Серафима испекла пирог с яблоками, аромат расплывался по всему двору. Она решила накрыть стол в просторной беседке, увитой зеленью, днем здесь тень, а потом вечером хорошо посидеть в прохладе. Аркадий поехал в аэропорт встречать дорогих гостей, дочку с мужем и внучек-близняшек Арину и Марину. Когда они были маленькими, Серафима не могла различить кто из них, кто. А они это поняли и запутывали бабушку. Если она обращается к Арине, та смеется и говорит:
— Бабушка, я не Арина, я – Марина.
— Ой, Марина, опять я напутала, — сокрушенно говорила Серафима.
А та хохотала: — Так я и есть Арина, я просто пошутила, — смеялась внучка.
Одна путаница у неё с внучками, настолько они были похожи, а главное одинаково одеты. Она уже и дочку просила:
— Не надевай ты на них все одинаковое, я совсем не различаю их. А они надо мной еще и смеются.
Тогда дочка ей сказала, как можно их различить:
— Мам, у Маринки маленькая родинка на шее с правой стороны, под волосами, ты подсматривай.
— Ой, дочка, хорошо, что ты мне подсказала, а то я никак не различаю. Это же надо таких одинаковых внучек родить.
Пока они были в отпуске, Серафима каждый раз приглядывалась к родинке, а те удивлялись:
— Бабушка, ты уже нас различаешь и совсем не путаешься. Как это у тебя получилось?
— Да, вот так и получилось, уже понимаю, кто из вас Аришка, а кто — Маришка.
Дорогие гости приезжают не каждый год, живут далеко на Алтае, внучки уже взрослые, им по шестнадцать. Сейчас Серафима уже их различает. Арина более спокойная, а Марина наоборот, шумная, шустрая непоседа, хоть и внешне одинаковые.
Серафиме шестьдесят один год, но она хорошо выглядит, свой дом у них с мужем, а свой дом не велит сидеть на одном месте, требует ухода, огород еще, да и она сама по себе активная по жизни. Аркадий у неё второй муж, за него она вышла замуж двенадцать лет назад.
За первого мужа вышла замуж в двадцать три. Первый брак оказался неудачным, любил её бывший покуролесить, да еще и друзей домой приводить. Когда родилась дочка, он не прекратил свои веселые гулянки. Его мать, свекровь Серафимы ругала сына, а жили у неё, жалела невестку, но все напрасно. Уехала Серафима с дочкой к родителям в другой город и развелась.
Пока она накрывала стол, открылись ворота и Аркадий въехал во двор на машине. Арина с Мариной выскочили первыми, налетели на бабушку целуя и обнимая:
— Привет, бабуля наша родная. Мы соскучились.
После всех объятий и поцелуев, Серафима скомандовала:
— Так, мои хорошие, прошу всех за стол в беседку, с дороги нужно подкрепиться, долго летели. В самолете небось, чем попало накормили…
Вечером сидели вокруг качели, девчонки с матерью качались потихоньку, мужчины и бабушка сидели рядом на скамейке. Неторопливо вели разговор, дочь с зятем рассказывали новости, все-таки три года не приезжали, только по телефону, хорошо есть теперь скайп. В тот приезд зять подарил ноутбук, интернет провели, научил пользоваться скайпом, хотя Серафима и так знает компьютер. На пенсию она ушла три года назад, все работала главным бухгалтером на предприятии, а там компьютерные программы, вот и давно с ноутбуком на «ты».
Серафима все не может наглядеться на внучек:
— Какие же вы красивые, девчонки, взрослые. Так и замуж выскочите скоро, не успеешь оглянуться…
— Бабушка, а ты во сколько лет вышла замуж?
— Почти в двадцать три. Только недолго с мужем прожила, всего три года. Одна воспитывала вашу маму, всяко бывало.
— А с дедом Аркашей когда познакомилась?
— Ого, чего вспомнили. Да мы с Аркадием знакомы с юности. Мне было девятнадцать, а ему двадцать два. Это такая история, долго рассказывать. Хоть и живем с Аркадием всего двенадцать лет.
— Ну, бабуля, ты нас совсем запутала, расскажи все по порядку, расскажи, — просили девчонки. А дед Аркаша улыбался в седые усы, и нежно поглядывал на свою жену.
Серафима неторопливо начала свой рассказ, а девчонки затаили дыхание.
Как же мы с подружкой любили танцы, а может быть это была просто беззаботная молодость. Помнится, поехали мы с подругой по туристической путевке в Лазаревское на море. Солнце, волны, море, бархатное небо… теплые вечера были особенным временем суток в курортном городке. Разгоряченные дневным палящим солнцем, вечером мы надевали яркие сарафаны и шли в парк на танцы. Там была танцплощадка, и вечером все отдыхающие стекались туда. В то время любимая наша песня была: «Мы вам честно сказать хотим, на девчонок мы больше не глядим…», везде эта песня звучала.
На танцах, подталкивая друг друга, мы смотрели в сторону парней и молодых «одиноких мужчин», на курорте они обычно все бывали «холостяками». А они в свою очередь тоже высматривали симпатичных девчонок, чтобы пригласить их на танец, поухаживать, ну и все такое.
Во время одного зажигательного танца я почувствовала чьё-то прикосновение. Рядом танцевал он. В белоснежной рубашке и светлых брюках клёш. Несколько пуговиц было расстегнуто, и виднелось загорелое тело. Мы встретились глазами и после этого он пригласил меня на танец под эту самую популярную песню. Мы встречались до последнего дня моего отпуска, гуляли по ночной набережной, чего уж греха таить, целовались. Потом он меня провожал до дома отдыха, и звали его Аркадий.
