Начался жаркий июль. Димка почти весь день проводил на реке, не слушаясь мать, которая просила помочь их со старшим братом Андреем на огороде.
— Ну, хотя бы в лес за ягодой сходили, что ли. Батя на вахте две недели, а чернику такую спелую соседи вёдрами носят… — просила она сыновей.
— Мам, никуда твоя ягода не денется. Всё лето в лесу черно, — отговаривался Димка, подмигивая брату.
Димка уже перешёл в пятый класс и среди младших своих товарищей-мальчишек чувствовал себя чуть ли не спортсменом. Он хорошо плавал, а однажды затеял игру-соревнование: кто больше сделает прыжков в воду, в омуток, с широкой доски, воткнутой старшими ребятами в берег.
Мальчишки уже устали прыгать, а Димка всё нырял и нырял, словно тренер, показывая очередные выверты и делая сальто с доски то вперёд, то назад.
Наконец, часть мальчиков ушла, и лишь один сосед Вовка остался смотреть на Димкины трюки. Но тут и приключилась настоящая беда. Как Диме удалось подвернуть на доске ногу и поскользнуться, он и сам не понял, только упал он в воду плашмя, да так, что дыхание его почти остановилось – сбилось. Он опускался под воду, а испуганный его маленький товарищ смекнул, что дело неладно и рванул бегом в деревню к старшему брату Димки.
А Дима не мог вынырнуть из воды. Силы вдруг покинули его, и он медленно опустился на самое дно омута, где было не менее двух метров глубины. Солнце тускло просвечивало сквозь толщу зеленоватой воды, Димка не дышал, и уже свернулся комочком на дне, как испуганный котёнок, но мысль о том, что мама будет плакать, если он утонет вот так глупо в реке, сжала его сердце. Он представил её плачущую над ним, и острая жалость заполонила всю его душу. Он вдруг выпрямился во весь рост и оттолкнулся от дна, что было сил, работая руками и хлебая воду, потом шёл по дну до травы, и наконец, откашливался у берега до рвоты.
Потом он почувствовал руки брата, который тащил его с бранными словами и поставив на четвереньки, подхватил руками под живот, выдавливая остатки речной воды, льющейся изо рта, носа, и казалось даже из ушей…
— Что же ты делаешь, гадёныш? Пока бежал, думаю – убью… — рычал над ним Андрей, тряся за плечи, руки, а потом усадил на берег и оба стали успокаивать дыхание.
Андрей ничего не спрашивал, а помог накинуть брату рубашку, обнял его за плечи и так сидели они молча несколько минут, пока бледность исчезла с лица Димы и розоватый румянец чуть начал проступать на щеках.
— Так, — сказал Андрей, — ни матери, ни отцу – ни слова. Понял? И никому. А малой, — он поглядел на малыша, тревожно смотрящего на братьев, — мол, ошибся, баловался ты.
Димка, не в силах ещё что-то внятно говорить, кивнул головой. Дрожь у него постепенно проходила, и тёплые руки брата обнимали его крепко и надёжно.
— А теперь запомни. В это лето к реке больше не подходи. За-пре-ща-ю! – Андрей сделал акцент на этом слове, и Дима снова согласно кивнул.
Прошло около часа, братья поднялись и медленно пошли домой. Мать ничего не заметила, она только удивилась, что Дима раньше обычного лёг спать, но Андрей заметил вскользь, что младший перекупался от нечего делать, и устал, и что завтра они всё-таки пойдут в лес за черникой.
Утром наскоро позавтракав, братья ушли за ягодой, прихватив вёдра. Мать была так довольна собранным ягодам, что одно ведро разрешила ребятам продать дачникам, а вырученные деньги потратить на приобретение школьных принадлежностей к началу учебного года. Второе ведро пошло на варенье.
Ребята обрадовались доходам и стали ходить в лес через день. По утрам Димка послушно полол грядки. Андрей чинил забор и перебирал ягоды. Мать не могла нарадоваться своим помощникам и хвалила их, и обнимала, и целовала.
— Приедет отец, свезёт вас в город в цирк. Там сейчас гастроли. Говорят, медведей привезли дрессированных.
— Ладно. Поедем смотреть медведей, — улыбался Андрей, подмигивая Димке, который с тоской допалывал грядку морковки.
— Может, искупнёмся? – не веря в одобрение этой идеи, попросил Дима, — у самого берега, а нырять я вообще больше не хочу.
— Завтра. И то, посмотрим на твоё старание… — прошептал брат.
А назавтра погода испортилась. Начались затяжные дожди и сразу же похолодало.
— Ну, вот, и купание ваше закончилось, — улыбалась мать, — наше лето скорое. Не успеешь заметить, как оно и на нет сошло. Но зато грибы наросли. Говорят, соседи белых принесли. Что, пойдёте собирать и торговать себе на обновки?
Ребята одновременно согласно кивнули.
Вернулся с вахты отец. Вместе с сыновьями он теперь ходил в лес за грибами, а мать протапливала через день баньку, где можно было и ополоснуться, и ночью стояли на решётках на печи резанные белые грибы. Дух стоял в бане грибной, вкусный, словно в лесу…
— Ох, хорошо же погреться после леса, да, братан? – Андрей плеснул на Димку ушат тёплой воды, окатив его с головы до ног. Увидев мокрого брата, вспомнился случай на реке. Андрей сел на скамейку и сказал:
— Ох, и повезло же тебе, что не потонул тогда, братан… До сих пор мурашки по телу. Да…
— Хватит уже вспоминать-то. Неприятно мне, — попросил Димка, смахивая с себя воду и садясь рядом с братом.
— Хорошо. Больше не буду, — кивнул Андрей, — вот только ты сам не забывай этого никогда. И вывод сделай… Договорились?
— Договорились… — прошептал Димка, опустив голову. Андрей обнял его как тогда на берегу за плечи, и Димка вдруг расплакался.
— Ну, тебе… Что-то ты так поздно об этом загоревал. Хватит уже. Мы же никому не сказали. И всё на этом, — Андрей потряс его за плечи и закутал в махровое полотенце как матрёшку. Оба засмеялись, выдохнули, и пошли в сад есть любимые ранние яблоки…
