Олег наконец-то выбрался на свою малую родину. Случилось всё-таки, выбрался, а прошло много времени с тех пор, как уехал, аж двадцать шесть лет. В первый класс пошел не с ровесниками, а на год старше, заболел как раз к сентябрю, увезли его в больницу в город, лечили, мать была рядом. Дети другие уже учились, и мать решила:
— Сынок, пойдешь на следующий год в школу. Ничего страшного, на год позже закончишь учебу.
После школы уехал из деревни, потому что призвали его в армию, потом служил, женился.
Олег подъезжал к деревне, скоро река, а там через мост и на другом берегу его деревня. Воспоминания нахлынули, он остановил машину, вышел и присел на упавшее дерево, неподалеку от дороги. Сердце стучало, он посмотрел на голубое небо, лето, зелень и полевых цветов море.
Он увидел себя девятилетним мальчишкой, им овладела сладостная сумятица мыслей и полузабытых образов. Вот они с другом Витькой и соседской девчонкой Дашкой бегут на речку, купаются, брызгаются, Дашка верещит так, что в ушах звенит. Потом бегут по домам, хочется есть, а потом снова заниматься своими ребячьими забавами.
Он вспомнил про свой дуб, который посадил когда-то за их огородом. С каждым годом его дерево росло, наливалось силой, и когда уходил в армию, он уже был высокий. Вот и едет посмотреть какой же он стал. Почему-то всегда вспоминается его дуб, как только всплывает в памяти деревня.
На тот подвиг его подбил друг Витька. Неподалеку от Витькиного дома в то время жил дед Никифор, а перед домом у него рос большой дуб. Под ним дед Никифор поставил скамейку, и часами сидел на ней. Вокруг дуба выросли несколько его веточек-отростков, на них-то и положил глаз Витька, сказав однажды Олегу:
— Давай стырим по одному отростку и посадим у себя!
Олег конечно согласился, сказано, сделано. Витьке родители не разрешили посадить перед домом дерево, куда он дел ветку-отросток, Олег уже не помнит, не принялся у друга отросток. А он втихаря от своих родителей посадил за забором, и дубок смотрел прямо на реку. Не мог долго носить эту тайну в себе и признался через неделю за ужином, а сам ожидал реакции родителей.
Отец усмехнулся загадочно, а мать ворчала:
— Дуб, зачем дуб? Мог бы вишенку посадить, или еще что полезное, а что дуб, какая с него польза?
— Мам, ну я же не посередь огорода посадил, а за забором, пусть растет вместе со мной.
— Пущай растет, чего уж. Принялся хоть, поди засох?
— Принялся, растет, — с гордостью, и вне себя от радости, сказал сын.
Олег рос, и дубок вместе с ним. Через пять лет вымахал в высокое дерево, а Олег прибегал к нему, гладил по стволу и радовался:
— Расти, расти, будешь огромный, крепкий.
Выросли и Витька с Дашкой. Витька огненно-рыжий с веснушками, худой и высокий. Олег был крепыш, как тот дуб, стоял на ногах крепко, черноволосый, но глаза серые, и чем старше становился, тем чаще заглядывались на него деревенские девчонки. Особенно Даша, которая превратилась в симпатичную и стройную девушку со светлыми волосами, заплетенными в толстую косу.
В конце десятого класса они даже дружили, вечерами гуляли, сидели под дубом, мечтали. Олег знал, после школы осенью уйдет служить, и как-то особо не надеялся, что Даша его дождется, да и видимо эта первая его любовь была не так сильна. Она собирается после школы поступать в педагогический институт, он реально смотрел на жизнь.
А Даша наоборот, с тринадцати лет была влюблена в Олега, вначале девичьи мечты, а потом и серьезно влюбилась. Но не судьба, она уехала учиться, а Олег осенью ушел в армию, и несмотря на то, что Даша просила прислать ей письмо с адресом части, где он будет служить, Олег серьезно к этому не относился. Писем не писал, уже была другая взрослая жизнь, и Даша постепенно из этой жизни выпала.
