У бабы Шуры было тринадцать внуков, и я единственная среди них, кто была неродной. Можно представить, какой начался переполох после того, как баба Шура оставила мне все свое наследство?! И вроде бы спорить там особо было не из-за чего — двухкомнатная квартира на окраине города да садовый участок в дачном поселке с тривиальным названием «Дружба». Но в таком деле неважно, какое именно наследство подлежит дележке, тут главное принципы!
Я бы не стала бодаться с родней из-за всего этого, но отец сказал: «Вика! Нельзя поощрять людскую жадность! Так ты не помогаешь людям, а напротив, провоцируешь их и впредь вести себя так же! Бабушка оставила тебе квартиру, потому что как разумный человек рассудила — тебе жилье сейчас нужнее, ты только вступаешь в самостоятельную жизнь. Тогда как твои двоюродные братья и сестры уже живут таковою. И заметь, все они обеспечены собственным жильем!».
На мой взгляд, как бы я не поступила в данной ситуации, родственники от этого не изменятся. А вот то, что я оставлю все имущество бабули себе, окончательно настроит родню против меня. С самого детства я чувствовала несколько пренебрежительное отношение к собственной персоне, когда мне приходилось бывать в обществе моих братьев и сестер. Дети постарше попросту игнорировали мое присутствие, а те, кто в силу своего возраста хотя бы немного подходили для игр со мною, старались всячески унизить меня, выставляя козлом отпущения и переваливая на меня вину за свои шалости.
— А с какой это стати мы должны мириться с этим? Нужно оспорить завещание, и дело с концом! — первой взяла слово Надежда, одна из старших внуков, у которой подрастал сын, и она, видимо, рассчитывала заранее обеспечить его жильем.
— Я тоже так считаю! — поддержал ее Виктор. Его дочка была немногим моложе меня, и на ее горизонте тоже уже маячила «самостоятельная жизнь». — Ты уж прости, Вика, но это крайне непорядочно, присваивать себе имущество человека, с которым тебя даже не связывают кровные узы!
— Да! Особенно, когда у этого человека полно прямых наследников! — включилась в разговор самая скандальная из всех двоюродных сестер Ольга.
— Я ничего не присваивала, — решила включить оборону я, — я же не виновата, что баба Шура сама так решила.
— Конечно! — сразу же прицепилась ко мне Ольга. — Ты же вовсе не думала о наследстве, обхаживая в последнее время старуху!
Так уж получилось, что в последние годы мы с бабой Шурой действительно проводили вместе немало времени. Но ее наследство тут было вовсе не причем! Разве что земля на садовом участке, где мы вместе с бабушкой высаживали опытные образцы растений, представляла для меня некую ценность. Дело в том, что я недавно окончила аграрный университет и к земледелию относилась с точки зрения будущего агронома. Бабушка разделяла мое увлечение, и мы все лето проводили с ней на том самом садовом участке, что сейчас достался мне в наследство.
Так же, признаюсь, и в зимнее время я любила бывать у бабушки. Хотя бы, потому что, мне было интересно с ней общаться. Баба Шура много рассказывала о военном времени, о том, как в те времена ценили выращенный урожай. Как берегли каждый корнеплод, особенно картофель, каждый колосок, да буквально каждую травинку, из которой можно было хоть что-то приготовить.
Баба Шура никогда не болела или просто ни на что не жаловалась. Несмотря на свой возраст, а ей было девяносто два года, бабуля всегда сама за собой ухаживала и выглядела безупречно. «Боюсь опротиветь окружающим людям!» — говорила она.
Умерла бабушка ночью, во сне. Накануне вечером лишь, чуть дольше обычного прощаясь со мной у порога.
— Я никого не обхаживала! — возмутилась я. — Мы с бабушкой просто дружили!
Послышалось несколько смешков со стороны более молодых внуков.
— Значит, дружила в надежде заполучить жилье! А это одно и то же! — строго сказала Аня. Эта двоюродная сестра работала в школе заместителем директора по хозяйственной части и в силу своей должности, разговаривала со всеми свысока.
Наконец я услышала звук приближающейся машины — это прибыло подкрепление в виде моего отца, их, между прочим, дяди. Вообще-то никакой семейный совет на сегодня не планировался, родственники нагрянули на дачу внезапно. С самого утра я ожидала здесь именно папу, который обещал привезти с собой строителя-проектировщика, сына одного своего старого знакомого. Папа решил некоторым образом переоборудовать старый бабушкин дом, чтобы в нем можно было находиться, не опасаясь того, что на тебя рухнет потолок. Он и раньше предлагал бабушке заняться домом, но старушка все откладывала этот вопрос. Сдается мне, баба Шура просто не любила перемены.
