«Стыдно за тебя! Позорище!» — вот краткий итог семейной встречи, на которой судили Марту. Судили собственные дети. Хотя казалось бы, что уж самые близкие то могут и поддержать. Кто, если не они?
Встречу назначила Аня, старшая дочь Марты. Позвонила и напряженным, строгим голосом сказала, дескать, нужно срочно встретиться.
Марта так разволновалась! Все спрашивала: «Анечка, ну что стряслось то? Что стряслось?» А Аня отвечала, что скажет при встрече.
Марта думала, что диагноз какой-то дочери поставили. Самое страшное подумала. Даже поплакала немного перед встречей. Но к самой встрече успокоилась, потому что если там действительно что-то страшное, то дочери ее слезы ни к чему. Дочери поддержка понадобится. Поддержка! Понимаете? Это то, в чем близкие люди не отказывают друг другу!
И вот, зайдя на кухню Ани, Марта увидела еще Соню, среднюю дочь, и Леньку, младшего.
Чтобы у читателя не возникло недопонимания сразу оговоримся, что младшему Леньке уже без малого 25 лет, Сонечке 27, а Анюте 32. Самой же Марте на прошлой неделе исполнилось 52 года.
День рождения Марты праздновали в небольшом кафе, где дети и узнали, о том, что у мамы появился мужчина, возлюбленный.
— Мама, мы долго совещались и решили, что все-таки должны с тобой поговорить, — Аня смотрит строго и даже холодно.
— Что случилось то? – Марта немного расслабилась, она уже поняла, что, слава Богу, все здоровы. – Прямо собрались все. Какой-то целый семейный совет.
— Так и есть, — сурово басит Ленька, не поднимая глаз от стакана с чаем.
При взгляде на Леньку у Марты всегда немножко щемит сердце. Мальчишечка, самый младший, а еще так на отца похож! Один в один покойный муж в молодости!
— Ну, хорошо, — улыбается Марта. – Огласите повестку.
— Мам, мы тебя очень любим, — начинает Аня, успокаивающе глядя Марте в глаза. – И, конечно же, желаем тебе добра.
— Дочь, ты, как с умалишенной, со мной говоришь, — Марте становится весело. – Давай уже к делу.
— Ну что ж… — Аня немного надувается, впрочем, как всегда, когда ей не удается поиграть в «главную». – Тогда сразу к делу.
— Ань, давай я, — перебивает ее Соня, и тут Марта напрягается.
Соня самая корректная и самая миролюбивая. Именно она всегда мирила семью. Когда отец был еще жив, он всегда смеялся и говорил, что Сонюшке надо политиком становится, она, дескать, кого угодно уговорит и успокоит. Если Соня берет слово, значит ситуация серьезная.
— Мамуль, Аня все правильно сказала, — со спокойной и ласковой улыбкой говорит Соня. – Мы тебя очень любим и хотим тебе только добра. И поэтому мы, когда увидели твоего мужчину, решили убедиться, что ты точно понимаешь, что делаешь.
— Что? – Марта непонимающе оглядывает детей. – Что значит, понимаю ли я что делаю? Сонь, ты же помнишь, сколько мне исполнилось? Или ты решила, что у меня маразм уже начался?
— Мам, на сколько лет он тебя младше? – вдруг вскидывает глаза Лешка. – На 10?
— На 15, и что? – у Марты неприятно сжимается живот, но она старается сохранить спокойствие.
— Ничего, ничего, — Соня ласково кладет свою руку на руку Леши, как бы останавливая его. – Просто, согласись, это довольно большая разница.
— Соглашаюсь, — кивает Марта и выжидающе смотрит на Соню. – Продолжение будет?
— Мама, тебе горя в жизни мало было? – не сдерживается Аня. – Мало, что отца похоронила, что нас одна на себе тянула? Решила еще, чтобы тебе молодой любовник на шею сел?
— Аня! – шипит на сестру Соня, но уже поздно.
Лицо Марты заливает краска. Ей и самой не по себе от того, что у нее роман такой «неприличный». Но что ж сделаешь? Как будто сердцу можно приказать.
— Аня, — Марта старается успокоится и ровно дышит. – Аня, у него отличная работа, он в том, чтобы сидеть на моей шее, не нуждается. Да и я, как ты знаешь, отнюдь не богатая дама. С чего вдруг здоровому работающему мужику ко мне на шею садиться?
— Мамуля, Аня неправильно выразилась, — ласково поет Сонюшка. – Она волнуется, что он несерьезно к тебе относится.
Марта молчит и выжидающе смотрит на Соню.
— Мы волнуемся, что он поступит с тобой как-то грубо, что обидит тебя. – объясняет та.
— Почему? Потому что он младше?
— Ну да, — облегченно улыбается Соня. – Видишь, ты и сама все понимаешь.
— Соня, а помнишь, как ты в 23 года влюбилась? – Марта не улыбается дочери в ответ. – Сколько ему было? 30? Старше тебя на целых 7 лет. А помнишь, как он поступил с тобой?
— Мама, ну что ты сравниваешь, — Соня откидывается на стуле, и улыбка сползает с ее лица.