Прослужив почти год, решил учиться дальше, хотелось ему посвятить свою жизнь военной службе. Обратился с рапортом к командиру с просьбой о поступлении в военное училище. Командир поддержал, видел, из солдата получится настоящий офицер, надежный.
Пока учился, приезжал на каникулы, но с Дашей встречались, как друзья детства. Виктор женился, даже успели с женой родить сына такого же рыжего, как и он сам.
В последний год учебы у Олега случилось несчастье, его родители сгорели в своем доме, пожар был ночью, выскочить не успели. Пока до деревни доехала пожарная машина, дом почти сгорел. Олег приехал на похороны, родителей хоронили в закрытом гробу. Так остался Олег один, дом сгорел и остался только его дуб, под которым он долго сидел после похорон, гладил его ствол, разговаривая с ним.
Вот и не приезжал Олег на свою малую родину двадцать шесть лет. Не к кому. Но чем старше становился, тем сильней хотелось приехать сюда. Родные места не отпускают, хоть и давно покинутые, но не отпускают, тревожат душу воспоминаниями, ностальгия по родным местам усиливалась с каждым годом. Олег принял решение — нужно съездить, там родители похоронены, надо поправить могилки, там ждет его дуб, наверное, уже огромный, высокий? Родные места зовут к себе, иногда это что-то важное, красивое, а чаще, вполне обычное для других, и такое важное для Олега.
Олег очнулся от воспоминаний, осталось проехать немного. Поехал, и уже с середины моста увидел свой дуб. Олег вначале даже не поверил, издалека увидел огромное дерево, может ошибся? Подъехал ближе — перед Олегом стоял огромный великан, крепкий с сильными ветвями, разросшейся кроной и толстущим стволом, обхватить его не получилось.
— Ну, здравствуй, друг мой, великан! Узнал меня? Помнишь, это я тебя посадил хлипким отростком. Даже не верится, что ты стал таким огромным и сильным, крона пушистая, и кто это скамейку тут поставил? Деда Никифора давным-давно нет!
Олег поглаживал толстый ствол дуба, обнимал, прикладывал ухо к стволу, дуб шелестел своими крепкими листьями, как будто о чем-то рассказывая. Он не знал, сколько просидел на лавочке под дубом, и тут ему послышалось чье-то покашливание, тихонько так, в кулачок.
— Интересно, кто это за мной подглядывает? Или не хочет мешать моей встрече с дубом?
Треснула сломанная ветка под чьей-то ногой, Олег оглянулся. Опираясь на посох, неподалеку стоял дедок, старый, прищуриваясь смотрел на него. Олег не знал деда. А дедок видимо давно стоял, слышал разговор Олега с дубом, но не мешал.
— Чаво тебе сказал дуб? А кто ты такой, что-то не припомню? Не видел тебя в деревне, — присаживаясь рядом спросил дед.
— Здравствуйте, я — Олег, здесь был дом моих родителей, сгорел и они тоже, — грустно проговорил он.
— Ой, милок, знавал твоих родителей, а тебя мальцом помню, ты с Витьком рыжим дружил, закадычные дружки были. Даааа, летит времечко. А меня зовут дед Архип, помнишь у самой реки дом стоит, вон там, — он палкой показал, где из-под берега виднелась только ветхая крыша.
— Дед Архип? Как же помню я тебя, дядя Архип, рыбак знатный был на всю округу, с моим отцом на лодке по реке плавали. Да, течет река, бегут года. А где Сашка, сын твой, дед Архип?
— Санька мой теперь в городе в нашем, заправляет районом, он теперь главный по району. Приезжает, навещает, не так часто, но бывает. Навезут с женой мне всяких вкусностей, еще хорошего винца. Слаб я на это дело, грешен, но не усердствую, а так для лечения нервов моих и одиночества. Бабка-то моя давно перебралась на пригорок за деревню, где и твои лежат, — кивнул головой в сторону леса дедок.