А когда он провожал меня на поезд, он честно признался, что женат и есть совсем еще маленький ребенок. Уезжали мы с подругой в расстроенных чувствах, мне и так было плохо, обидно, а она еще мне капала на мою рану:
— А я тебе говорила, а я тебя предупреждала, что на курорте они все «холостяки». Всё, забудь о нем.
А я не забывала и первое время вспоминала наши встречи. Мы расстались, и я даже не знала из какого города он был. Сказал просто – из Сибири.
Потом всё куда-то ушло, все переживания. Закончила учебу, потом работала, а потом вышла замуж, родилась дочка и всё давно забылось. Потом развод и замуж больше не хотела, нажилась, настрадалась.
Когда мне было сорок девять лет, поехала я в очередной отпуск в Лазаревское. Жила в частном доме, снимала комнату. Отдыхала, купалась и загорала в свое удовольствие. Дочка уже была замужем, а я свободная, как птичка. На пляж ходила с соседкой, та тоже снимала комнату. Вечерами гуляли в парке, я даже ей рассказывала, как сюда бегали на танцы. И даже сохранилась танцплощадка, но уже в другом виде в более современном стиле, из неё сделали летнюю веранду, по бокам стояли столики. В один прекрасный вечер мы сидели с соседкой и ели мороженое, смотрели на красивый закат. Я вдруг услышала мужской голос за спиной, он мне показался немного знакомым:
— Уважаемые дамы, можно присесть за ваш столик, одному что-то грустно.
Соседка мигом кивнула головой:
— Конечно, конечно, и нам будет веселей.
Когда он сел напротив меня, я вначале не узнала того Аркашу, с которым танцевала, гуляла под луной. А он тоже внимательно вглядывался в мое лицо. Чего греха таить сколько лет прошло, тридцать! Изменились мы оба. Аркадий стал солидным мужчиной, только все тот же взгляд и усы, только уже начал седеть, усы и волосы покрылись налетом седины. А я тоже поправилась, не критично, но сорок девять лет, это не девятнадцать.
Мы одновременно воскликнули:
— Это ты?!
А соседка ничего не понимала, смотрела то на меня, то на него. Ну потом после всех объяснений, она сказала:
— Вот это да! Если бы мне кто-то такую историю рассказал, я бы ни за что не поверила! А тут такое творится на моих глазах, встреча из прошлого. И как это могло так получиться?
Потом мы долго гуляли с Аркадием, он рассказал, что его жена умерла восемь лет назад. И он подряд четыре года уже приезжает сюда, в надежде встретить меня.
— Так, Аркаша? Всё правильно я рассказываю? – обратилась она к мужу.
— Так-так, — кивал он головой, и улыбка расползалась на его лице.
Аркадий у меня просил прощения, что сразу не признался о семье, боялся, что я с ним не буду встречаться. А он влюбился и не знал, что делать. Был расстроен, а адреса моего не спросил. И как-то ему в голову не приходило спросить мой адрес, а может потому что он был женат. Он вспомнил об этом только когда отъехал поезд, а мобильников раньше не было. Да и дома его ждала жена с трехмесячным ребенком.
Тоже долго отходил от нашей разлуки. Но со временем все это забылось, а жена его одного уже не отпускала, видимо в тот раз что-то почувствовала. Долго он просил прощения, а когда узнал, что я одна, сказал:
— Серафима, что хочешь делай, но я тебя больше не намерен терять. Я теперь тебя не отпущу одну никуда.
Признавался мне в любви чуть не каждый день, дарил цветы, даже замуж предложил, подарил вот это кольцо. А я все думала. Соседка меня ругала:
— Серафима, соглашайся, такое в жизни бывает один раз, не повторяется такое никогда, поверь мне. Я бы на твоем месте даже не раздумывала.
А я думала, раз он меня тогда обманул, а вдруг и сейчас тоже. Но в сорок девять лет, я уже не была такой наивной, все взвесила, обо всем расспросила и согласилась. И уехали мы домой ко мне вместе. С тех пор больше на расстаемся, и меня одну никуда не отпускает!
Одна только у нас проблема, дочь Аркадия ему не простила, что он женился на мне. Хотя он все оставил ей и дом, и часть сбережений. Но она решила, что он предал её мать. Мы ждем её в гости, он приглашал её, звонил к ним домой, хотел даже поехать туда, но она не хочет общаться. Аркадий конечно переживает, хоть и не подает вида, но я — то знаю. Это не просто.
Серафима замолчала, а Аркадий подошел и поцеловал её в щечку.
— Знаете девчонки, ваша бабушка самая лучшая женщина на свете. Жаль, что много времени мы с ней потеряли, и в этом виноват только я.
— Нууууу, бабуля, какая романтика у вас с дедом, оказывается. Здорово, что так все случилось. Спасибо, что рассказала нам свою историю. Теперь мы всегда будем её помнить. А тебе, дед Аркаша, респект. За то, что ты помнил и искал нашу бабулю, — говорила Марина, а сестра её поддерживала и гладила бабушку по плечу.
Через две недели Серафима с Аркадием провожали детей и внучек в аэропорт, и они вновь остались одни. Аркадий деловитый и хозяйственный, постоянно чем-то занят, стучит, пилит. За эти годы, что они живут вместе, он полностью перестроил дом, надстроил второй этаж, облагородил двор, поставил новую баню, провел водопровод и газ. И живут они с Серафимой счастливо, летними вечерами пьют в беседке чай из трав, и вспоминают свою молодость.