— Ну что, граждане людоеды, успели уже покусать мою дочь? — папа широко улыбнулся, увидев толпу родственников.
— А чего ты ухмыляешься, не пойму? — набросился на него Слава, обычно самый угрюмый и неразговорчивый из всех братьев. — Именно ты виноват в том, что имуществом завладел чужой в принципе для нас человек!
— Не называй Вику чужой! — насупился отец. — Она для меня родная дочь! Даже по документам!
— По документам может быть, вот только семя не твое! — хихикнул кто-то из младших.
Я видела, отец с трудом сдерживается, чтобы не ответить грубо.
— В жизни есть вещи важнее, — в итоге сказал он и, оглядев всех присутствующих, спросил, — по какому поводу, собственно, собрание?
— А то ты не знаешь! — выскочил вперед Димка. Этот брат был старше меня всего на четыре года. Зато уже успел жениться, родить ребенка и благополучно развестись. Теперь жена трясла с него алименты, которые Димочка был не в состоянии выплачивать в установленном государством размере, потому что очень ленился работать вообще хоть где-нибудь.
— Предполагаю, — улыбнулся отец, глядя на впалую грудь Димы.
— Нужно продать бабкино наследство! И поделить на всех деньги! — брызнул слюной Дима.
— Это еще не решено, — перебила его завхоз Аня, — возможно, просто найдутся более достойные наследники!
— Это вряд ли, — театрально вздохнул папа, — в процессе поиска вы просто перегрызете друг другу глотки.
Возможно, последняя фраза отца так сильно не понравилась Славе, что он первый толкнул отца в грудь. Отец пошатнулся, но не упал, а рядом с ним на его защиту тут же встал парень, с которым они вместе приехали. Разгоряченные младшие двоюродные братья приняли его позу как сигнал к действию, и началась настоящая драка. Правда, продолжалось это недолго, до первой крови, появившейся у Павлика.
Его старшая сестра Оксана, как увидела кровь на лице брата, заголосила так, что все соседние собаки попрятались в свои будки.
— Мы этого так не оставим! Вы за все ответите! — кричала Оксана, усаживая брата в машину.
Следом за ними разъехались и остальные, в большинстве своем они все угрюмо молчали. Вполне может быть, задумались над тем, что же случилось с обычными с виду людьми, когда пришло время делить наследство?!
Некоторое время я приходила в себя, пытаясь понять, не сон ли все это? Потом увидела, как строитель вытирает травой разбитый кулак, и пригласила его в дом умыться. На отца я немного злилась. Мне было непонятно, зачем он так упирается, борясь за это наследство?
— Как вас зовут? — спросила я у парня, подавая ему полотенце.
— Саша.
— Вы простите нас, Саша. Такое в нашей семье впервые. Да я даже не припомню, чтобы мой отец с кем-то дрался!
— А я драться люблю, — рассмеялся парень, и в его темно-голубых глазах запрыгали солнечные зайчики. — Мой отец еще в детстве обучил меня различным приемам, вот только совсем не часто приходиться применять их на практике. Ну что же, займемся делом? — как ни в чем не бывало проговорил он, обращаясь к папе.
Вечером, когда мы были уже дома, я зашла на кухню, где отец пил чай из своей огромной кружки, и присела напротив него.
— Пап, извини, что я дулась на тебя весь день. Я просто очень испугалась за тебя, и мне кажется, не стоит это наследство таких жертв.
— Конечно, не стоит, Вика! Дело ведь не в деньгах, — вздохнул отец. — Когда я женился на твоей маме, никто из моих братьев и сестер не поддержал меня. Все они считали то, что я совершаю глупость, взявшись растить чужого ребенка. Моя мать тоже настороженно отнеслась к моему решению, но, узнав поближе мою жену Тамару, поняла меня. Тогда вроде бы и остальная семья приняла вас, но я все равно всю жизнь чувствовал некоторый холодок с их стороны.
— Но ведь борясь с ними за их наследство, ты еще больше настраиваешь родню против нас.
— Баба Шура сама просила меня не уступать, — неожиданно усмехнулся отец. — По сути, я ее младший и единственный оставшийся в живых, сын. Мама пережила всех остальных своих детей. А тебя, Вика, она любила больше всех, потому что добротой ты пошла в свою маму.
Я и не заметила, как в кухню вошла мама, и последние слова отец произнес, уже глядя в ее глаза. Я невольно улыбнулась, любуясь своими родителями. Плевать мне на всех родственников! Если для папы — это дело принципа, значит, будем продолжать бороться. Видать, у него свои счеты с семьей, которые отец решил свести при помощи бабушкиного наследства. К тому же не исключено, что они с бабушкой еще раньше сговорились об этом. С них обоих станется!