— А лавку эту я сколотил, часто сижу здесь, когда иду с той стороны, я знаю, что это ты посадил дубок. У нас в деревне все говорят – «Олегов дуб», так и прозвали, а значит ты увековечил о себе память на долгие годы.
— Дед Архип, а Витек рыжий где живет? Что-то не вижу я их дома, здесь вот стоял?
— Витек живет на том конце деревни, у него там дом, построил большой, семья-то семь человек была раньше. Его Нинка нарожала ему пятерых рыжиков, сейчас только младший с ними живет, тракторист наш Пашка. А ты милок, надолго к нам?
Дедок прищурился и прокуренным, указательным пальцем щелкнул себя в область кадыка, улыбаясь беззубо, сказал весело:
— А может того? У меня дома припасена настойка, пошли за встречу. Никак не брошу. Даааа, есть у меня такая слабость. Мне много не надо, плесну немного в рюмку и хорошо становится, опять же сплю крепче.
Олег знал, что дед Архип любитель поговорить еще с молодости, стали прощаться:
— Спасибо, дед Архип, нельзя мне, я за рулем. Сейчас поеду на кладбище, а потом еще к Виктору заскочу. Больше двадцати лет не виделись.
— Ну покедова, Олег. За дерево свое не переживай, вон какой великан, я часто здесь сижу, и тоже с ним разговариваю.
Дед Архип поднялся кряхтя, опираясь на посох, побрел в сторону своего дома. Олег попрощался со своим безмолвным великаном, погладил ствол. И как-то светлее на душе стало, теплее на сердце. Олег гордился, что когда-то в детстве оставил о себе память здесь в родных краях. Навестил он и могилки родителей, когда-то давно установил им по небольшому памятнику. Птицы вокруг весело щебетали, а он, глядя на них думал:
— А может в какой-нибудь из них поет душа моего отца или матери? Прослезился, пробило его. Попрощался и уехал к другу.
Виктор был во дворе, когда подъехал Олег к его дому. Он приложил руку ко лбу, загораживая глаза от солнца и думал:
— Кто это пожаловал ко мне на такой большой машине? Вроде у сыновей моих нет такой.
Олег сразу узнал своего рыжего дружка Виктора, а тот никак не мог признать.
— Витёк! Ты что так напряженно смотришь на меня, не признал что ли?
— Олежка, друг! Ну никак не признал, какой ты стал здоровый, представительный. Здорово!
Они обнялись, присели тут же во дворе под липой на скамейку, говорили, вспоминали, вздыхали, радовались. Болтали без умолку, часа через два немного передохнули, как много хотелось сказать друг другу.
— А Дарья-то умерла три года назад. Она ведь так и не вышла замуж, всё тебя ждала. Любила она только тебя, а ты и не знал? – спросил Виктор.
Олег даже изменился в лице.
— Как умерла? Как любила? А мы никогда не говорили об этом, даже в отпуск я приезжал, помнишь, встречались, как друзья и ты с нами? Ничего себе, как же так? Я ничего ей не обещал, я женат давно и дети уже женаты. Всё у меня хорошо в этом плане, как-то виновато оправдывался Олег.
— Не вини ты себя Олежа. Я знаю, и она знала, что у тебя семья, но вот втемяшила себе в голову, что только ты один ей нужен. Много мужиков сваталось к ней! Всем отказывала. Она учительницей работала у нас в школе, потом заболела, болела сильно, и быстро сгорела. Вот такие дела, друг мой.
Ближе к ночи, наконец-то наговорившись, допив остатки коньяка, который привез Олег, разошлись по комнатам. Долго ворочался Олег, не мог уснуть от таких новостей, встреч.
Наутро выехал домой, переехав через мост, остановился, долго стоял и смотрел на огромный дуб, качавшийся на ветру. Он будто машет на прощанье огромными ветвями, на деревню, на пригорок возле леса. Оглядев свои родные места, смахнул слезу, поехал дальше. Он не знал, вернется ли еще раз сюда?
