театр. А ты, ты…» – с каждым словом накручивая себя все больше и больше.
Однажды, когда он вернулся из школы пораньше, мама усадила его рядом. Осторожно положила руку на плечо. Сказала, подражая героине сериала, который она смотрела по субботам: «Милый нам нужно поговорить».
— Понимаешь, дорогой, с папочкой сложно в последнее время, — голос матери стал неестественно-ласковым. — Как думаешь, не лучше ли нам будет без папы, вдвоем? Я сделаю все, как ты скажешь. Только ты будешь решать.
Ребенок не мог принимать такие решения за взрослых. Как можно бросить отца? А мама? Если она останется, получится, мама несчастна из-за него?! Той же ночью болезнь Ильи дала осложнение. Подскочила температура, у мальчика началась рвота. На следующий день ребенок не смог подняться с постели.
Отец с матерью полночи сидели у постели ребенка, держались за руки и молились, хотя до этого оба считали себя атеистами. На следующий день началась привычная для Ильи круговерть с врачами. Зато ужин был подогрет хорошо, а папа возвращался с работы вовремя и сочувственно целовал маму в щеку: «Как ты родная. Справляешься?»
– Ничего, — тихо отвечала мама. — Я тебе рубашки погладила. Куриный супчик сготовила, говорят, для Илюши он сейчас очень полезен.
Ребенок незаметно ни для кого улыбался. Его здоровье стоило того, чтобы мама с папой снова были вместе.
***
Илья смотрел на ведьму огромными глазами ангела.
«Я ведь их любовь спас, правда?» — спросил он мысленно. Дети еще не разучились так разговаривать. Алика грустно улыбнулась. Спасать можно что-то живое. А любовь родителей не то что бы умерла. Она никогда не дышала.
Актриса вышла замуж, потому что тридцатилетие было не за горами, потому что подружки все замуж повыходили. Потому что «пора». Профессор был давно женат на науке. Женился потому, что не дело быть солидному человеку без семьи и детей. На него другие преподаватели уже странно поглядывали: не голубой ли случайно? Среди выдающихся ученых такое встречается!
— Значит, так, господа хорошие, — сказала Алика, — Друг другу вы можете пудрить мозги как угодно. Но от ребенка я прошу вас отстать.
Пара недоумевающе переглянулась. Дальше она говорила с каждым родителем по отдельности. В первую очередь ведьма решила поработать с актриской. Ребенок до шестнадцати лет находится в биополе матери, значит ее состояние напрямую влияет на его самочувствие.
— Вы, — сказала Алика матери, — любите театр. Каждый день вы убиваете свой талант, загоняете глубоко внутрь, туда, где он начинает гнить и разлагаться, отравляя и вашу жизнь, и жизнь ваших близких. Жертвуете им ради… ради чего, собственно?
Актриса хотела сказать: «Ради ребенка», но Алика ее прервала:
— Илья не требует и не требовал от вас таких жертв. А еще вы любите другого мужчину.
Зрачки актрисы удивленно расширились.
— И он вас любит. Или вы думали, что бывший коллега приходит вас навестить просто так? И букеты приносит, как друг? Не делаете таких глаз, вы переигрываете.
— Насколько я вижу, — она обратилась к профессору, — вас раздражает в вашей жене все. То, что она ходит в чересчур яркой одежде, ее прическа, цвет помады, актерские замашки и запах духов. Вы даже домой возвращаться не хотите. Как давно вы грезили в течении дня о том, как вернетесь и проведете вечер с семьей?
Профессор хотел возразить, что чтобы лечить такого больного ребенка нужно много работать, что у него прямо сейчас идет важный исследовательский проект, что…
Но Алика перебила:
– Будьте честны. Не со мной, хотя бы себе не врите.
Они наскоро попрощались. Насколько Алика знала, какое-то время они еще пытались возродить то, что никогда не существовало, но в конце концов расстались. Актриса вернулась в театр, создала новую семью с тем «другом». Профессор, как ни странно, тоже женился на молоденькой, влюбленную в науку также сильно, как он, аспирантке.
Илюша живет с мамой, ходит на все ее представления, а папа забирает мальчика на выходные. Когда отпала необходимость разыгрывать пьесу под названием «благополучная семья» бывшим супругам стало легче уважать друг друга и мальчик практически перестал болеть. Из трех несчастных людей получилось целых пятеро счастливых. Ведьме такая арифметика по душе!