Жизни без моего папы Коли я, естественно, не помню, отец усыновил меня, когда мне было девять месяцев. А та самая жизнь до того, как моя мама встретила папу, была поистине ужасна.
Так уж случилось, что мама, будучи еще очень молоденькой девушкой, вызвала нездоровую привязанность одного человека. Назвать любовью такое чувство у меня язык не поворачивается. Парень, которого звали Константин, вроде бы был неплохой, но он не вызывал у мамы ответных чувств. Напротив, мама испытывала в его обществе некоторую тревожность. Как будто звоночки трезвонили в голове. Осторожно так. Негромко, но настойчиво. Костя практически преследовал маму и однажды прямо в парке, когда она вечером возвращалась с дополнительных занятий в институте, повалил на землю и силой овладел ею. Мама забеременела мною, и, узнав об этом, Константин сделал ей предложение. Маме пришлось согласиться. Все вокруг говорили — стерпится-слюбится! Вот только и до моего рождения, и после насилие и жесткое отношение со стороны новоявленного супруга не прекращалось. Не в силах больше выносить все это, мама забрала меня и сбежала. Она приехала в небольшой городок и целые сутки провела на вокзале, пытаясь придумать, как ей жить дальше. Одно то, что рядом больше нет мужа-зверя, безмерно радовало ее.
Так получилось, что мой папа в тот же день приезжал на вокзал дважды. Рано утром провожал одного товарища, а вечером встречал другого. Утром он случайно обратил внимание на молодую женщину с ребенком. А вечером, снова увидев ее, папа понял, что с ней что-то случилось.
Не знаю, была ли это любовь с первого взгляда или родители позже поняли, насколько они подходят друг другу, но только я выросла в таком идеальном мире и согласии, что редко кто может похвастаться подобными отношениями в семье. Баба Шура частенько говорила: «Трудно тебе будет, Вика, мужа найти! Ты же как тепличный цветок, в огромной любви выращенный!». Я и сама понимаю, что не согласна на меньшее, чем та любовь, что до сих пор живет рядом с моими родителями!
Отчего-то, лежа в постели и думая о своих родителях, я неожиданно для самой себя вспомнила взгляд темно-голубых глаз. «Саша», — тихонько произнесла я вслух его имя. На ум пришло то, как этот парень бросился на защиту моего отца сегодня. И то, как он потом деловито объяснял отцу, какие нужно сделать укрепления дома, чтобы он простоял еще долгое время. И как, прощаясь, он посмотрел на меня долгим взглядом.
Так уж получилось, что буквально на следующий день папа снова отправил меня на дачу.
— Саша готов сегодня же приступить к работе. Побудь там с ним, покорми парня. Если начнется очередное нападение родни, звони, — перевел все в шутку отец. Мною же овладело некоторое волнение от предстоящей встречи с обладателем голубых глаз. Я старалась обосновать это напряжение тем, что накануне позволила себе немного помечтать, вспоминая нашу встречу. Поэтому и решила вести себя с ним крайне сдержано.
Саша, конечно, сразу заметил произошедшие во мне перемены и как будто между делом поинтересовался, не обидел ли он меня чем? При этом в глазах его снова запрыгали зайчики, раскручивая землю под ногами и ломая все выдуманные мною преграды.
За обедом разговор как-то сам собой перешел к событиям вчерашнего дня, и Саша изумленно произнес:
— Эти люди, что были здесь вчера, все ваши родственники?
— Да, — усмехнулась я, — двоюродные братья и сестры.
— Вот это да! А я всегда мечтал иметь большую семью! А так у меня только одна сестра, и то мы с ней, можно сказать, познакомились недавно.
— Как это?
— Мы рано остались без родителей. Меня усыновили и увезли в другой город. Я мало что помнил из прошлой жизни, но сестру вспоминал чаще всего. Однажды Света чуть не погибла на пожаре, с тех пор у нее даже остался шрам на щеке. По нему я и отыскал свою сестру.
— А сейчас вы вместе?
— О да! Теперь мы неразлучны! Света живет с мужем и сыном в одном с нами поселке. Кстати, недалеко отсюда. Хочешь, я вас познакомлю?
— Зачем? — спросила я, придя в себя.
— Просто так, — смутился парень и поспешил закончить с обедом.
С того дня я часто находилась в обществе Саши, пока он ремонтировал наш дом. Отец был занят, а у меня пока продолжался заслуженный отпуск. Я и сама не заметила, как успела привязаться к нему, словно мы были знакомы давно, просто некоторое время не виделись. Например, как Саша с его сестрой Светой, разлученные по каким-то причинам.
