Если вы думаете, что повествование пойдёт про давно прошедшие времена, когда жили барыни-сударыни, то ошибаетесь. История эта случилась в наше время.
*********************************
Какая же Ада Викторовна была эффектная и занятая женщина, уму непостижимо!
Ей было пятьдесят.
Люди, когда узнавали её возраст, изумлялись: как – пятьдесят? Да при самой большой фантазии, больше сорока не дашь!
Поэтому, она категорически запретила всем в фирме добавлять к своему имени приставку «Викторовна».
Я – Ада, просто Ада!
Муж когда-то взял её замуж, деревенскую и свеженькую, сразу после развода с городской штучкой, Мариной.
Можно сказать, сделал это назло, – и не прогадал.
Ада его настолько хорошо мотивировала, что Юрий стал семимильными шагами идти по карьерной лестнице.
Аде можно было совсем не работать.
Только не хотела она сидеть дома, как многие богатенькие дамочки, да пустой коттедж от теней собственных вазонов охранять.
Были бы дети, тогда можно ещё дома посидеть… Но, у Юрия был лишь сын от первого брака. Сейчас он уже вырос, состоялся и жил отдельно.
Трудилась Ада в фирме мужа консультантом.
В её обязанности входило хорошо выглядеть, помогать разбирать корреспонденцию секретарю Леночке и представлять в ответственных случаях успешное лицо фирмы.
До поры до времени, супруги не нанимали в своём коттедже прислугу, обходились разовой рабсилой.
Но тут случилось горе: в деревне умер престарелый отец Ады.
Съездила она на малую родину, схоронила отца и привезла оттуда… Надю.
– В Андреевке работы нет, вот, решила ей помочь, – сообщила она новости Юрию по приезде.
– Хоть бы посоветовалась.
– Надо было со мной ехать на похороны, – отрезала она.
Надя была скромной, на грани забитости. Такими становятся женщины, которые испытывали в своей жизни длительную нужду.
Она со всеми соглашалась, не перечила и требовала к своей персоне, если так можно сказать о незаметной Наде, минимального внимания.
– Чем займёшь Надю? – спросил Юрий, когда девушку поселили в крохотную комнатку на цокольном этаже, рядом с прачечной.
– Пусть готовит, за садом смотрит, порядок наводит.
– Сколько ей лет, вообще? – спросил супруг.
– Тридцать три, вроде…
– А она, того? Нормальная? А то, взгляд… какой-то… пристукнутый.
– Да кто её знает, – дернула плечами Ада. – Вроде, дед говорил, нормальная. Просто, скромная чересчур.
– А он её где подобрал? Отец твой?
– Соседская девочка. Тяжёлая судьба. Пожар, вроде, был, дом у них сгорел. Не знаю точно. Пожалел её, приютил, с малолетства вырастил.
… Шли дни. Очень скоро Ада уже не могла обходиться без Нади.
Девушка стирала, гладила, готовила. Всё молчком, сноровисто, быстро. Дела у Нади спорились. Что ни поручала ей Ада Викторовна – всё выполнялось.
– Зарплату ты ей сколько установила? – как-то спросил Юрий, подметив сверкающую чистоту в доме и порядок в саду.
– Я? – удивилась Ада. – Она ест, живёт на всём готовом, вещи ей хорошие, фирменные отдаю. Зачем ей зарплата?
– Ну как, любой труд должен оплачиваться, – возразил муж. – Вдруг ей что-то нужно?
– Ну, хорошо. Десять тысяч дам.
– Не маловато? И сад на ней…
– Хватит.
На работе Аду возвели в ранг героя.
Доброта её поступка по отношению к Наде покорила сотрудников.
Широкой души оказалась их Адушка, не дала пропасть человеку!
Предложила сирой и убогой свой дом, еду, заняла полезным делом, и всем от этого стало хорошо!
… Так они жили три года.
Ада чувствовала, что на природных ресурсах своей молодости долго не продержится, и стала периодически наезжать в клинику, на процедуры красоты.
Коттедж супругов охранял Никита, человек, который со специально обученной собакой Вольтом был нанят после неприятного инцидента.
В коттедж хотели проникнуть злоумышленники, когда супруги были на работе.
Никите очень приглянулась Надя, причём, сразу. Скромная, работящая, симпатичная.