— Сонюшка, больно сделать может хоть кто. И тот, кто старше, и тот, кто младше. И урод, и красавец. И нищий, и богач! – Марта чувствует, что в ней нарастает гнев. – В любви нет правил, доча.
— Ну как это нет правил, мам, — смотрит бычком Ленька. – Ну если люди что-то осуждают, значит это против правил.
— Леня, а ты много знаешь пар, у которых все по правилам? – Марте сложно злиться на Леньку. – Много таких, где она красивая и нежная, а он добрый и сильный? Где она обязательно на 2-3 года младше и ниже на 20 сантиметров. И фигурки у обоих загляденье. И оба богатые и здоровые. А когда уж детишки у них пойдут, то вообще хоть на выставку выставляй. На всех олимпиадах побеждают и родителей слушаются.
Марта смеется, глядя на надувшегося сына.
— Ты права, мам, ты, конечно, права, — сосредоточенно кивает Соня. – Но все же хочется, чтобы все было по-людски!
Марта кивает и молчит. Ну а что тут скажешь? В общем-то дети выражают точку зрения многих окружающих. И много у кого на своем дне рождения, где она представила своего мужчину, Марта видела удивление и любопытство в глазах.
А вопросов то сколько было от приятельниц! И где познакомились, и сколько уже встречаетесь, женат ли он, есть ли у него дети, собираетесь ли жениться… Ну а главное, сколько ему лет, конечно же. И после ответа Марты на нее смотрели круглыми глазами и качали головой: «Ну ты молодец… Нет, ну молодец! Так и надо! А что? Мужикам можно по молодым ходить, а нам нет?»
Марта старалась переводить разговор на какую-нибудь другую тему. Ей не нравилось сравнение с мужиком, который по молодым ходит. А объяснять, что у нее, кажется, самая настоящая любовь, не хотелось.
К концу мероприятия она вообще пожалела, что устроила весь этот день рождения. Нужно было тихонько с детьми посидеть, а потом отдельно с ним, с любимым. И неприятных моментов бы не было.
— Ты бы хоть не светила его перед всеми, — говорит Аня, а сама в окно уставилась и не поворачивается.
— Я что-то преступное делаю? Закон нарушаю? – Марте уже не хочется ничего объяснять, ей хочется встать и уйти домой, но и мира с детьми тоже хочется.
— Мам, не преступное, но это как-то… — Соня умоляюще смотрит на мать.
— Как-то как? Продолжай, Сонь.
— Стыдно это, мам! – Аня наконец поворачивается от окна. – Стыдно людям в глаза смотреть! Взрослая разумная женщина, а ведешь себя, как…
— Ну договаривай, дочь, чего замолчала то?
— Так, всё, успокоились все! – Соня встает и примирительным жестом поднимает руки. – Все разумные, все взрослые. Мам, я еще раз повторю, мы тебя любим и добра хотим!
— А разговор, Сонь, завели, как будто не любите и добра не хотите!
— Да стыдно за тебя, мам! Позорище! Все тебя обсуждают! – на Аню не действуют примирительные жесты Сони. – На дне рождения все шушукались! Мы краснели за тебя! Знаешь, как неприятно было!
— Аня! – Соня повышает голос. – Мамуль, ну действительно! Анютка хоть и резковато говорит, но в целом она правильно выразила мысль. Ты же наша мама, и нам неприятно, что на тебя косо смотрят.
— Так, ясно… — Марта встает и осматривает детей. – Анют, помнишь, что ты мне сказала, когда решила жить отдельно, а я не хотела, чтобы ты уезжала.
Аня поджала губы и не поднимает глаза.
— Ты мне сказала, что детей нужно отпускать. Что дети – это не собственность родителей. Что у тебя своя жизнь, и я не должна в нее вмешиваться. Помнишь?
Аня молчит.
— Ну так почему вы, взрослые и разумные люди, меня то не отпустите? Отпустите меня, пожалуйста, дети. Я наконец пожить хочу без оглядки на ваше мнение.
— Нормально вообще, — бычится Ленька.
— Лень, я серьезно, — Марта выходит из-за стола. – Вы все правильно сказали. Я вашего отца похоронила, вас троих одна на себе тянула. Я устала. Можно я уже наконец для себя поживу?
— Мам, — Аня явно не собирается сдаваться.
— Ой, Ань, все, даже слушать не хочу, — прерывает ее Марта. – Пойду я. Надоели, ей Богу!
Дети провожают ее в полном молчании. Но Марта знает, что как только за ней закроется дверь, они будут бурно обсуждать произошедшее. И осуждать ее будут. И ругать. Ну и пусть.
В конце концов они смирятся и примут то, что их мать состоит в связи с неприлично молодым для нее мужчиной. Нет, не поймут, но примут.
А поймут они, когда сами до ее лет доживут. Потому что, когда половина жизни прожита, становится как никогда ясно, что нельзя терять ни минуты на заботу об одобрении окружающих.
Ну и пусть, если ее любовь не такая, как у всех. Ну и пусть, если она не на долго. Пусть даже, если больно ей, Марте, потом будет. До этого «потом» еще дожить надо!
Зато сейчас она летает, зато сейчас счастлива.
Вера Кот
