Лена не любит бывать на семейной даче. Ну, точнее, это не совсем дача, это вполне себе добротный дом, в котором когда-то жила бабушка Шура. Когда ее не стало, этот дом хотели продать, но все же родители решили его оставить – пусть будет семейная дача. Со временем родители изъявили желание переехать в этот дом навсегда, а Лене и ее семье они оставили квартиру.
Нет, все дело не в деревенской жизни, и не в работе на огородах, а в окне на веранде. Когда Лена смотрит через него на двор и калитку, у нее замирает сердце – прошло уже почти четверть века, а воспоминания будто вчерашние. Хочется их прогнать из головы, не думать, и все равно всплывает образ бабушки Шуры с ведром воды, будто какой-то фантом. Ей стыдно до сих пор, боль от злости на себя ощутимая, почти физическая, но ничего изменить уже нельзя.
Вот поэтому, когда Лена привозит детей в деревню своим родителям, она старается как можно скорее уехать. И забирает их так же – приедет утренним поездом, а вечером они уже все вместе стоят на перроне, ждут обратный поезд. И все же, каждый раз Лена останавливается у этого окна на веранде, а память ее возвращает в прошлое.
Лене тогда было 12 лет. Летом она очень любила ездить на Черное море к родственникам мамы. Родственников было много, они с мамой там мотались по гостям, ходили на пляж, объедались фруктами. Кроме того, Лена обрела там много друзей и каждый год с ними встречалась. Вот и в этом году тоже было много планов, но все они рухнули, когда папа получил письмо от бабушки Шуры.
— Мама пишет, что болеет, — сказал он маме. – Гипертония, в больнице лежала, но нам не сообщала, лета дожидалась, время отпусков. Надо бы к ней поехать.
— Ну конечно надо, бери Ленку и поезжайте. Мне пока отпуск не дают, но когда дадут, я обязательно приеду тоже.
Это была катастрофа! Мечты о поездке на море растаяли как в тумане, а ведь там ее ждут друзья! У бабушки Шуры Лена была лишь однажды, ей тогда было шесть лет, и она помнит, как там было скучно, даже друзей толковых не нашлось, глушь какая-то по сравнению с югом. Да, бабушка добрая, но тоска в деревне зеленая.
— Мама, я не поеду к бабе Шуре! – закапризничала Лена. – Лучше дома останусь! Почему я в свои каникулы должна ехать к больной бабушке, это нечестно! Вот папа каждый год ездит к ней, пусть он и сидит с ней.
— Нет, поедешь, — строго ответила мама. – Хотя бы в знак уважения, бабушка у тебя просто золото! Там хорошо, там речка, ягоды, молочко свежее. Даже не спорь!
«Ну я устрою там всем райскую жизнь! – подумала Лена. – Вы у меня еще попляшете!»
Уже садясь в поезд, Лена придала своему лицу каменный вид. Мимика отсутствовала, улыбаться не хотелось: еще была надежда, что родители передумают. Но нет – уже в поезде она уставилась в окно и так ехала до бабушкиной станции. Даже в автобусе, по пути в деревню она не скрывала своего хмурого состояния.
Бабушка была счастлива! «Помощница моя приехала!» — говорила она и постоянно обнимала свою «каменную» внучку, которая ей не отвечала взаимностью. Лена до сих пор строила из себя несчастного ребенка и делала все для того, чтобы ее отправили домой. Бабушка еле ходила, опираясь на палочку, но Лену это не разжалобило, а наоборот – ее это злило еще больше. Когда-то бабушка Шура лихо справлялась со всеми делами, а теперь ее жесты были медленными, да и память подводила. Вот так, спустя пару дней, она забыла, что положила свои очки на табуретку, села и раздавила их.
— Завтра поеду в город и куплю тебе новые очки, — сказал отец. – А еще и договорюсь, чтобы в дом воду провели. Ты уже не в том возрасте, чтобы ведра носить.
— Что ты, сынок, колодец не так уж и далеко. Да и привыкла я уже!
— Нет-нет, не дело это! Обо всем договорюсь, все сделаем. Или мне придется забирать тебя к нам домой.
— Ой, только не это! Я деревню люблю, никуда отсюда не уеду!
На следующий день папе пришлось сорваться в город пораньше – пришла телеграмма, что папа приглашается на переговоры по межгороду. В спешке он забыл принести ведро воды. Бабе Шуре с утра нездоровилось – к ней приходила соседская докторша, измеряла ей давление, сказала, чтобы бабушка лежала, дала лекарства. К обеду она еле встала.
— Надо обед готовить. Леночка, ты не принесла бы ведро воды?
— Вот еще, — фыркнула Лена. – Очень мне нужно надрываться.
— А ты не бери железное ведро, вот этого хватит, — она указала на небольшое пластиковое ведро. – И супчик сварим, и на чайник останется.
— Я боюсь колодца! Могу еще туда провалиться!
— В наш колодец провалиться почти невозможно! – вздохнула бабушка. – Ну да ладно, я сама схожу.
Лена завалилась на кровать – ей было все равно, как его принесет бабушка. Она слышала, как баба Шура взяла большое, железное ведро и вышла во двор. Прошло минут 20, пора бы бабушке вернуться, колодец ведь рядом! Надо сходить посмотреть, что там с ней. Лена вышла на веранду и через окно увидела такую картину: бабушка шла по двору вдоль забора, опираясь на палочку, а другой рукой несла полное ведро воды. Сделает два шага – поставит ведро, отдышится. Еще два шага. Но хуже всего было то, что она была без очков, и постоянно ощупывала штакетник в поисках правильной дороги.
Жалко ли Лене было бабушку? Тогда – нет. Она ей будто мстила за болезнь, которая пришлась на ее каникулы. Лена даже тогда усмехнулась, думая: «Ну какая же я тебе помощница? Отправляйте меня обратно домой!».
— Ну вот, принесла водицы, — сказала бабушка, отдышавшись. – Теперь и на ужин хватит.
Лена немного испугалась. А вдруг бабушка расскажет обо всем отцу – тогда ей влетит. Но все вышло иначе.
— Леночка у тебя молодец, хорошая девочка, — сказала баба Шура отцу. – Помогала мне во всем, воду принесла, мы с ней и обед, и ужин сварили.
— Ну, Ленка, хвалю! – сказал папа. – А у меня для тебя тоже хорошие новости: говорил по межгороду с мамой, она выбила отпуск и через два дня приезжает сюда, а потом вы с ней едете на море, как ты хотела!
Лена была счастлива. Она уехала из деревни и с тех пор она больше не видела добрую бабу Шуру, хоть та прожила еще десяток лет. Сожаление и стыд за тот случай пришли к ней с годами, когда она сама уже с маленькими детьми стала приезжать в деревню к родителям. До сих пор она не может себе простить, что тогда из принципа не захотела принести то злосчастное ведро воды.