Надя и сама украдкой поглядывала на него. Он был хорош собой, подтянут, немногословен, строг.
Одна беда: Ада Викторовна со своей красотой совсем с ума сошла. Она стала ходить на больничные чаще, чем на работу.
Общение между работниками коттеджа она не поощряла, и, более того, была ярой противницей служебных романов.
Чем чаще Никита пытался найти подход к Наде, под предлогом того, что Вольт к ней очень тянется (а это было чистой правдой), тем яростнее отбивала его нашествия Ада Викторовна.
Зачем ей это было надо?
Она не хотела лишаться дармовой работницы! А, возможно, двух работников сразу…
Один раз подловил Никита момент, когда уставшая Надя присела на край прополотой клумбы с розами.
– Надюш, привет.
– Нехорошо нам болтать, Никита, Ада увидит! – затравленно обернулась она.
– Мы быстро…. Надюша, у меня серьёзные намерения. Ты мне очень нравишься!
– Прекрати, Никита!
Надю трясло крупной дрожью.
– Что – прекрати? Она тебя использует, как рабыню, ты ходишь в обносках и ешь объедки со стола. Разве это жизнь? Надя, мне по наследству домик отписан во Владимирской области. Поехали…
– Это что ещё за разговоры? – появилась из ниоткуда Ада Викторовна. – Никита, в чём дело?
Он молчал.
– Надя! Марш к себе! Я лишаю тебя зарплаты за этот месяц!
Надя убежала, как зверушка.
– Ну зачем вы так? Нельзя же так…– обиженно сказал Никита.
– А ты тут коленца не крути вокруг Надьки. Женишок нашёлся! Запомни, подходишь к ней ты, а страдает она.
… Надя работала, как заведённая.
В сторону Никиты и посмотреть боялась. Ей нужно было скопить денег на «чёрный день».
Развешивала она бельё на заднем дворе, и услышала приглушённый голос за мокрым итальянским пододеяльником:
– Надюш, привет!
– Опять ты? Что тебе надо? – вздрогнула она от неожиданности. Даже Вольт звука не издавал, понимал важность разговора!
– Не хочешь за меня замуж, не надо. Одного не могу понять: почему ты, молодая, красивая, работящая, ходишь в обносках, работаешь бесплатно на Аду? Скажи, почему?
Надя огляделась и прошептала:
– Есть причина! Обещай, никому не скажешь…
– Обещаю! – серьёзно пообещал Никита.
Надя встала на цыпочки и жарко зашептала ему что-то на ухо.
– Что-о т-ты сказала?
– То и сказала.
– Но… как?
– Она меня родила помолоду, в семнадцать, от насильников, и отдала на воспитание деду…
Никита стоял, пораженный этим откровением.
– Не любит она меня. Но и бросить не смогла, когда мой дедушка умер. Так что…
– Надя! Наденька! А паспорт твой где? Она не отняла?
– У меня он. Куда мне бежать? У меня девять классов.
– Надя, выходи за меня, прошу! Давай уедем, а? Заживем, как люди. Ты родишь, я тебя обеспечу…
Тут Никита понял, почувствовал кожей, что пора уходить.
Уже по пути к охранной будке, он сказал:
– Всякое может быть. Придумай сигнал, который, в случае чего, ты применишь, и я тебя выручу из западни. Он будет означать «да», ты хочешь моей помощи.
– Мяукну, – придумала она.
– Ну хоть так. Собака у меня уже есть, теперь кошки не хватало…
Они тепло улыбнулись друг другу.
**********************************
… Ада уволилась с работы, потому что её походы по салонам красоты стали походить на нескончаемую вереницу.
В коттежде с этих пор стало совсем невозможно находиться.
Тяжёлая атмосфера контроля и недоверия повисла над работниками.
Юрий почувствовал, что теперь, без присутствия жены в конторе, его руки развязаны, и стал присматривать в фирме девушку на роль… нежной подруги.
Ада тяготила его.
Она стала душной и навязчивой. Словно, держала за пазухой страшную тайну.
Юрий подсознательно избегал Ады, и стал поздно приезжать домой.
Ада прекрасно понимала корни этого явления, ведь её связи в фирме были пока крепки.
Ей сообщали всё: во сколько Юрий уехал, с кем и куда.
От злости, днём, в синяках на лице от очередной гиалуронки, она отрывалась на «челяди».