Случалось, Саша работал до самого вечера и уезжал домой, когда на улице уже начинало темнеть. Я тогда жила на даче, решив совместить полезное с приятным. На дворе все же лето, а у меня отпуск. В тот вечер было именно так, Саша работал допоздна, а потом мы еще некоторое время общались, не в силах проститься. Когда он все же уехал, я включила телевизор. Там шел какой-то концерт, и я, громко подпевая исполнителям, принялась мыть посуду.
Я не сразу почувствовала запах гари, а когда поняла, что что-то происходит, комната уже стала наполняться дымом. Я закашлялась и пошла к выходу. Толкнула дверь, но она оказалась чем-то приперта снаружи. Тогда я откровенно запаниковала. Все трясла дверь, пытаясь ее открыть. По щекам уже катились крупные слезы, то ли от страха и безысходности, то ли от того, что дым разъедал глаза.
Сознание уже стало ускользать от меня, когда дверь, наконец, подалась вперед, и я упала прямо на руки к Саше.
— Вика! Вика, ты в порядке? — кричал он.
— Не знаю, а что случилось? — прошептала я охрипшим голосом.
— Случился пожар, и, кажется, я знаю, как именно это произошло.
Никакого огня я уже не видела, вокруг только было все серым от дыма, но и он постепенно начинал рассеиваться.
— Твой братец поджег только вход, — сказал Саша, — мне пришлось сначала потушить огонь, чтобы пробраться к тебе.
— Кккакой братец? — заикаясь, спросила я.
— Тот, которому я в прошлый раз разбил губу.
— Павлик?
— Не знаю. Мы не успели познакомиться. Он выскочил на дорогу прямо перед моей машиной. Я сразу догадался, что что-то не так. Глаза у него были как два блюдца и лоб в саже. В общем, я скрутил его на всякий случай, закинул на заднее сиденье и помчался сюда.
— Где он? — несмотря на горечь в горле (все же я успела надышаться дымом), во мне проснулся боевой дух. Мне хотелось увидеть человека, который пытался убить меня ради квартиры бабушки!
Уже поздней ночью мы с Сашей в компании моего отца сидели у нас дома на кухне и пили чай. Мама только недавно смогла успокоиться и ушла спать. Мы не стали никуда заявлять о случившемся. Оксана, сестра двоюродного брата Паши, виновника пожара, в течение часа плакала, умоляя нас не делать этого. Женщина даже была готова встать на колени, и в конце концов ей удалось унять гнев моего отца.
— В детстве я мечтал стать пожарным, — признался Саша, отхлебывая горячий напиток из кружки отца. Вообще-то эту кружку папа не давал никому. Однако Саша, спасший меня сегодня, видимо, стал счастливым исключением. — И все же, я надеюсь, это был последний пожар в моей жизни! — со смехом проговорил наш гость.
— А Вика тоже не первый раз на пожаре, — сказал вдруг папа. — Только она была очень маленькой и ничего не запомнила.
— Когда это было? — изумленно спросила я.
— Сразу после нашей свадьбы. Бывший муж твоей мамы не желал мириться с действительностью. Он разыскал нас и ночью поджег наш дом. Там, где сейчас живут Саша с его отцом Валентином, раньше стоял маленький одноэтажный домик. Там мы начинали семейную жизнь с твоей мамой. Константину наше счастье было поперек горла, вот он и поджег строение. К счастью, никто из нас не пострадал. А потом Костику пришлось выбирать, либо сесть в тюрьму, либо оставить нас в покое. Он выбрал второе. Все же инстинкт самосохранения преобладает даже у людей с помутнением рассудка.
Больше мы в ту ночь не говорили ни о моем биологическом отце Константине, ни о пожарах, ни о моих абсолютно взбесившихся родственниках. Папа ушел спать, сделав вид, что очень устал. А Саша…, Саша тогда впервые поцеловал меня, и даже несмотря на темное время суток, в его глазах плясали солнечные зайчики.
Следующей весной мы с Сашей сыграли свадьбу. Никого из моих двоюродных братьев и сестер на этом торжестве не было. Наверное, папа был прав, людская жадность не лечится при помощи великодушных жестов, и зря я настояла на том, чтобы все же продать бабушкину квартиру и разделить деньги между всеми законными наследниками. Ну да и ладно. Сашка поддержал меня в этом решении, тем более что жила я сейчас в его доме. Том самом, который построил мой свекор Валентин на месте, где так счастливы были мои родители.
Мы тоже там счастливы! Я даже боюсь говорить вслух, насколько! Возможно, в этом и был план моей бабушки? Она откуда-то знала о том, что благодаря всем этим событиям я встречу свою любовь!
Автор: Юферева С.