Голос её приобрёл истерично-надменные, обличительные нотки.
Никиту и Надю она лишала зарплаты уже за простой чих, они её возненавидели!
…Юрий с наступлением позднего вечера дома так не появился.
Ада вызвала Надю, которая уже уснула. Буквально, из кровати её силком вытащила, и решила заставить перемывать полы первого этажа.
Ей хотелось таким образом замыть следы измены, и привлечь мужа в чистый дом, с чистыми помыслами. Чтобы забыл эту!
– Сейчас мыть? – ужаснулась Надя.
– А ты что, перечить вздумала?
– Но, я уже спала…
Ада Викторовна стала к ней угрожающе приближаться.
Надя не хочет произвести ритуал счастья и чистоты для женщины, которая сделала для неё столько добра?! Неблагодарная!
Глаза Ады сделались безумными, и Надя подумала, что та её сейчас убьёт!
Девушка не стала ждать расправы, и рванула с места, к Никите.
Ада стала её преследовать!
– Никита! Никита!!
Но Никита был занят – открывал ворота хозяину.
Он явился домой.
Застав во дворе растрепанную Надю в ночной рубашке и злющую Аду, он спросил:
– А чего вы не спите?
Пока Надя просто молчала, с колотящимся от страха сердцем, Ада железным голосом сказала:
– Она украла моё кольцо.
– Я этого не делала! – в ужасе закричала Надя. – Она лжёт, лжёт!
– Ещё как делала, мерзавка. Я запру тебя, и подумай, как брать у своих благодетелей вещи.
– Мама, как ты можешь? – вырвалось у Нади против воли. Никогда она не считала эту бездушную тётку мамой, но в минуту отчаяния само вырвалось!
Ада бросила её и деда на произвол судьбы. Они влачили жалкое существование все эти годы, пока Ада купалась в шоколаде!
– Кто? Мама? – теперь уже застыл Юрий. – Что ты несёшь, Надя? Какая она тебе мама?
– Родная! Она сказала это никогда и никому не говорить! Я даже обещала. Но сегодня она обвинила меня в краже, и это уж слишком! Раз я воровка, то её тайны я охранять тоже не намерена!
Юрий стоял, ошарашенный, и смотрел на белую, как снег, жену.
– Ада, объясни?! Это правда?
– Иди у своей секретарши объяснений требуй, кобель! А с меня нечего спрашивать!
– Думай, что говоришь, Ада! «Сиротка», значит, соседская? После пожара дедушка подобрал? Ну ты и…
– Договаривай!
Надя стояла и беспомощно смотрела то на одного, то на другого.
К развивающейся драме подошёл Никита.
– Ещё его тут не хватало! – злобно вскрикнула Ада. – Ну, уедет завтра Юрий на работу, я вам устрою!
И вдруг неожиданно Надя сказала:
– Мяяяу!
На неё все посмотрели, как на дурочку. Один Никита понял.
– Правда? Ну, наконец-то! – обрадовался он. – Ада Викторовна и Юрий Андреевич! Мы завтра с Надей увольняемся и уезжаем.
– Я вам уволюсь! – грубо сказала Ада.
– А ты здесь уже ничего не решаешь, дорогая, – сказал Юрий жёстким голосом.
Его взгляд выражал решимость и пренебрежение.
– Я хочу, чтобы ты покинула дом в течение двух суток. Время пошло.
– Я??
– Мы разводимся. Я больше не смогу жить с человеком, который родную дочь взял в служанки.
И пусть я не образец верности, но так поступить со своим ребёнком я бы не смог. Ты жестокая, бездушная ведьма!
Юрий отвернулся от Ады и обратился к охраннику:
– Никита, у меня к вам встречное предложение. Я повышаю вам и вашей будущей супруге зарплату, если вы останетесь здесь.
Надежда, я предлагаю вам должность экономки, девушку вам в помощь по хозяйству наймём.
В качестве жилья предлагаю вам с Никитой отдельный домик на территории…
Ада пошла крупными зелеными пятнами.
Юрий задрал голову и посмотрел на звёздное небо.
– Поздно-то как! Пойдёмте все спать. Утро вечера мудренее. Никита, жду от вас утром ответа. Надя, вы продрогли. Всем спать!
Ада, а с тобой мы дома всё обговорим.
